Страница 51 из 94
Я влетела в окно, крутанулась в воздухе через голову (еще помогало удариться оземь, но я боялась из-за детей) и встала на пол уже собой. Хотя нет, не встала — пошатнулась, схватилась за подоконник, переживая головокружение и участившийся пульс, отдающийся в висках. От брачного браслета пошли прохладные волны, словно мятой успокоив кровь и добавив бодрости.
Я постояла у окна, подставляя лицо соленому ветру, — море бесилось в паре километров отсюда, но казалось, что до меня долетают брызги. На лес падала тень от башен замка, виднелись патрули на земляных валах — а я смотрела и думала о Люке. О том, как он ухитрился за эти месяцы после всего произошедшего остаться прежним и при этом так измениться, будто перешагнул через себя старого и стал сильнее, спокойнее и при этом еще азартнее.
А еще я совершенно не чувствовала вины за то, что опять рискнула, опять нарушила правила, полетела к нему и не вернулась, когда осознала себя над Нестингером.
— Сейчас все как надо, — пробормотала я, прикрывая глаза. Ветер коснулся моих губ и я вспомнила, как целовал меня Люк и как хорошо мне было там, с ним.
Мне с ним везде хорошо, что уж говорить. И если он выиграет эту войну для меня… и для всех людей, которые находятся под его рукой… и для всей Инляндии, то неважно, в каком качестве он будет со мной дальше.
Мне с ним везде будет хорошо. Но нужно не помешать ему сейчас.
— Главное — победи, Люк, — прошептала я ветру те слова, которые сказала ему на прощание. — Ты слишком хорош, чтобы не победить.
Вспомнился его смешок после этих слов, и я тоже улыбнулась.
В животе шевельнулся кто-то из будущих Дармонширов, но легонько, словно не решив еще, нужно ли просыпаться. Я накрыла его рукой — и тут раздался звонок телефона и я, уже подозревая, кто это, прошла к прикроватному столику.
Звонил Леймин.
— Ваша светлость, — проговорил он, ничуть не удивившись тому, что я не сплю, — только что в ваши покои проникла птица, которая прилетела вместе с нашими огнедухами. Вы не хотите мне ничего рассказать?
— Хочу, Жак, — ответила я со вздохом, и он удивленно замолчал. — Да, меня даже не нужно уговаривать. Единственное, — я снова положила руку на живот, ибо пинались уже оба, — давайте я зайду к вам после завтрака и процедур. Поверьте, за это время я точно никуда не денусь. И мне действительно нужна ваша помощь.
Я только положила трубку, как телефон зазвонил снова.
— Да, капитан, — сказала я в трубку. Послушала его, снова вздохнула. — Да, Андрей Юрьевич, я только что говорила с Леймином. По этому же вопросу. Да, вы правы, а я неправа. Предлагаю нам всем вместе это обсудить.
— Вы, уж простите старика, в своем уме, ваша светлость? — осведомился Леймин, выслушав меня. Я безмятежно смотрела на него, затем оглядела аккуратнейший светлый кабинет: в соседнем кресле расположился командир моих гвардейцев, капитан Осокин. снова перевела взгляд на начальника безопасности.
— Предложите другой выход, Жак. Может, вы успеете за это время подготовить большую клетку, в которую поставите кровать? Или запрете в кладовке? Я могу потерпеть, но не хотелось бы — мне сейчас сложно в непроветриваемых помещениях. В покоях меня оставлять бесполезно, даже если закрыть ставни — что мне помешает их открыть руками, не приходя в сознание? Или выломать — я своей силы не знаю, к сожалению. В присутствии охраны я не засну, сокровищницу я просто открою изнутри. А вот железные решетки и двери я вряд ли смогу выломать.
— Но камеры в подвале, леди Марина! — он так негодующе хмурил брови, что лицо его стало похоже на сморщенный лимон. — Там холодно, сыро, каменные лежаки, кандалы… рукомойник и сортир там же. Раньше бы я вас сам туда отвел, но сейчас… — он глянул на мой живот и деликатно кашлянул. Посмотрел на Осокина в поисках поддержки. — Капитан, что вы скажете?
Старик как обычно упрямился, но если раньше меня это раздражало, то сейчас я была на удивление спокойна.
— Нужно выбирать из имеющихся вариантов, — ответил Осокин, — и пока что Марина Михайловна права: камера подходит лучше всего.
— Жак, давайте так, — примирительно сказала я. — Если до вечера вы найдете другой вариант удержать меня, я его приму. А на случай, если нет, — попрошу слуг подготовить мне камеру. Это всего на несколько ночей, как я надеюсь. Буду считать это приключением. Тем более что я буду там не одна. Андрей Юрьевич не оставит меня без охраны за дверью.
— Нет, конечно, — Осокин склонил голову.
Леймин пожевал губами и буркнул:
— Все сделаю, моя госпожа. Но… нужно было рассказать нам раньше.
— Нужно было, — согласилась я. — Но я не хотела. Однако признайте, что со мной становится проще, правда, Жак, капитан?
Они не ответили, но скрестили на мне говорящие взгляды. Я не смутилась.
— У меня прогулка с леди Шарлоттой, — сообщила я Осокину, вставая уже с некоторым трудом — он подскочил, подал мне руку.
— Гвардейцы будут ждать у выхода, — понятливо кивнул он и открыл мне дверь. Я вышла — пусть все обсудят наедине.
День, несмотря на утренний небольшой шторм, выдался жарким и прошел в хлопотах. Во время утренней прогулки я рассказала свекрови о своих полетах и ночной встрече с Люком, но она ни слова упрека не произнесла.
— Я уже привыкла, что ты очень необычная невестка, Марина, — сказала она, покачав головой. — Но я знаю своего сына. Именно ты и нужна ему.
Мы привычно прятали тревогу в делах и следили за новостями из Нестингера — их было немного, потому что все силы были брошены на битву, и никто не стал бы отправлять радиограммы круглые сутки. Ани прислала птицу с добрым известием, что на помощь Люку полетел Нории и несколько десятков бойцов и что Энтери с драконами вернется в Вейн через пару-тройку дней.
Ко второй половине дня море успокоилось, а вот из Рудлога пошли тревожные новости — о том, что началось наступление на Иоаннесбург, и меня накрыло такой тревогой, что я бросила письма от просителей и дела герцогства, посидела, купая руки в камине, а затем в кои-то веки напросилась на плановую операцию к доктору Кастеру, потому что это был единственный способ сделать себе эмоциональную анестезию.
К вечеру мы знали, что в Нестингере идут затяжные воздушные бои, но наши войска уже вошли в центр Норбиджа. Знали от агентов Леймина и то, что на окраинах Иоаннесбурга уже появились инсектоиды и идет их зачистка. Что моя сестра Василина лично принимает участие в битве.