Страница 39 из 90
А их принц по-прежнему спал в моей кровати. В цепях — мера предосторожности, но не лишняя: два дня спустя, Рэян проснулся днём и отправился меня искать. Конечно, наткнулся на соотечественников. Не узнал, услышал что-то (наверное, про злобную дурнушку), что заставило его оскорбиться, разбил кому-то нос и чуть не прирезал моим же кинжалом. С тех пор я стала менять его снотворное, следила за тем, где оставляю кинжал, но на всякий случай приковывала руки к спинке кровати. А ночью гасила все рубины, кроме одного. Полагаю, в её неверном свете Рэян видел плохо: у него и раньше было плохое сумеречное зрение. Сонный, он обнимал меня и шептал: «Санна, любимая». Всё, что я смогла добиться — Рэян, настоящий, возвращался только по ночам. И наверняка не понимал, что с ним происходит. Но хотя бы ночью. И со своей Санной он был нежен. А я училась врать себе и не обращать внимания, что ласкает мой жених русалку, а не меня.
Я спала потом урывками — утром туман силён, и Рэян запросто мог тем же подсвечником распороть мне запястье. Он чуть не сделал это однажды — но я вовремя проснулась.
Духи тумана всегда хотят крови…
Через три дня я приготовила укромный дом в Битэге и ночью перевезла Рэяна туда. Я окружила столицу туманом, и никто не видел нас, никто за нами не следил. Я же знала, что моим слугам нельзя доверять. Они всего лишь слуги. А король Инесса наверняка сулил им золотые горы — лишь бы вывезти Рэяна из Дугэла. Я, конечно, не могла этого позволить. Поэтому мне пришлось оставить моего принца одного в каменном особняке в горах. Я позвала для него духов камней — но я знала, каково жить одной среди только лишь духов.
Я надеялась, что много времени мой план не займёт. А потом мы будем вместе всегда.
Последнюю ночь я тоже провела в том особняке. Ветер свистел неуютно, и воздух горько пах туманом. Мой принц не привык к такому. Ему будет неприятно, когда ночью он очнётся, настоящий — и не сможет найти выход, потому что я заколдовала двери.
Мне совсем не хотелось его оставлять. Но я не могла иначе: он должен быть мой. Я только позволила себе снять с моего жениха цепи — в пустом заколдованном доме они были не нужны. И прекратить давать снотворное — его и так было слишком много в последние дни.
Рэян лежал, глядя в потолок, когда я, одетая для путешествия, поднялась в спальню попрощаться.
«Илва, — его голос звучал тихо, но было в нём что-то, заставившее меня остановиться в дверях. — Что со мной?»
Он узнал меня ночью первый раз. Да, я была к этому не готова.
«Где я?» — Рэян попытался встать, но не смог — тело не слушалось. После снотворного — неудивительно. Но мне его беспомощность была как нож по сердцу.
«П-прости м-меня».
«Илва? Почему ты плачешь?» — в глазах Рэяна отражался огонёк рубина в моей руке. И только на дне плескался туман, мой верный спутник.
Я впервые почувствовала тогда злость к туману. Он отобрал моего принца.
Но это же было неправдой: я сама, я это сделала.
«Я д-должна уехать. Н-ненадолго. П-прости м-меня», — мне очень хотелось поцеловать его, но в тот момент я боялась, что он выдохнет в лицо: «Санна».
«Я поеду с тобой», — Рэян снова попытался встать.
«Н-нет», — я отвернулась. Каждое движение давалось с трудом. У меня в руках был светящийся рубин, а я еле нашла дверную ручку.
Жалость. Я никогда не чувствовала её — не к кому было. Сейчас голос Рэяна рвал моё сердце на части.
«Илва? Куда ты? Илва, постой!»
Закрывшаяся дверь отсекла его голос — и свет моего рубина, оставив Рэяна, беспомощного, в темноте.
«Ты выжила одна», — шепнул туман, окутывая меня плащом. «Он сильнее тебя».
Я выжила. И я помнила, чего мне это стоило. Мой принц — солнце, туман убьёт его рано или поздно.
И потому мне следовало торопиться. Быстрее уеду, быстрее вернусь.
«П-прости м-меня», — повторила я, гася свет.