Страница 9 из 120
— Отвали, мерин! От тебя воняет тухлыми макаронами!
Я с удовольствием перевел ее фразу «макаронникам», и тут же рванулся к Татьяне: жеребец пытался отвесить ей оплеуху. Мои штаны двигаться в таком темпе, увы, не захотели, и я не успел. Правда, жеребец тоже: опустевшая бутылка из-под шампанского встретилась с его головой, и паренек рухнул, как подкошенный. Татьяна воинственно потрясла бутылкой и завопила:
— Один — ноль!
Тут в игру вступил я, выбив из рук двух других парней ножи и отправив их в нокаут. Четвертый ухажер отступил к подбегающим товарищам, видимо, рассудив, что один в поле не воин. Однако, не смотря на поражение в первом раунде, друзья и не вздумали отступать: они похватали ножи и бутылки и начали теснить нас к стойке бара. Небольшая передышка пошла мне на пользу: я занялся своим туалетом. Распорол швы на брюках и снял майку. Татьяна восторженно поцокала языком, поводила пальчиком по шрамам на моей спине и груди и восхищенно прошептала мне на ухо:
— Круто! Как у дяди Вована! Разборки?
— Да нет, игры в песочнице! — ответил я и перекинул ее за стойку бара, чтобы она не путалась под ногами.
Тут итальяшки пошли в атаку, и мне стало не до воспоминаний. Судя по довольно слаженным действиям, опыт уличных драк у них был. И неплохой! — за первые минуты полторы мне раза два долбанули по ребрам бутылками и пару раз зацепили предплечья ножами. Однако счет в матче все увеличивался: Татьяна увлеченно вскрикивала, радуясь каждому моему удачному удару: «Пять — ноль! Семь — ноль! Восемь — ноль!», и метала в атакующих спиртное, стоящее на полках бара. Довольно метко. Правда, в баре оказалось не так много бутылок: к концу сражения бар оказался девственно чистым. Зато пол выглядел несколько хуже. Как в заброшенном свинарнике.
Кстати, даже право последнего удара она оставила за собой: единственный твердо стоящий на ногах парень, испуганно отступающий от меня к входным дверям, не заметил ее маневра, и очередная бутылка сделала свое черное дело.
Ворвавшиеся в зал полицейские, вызванные перепуганной охраной, успокоили забившуюся по углам публику, вытащили из зала тела незадачливых любовников и настойчиво попросили нас присоединиться к ним.
Ехать в полицию, да еще на этих «несимпатичных таратайках» Татьяна категорически отказалась, и в результате недолгих переговоров, сопровождавшихся передачей валюты из рук в руки, мы были отпущены домой. Правда, с утра нас пообещали навестить в отеле, но это уже были мелочи.
Утро расставило все на свои места: приехавшие ни свет ни заря полицейские долго извинялись за вчерашний инцидент, рассыпались в комплиментах перед «храбростью русской леди», ее красотой и шармом. Татьяна благосклонно приняла их лесть, щедро отсыпала денег обоим служакам и я вышел их проводить в коридор.
— Кстати, сэр! — обратился ко мне один из них. — По нашим данным, эти мальчики представляют здесь одну из сицилианских семей мафии, если вы, конечно, понимаете, что это такое! Так что для вашей безопасности было бы лучше уехать домой или, хотя бы перебраться в другой город на побережье! Хотя, с их связями, шансов продолжить отдых у вас не так много.
Я поблагодарил его за информацию и, проводив их до выхода, позвонил Вовану. Выслушав меня, он коротко ответил:
— Врубился! Не дергайтесь, скоро буду!
Я снова засомневался, что его правильно понял: если бы он колол дрова, то вряд ли бы так спокойно дышал. А дергаться нам не с чего: мы же дрались, а не заболели полиомиелитом. Впрочем, на такие мелочи я давно перестал обращать внимание, и оставшееся до его приезда время мы посвятили завтраку.
По обыкновению не заметив входную дверь, Вован ворвался в номер через час, сияя улыбкой и привычно потрепал меня по плечу:
— Молодцы! Уделали этих козлов в колбасу! Теперь за ними косяк! Так что можно их подоить! Готовьтесь, скоро поедем рубить капусту! Вот только пацаны подтянутся!
…Пристроившись в хвост небольшой колонне из Ламборджини Вована и трех Хаммеров с его бойцами, я всю дорогу слушал перевод этой фразы на нормальный русский язык:
— Ну что тут непонятного? — удивилась Татьяна, откинувшись назад и высунув ноги в окно. — Козлы в данном случае, это эти тупорылые чучмеки! (Последняя фраза тоже требовала перевода, но, кажется, я что-то начал понимать и промолчал.) Уделать в колбасу, это значит конкретно измордовать! Ну, избить, теперь понятно? Косяк в данном случае не часть двери. Просто они перед нами виноваты. Рубить капусту — значит ставить на бабки!
Заметив на моем лице все то же недоумение, она задумалась и пояснила:
— Они нам заплатят за моральный ущерб! Теперь понял?
Я закивал головой.
— А доить это процесс выбивания денег! Вот и все! Ах, да, пацаны не на тренировке, а просто едут сюда, то есть подтягиваются!
Познание альтернативного русском языка мне начало нравиться, и когда кавалькада с визгом паленой резины затормозила у фешенебельной виллы с парой охранников у ворот, я был готов к продолжению учебы.
— Эй! Мурло! Пшел на фиг! — заорал кто-то впереди, жестами показывая охранникам, что проезд к воротам надо освободить. Охранник удивленно сделал шаг в сторону, поднес рацию ко рту и тут передний «Хаммер», видимо, не заметив, что ворота заперты, снес створки и проехал внутрь. За ними влетели и все остальные тачки. Один из наших бойцов, материализовавшись рядом с ошеломленными охранниками, столкнул их лбами и отобрал оружие. Впрочем, наблюдать за ними мне было недосуг: впереди было веселее. Подлетев к зданию, машины встали, как вкопанные, а здоровенные русские парни легко, как кузнечики, влетели внутрь, походя сбивая с ног выбегающую на шум охрану. Грохот выбиваемых дверей, звон разбитого стекла и глухие удары сопровождали продвижение каждого из них. В общем, ребята развлекались, как могли.
Еще несколько человек разбежались по территории, нейтрализуя нежелательные сюрпризы. К тому времени, как мы втроем обогнули здание и мило расселись в довольно уютные кресла около симпатичного бассейна, все очаги сопротивления были подавлены. Еще через десять минут простимулированная подзатыльниками прислуга накрыла столик скатертью и организовала второй завтрак. Глава местной «семьи», отловленный где-то в спальне под кроватью, пытался удержать трясущуюся от страха челюсть и непонимающе мотал головой. Вдосталь насладившись его испугом, Вован отпил из бокала неплохого, на мой вкус, вина и рявкнул: