Особое задание

Глава 7

Продрав глаза и от греха подальше отводя взгляд от спящей Татьяны, я заперся в ванной и оттуда позвонил Боссу. Результатом двадцатиминутных переговоров и моих довольно невнятных объяснений стал отпуск на два месяца. Босс, правда, очень удивился такой просьбе и даже предложил мне свою помощь в решении возникших у меня проблем, чего я за ним никогда не замечал. Вежливо поблагодарив, я отказался и от предложенной материальной помощи, резонно рассудив, что есть надежда перебиться эти два месяца на мои накопления на черный день, по моим прикидкам составляющие уже тысяч пятьсот — пятьсот пятьдесят и на «отпускные» Татьяны, тоже составляющие немалую сумму. При всем своем джентльменском отношении к дамам шансов удовлетворить ее потребности одному у меня было не больше, чем удовлетворить всех женщин пубертатного возраста в Южной Африке. Ибо, во-первых, я еще в Америке, во-вторых, их там все-таки слишком много, а в-третьих, почему-то не очень люблю черных женщин и, как говорят русские, столько не выпью! Так что я трезво оценивал свои возможности, лишь слегка комплексуя при этом.

Впрочем, расстраиваться заранее было не в моем стиле, поэтому, приведя себя в порядок, я спустился в свой спортивный зал и отдал должное боксерскому мешку и тренажерам. Они приняли это самое «должное» с благодарностью. Причем с такой ярко выраженной, что через два часа я снова навестил душ, чтобы смыть с себя пот.

К этому времени мой желудок начал упорно напоминать мне о желаемом завтраке, с чем я не мог не согласиться и побрел на кухню, пытаясь вспомнить что-либо из книги «О вкусной и здоровой пище», которую как-то изучил от корки до корки. В джунглях. Во время одной из операций на службе у «Дяди Сэма». За неимением другой литературы и от хронического полуторамесячного голодания.

Увы, память услужливо подсовывала мне разные кулинарные шедевры, каждый из которых мои руки, довольно умелые в других областях знания и умения, сотворить были не в состоянии.

«Так что придется довольствоваться порядком надоевшей яичницей с тостами!» — угрюмо подумал я в итоге.

Однако, давиться завтраком собственного приготовления мне не пришлось: на кухне во всю хозяйничала Татьяна, и я удивленно принюхавшись, понял, что умереть с голоду мне не грозит. Мало того, судя по ароматам, я наверняка обожрусь насмерть. Причем не один раз!

— Ты еще и готовишь? — поинтересовался я.

— Да, курс молодой хозяйки я прошла! — хихикнула девушка. — Под чутким руководством моего папы. А он у меня гурман. И у него не забалуешь. Так что втянулась и даже полюбила это дело!

— Какое именно?

— Это! — ухмыльнулась она. — Впрочем, не только! Тебе еще многое предстоит узнать!

Я чуть-чуть стушевался, но вдруг вспомнил о вчерашнем вечере:

— А откуда ты так хорошо знаешь английский? И почему я раньше от тебя не слышал ни слова?

— Раньше, когда была жива мама, мы месяцами жили у вас, в Голливуде. Играли в Вегасе. Да вообще всю страну облазили. Я даже в колледж здесь ходила. А молчала, потому что меня все устраивало. Да и интересно было слушать твой ломанный русский. А, кроме того, я тебя изучала: веришь, мне не так много людей встречалось в жизни, которые говорили бы за глаза то же, что и в глаза. А ты ни разу не покривил душой. Кстати, эта одна из причин, по которым я — здесь.

Я оценил прямоту ответа и логику ее решений:

— Спасибо, но я не такой хороший, каким ты пытаешься меня представить. У меня куча минусов, всяких дурацких привычек, склонностей и т. д. Я упрям, я бываю жесток; у меня много женщин, наконец!

— На конец? А куда их еще можно пристроить? — засмеялась она. — Это нормально! При этом ты добросовестен, надежен, добр. А что еще нужно бедной одинокой девушке?

Я смутился. Потом уткнулся носом в тарелку с блинами и сгущенкой. Распробовал. И поднял глаза на Татьяну:

— С ума сойти, как вкусно! Да я за такой завтрак родину продам!

— А на фига мне твоя родина? — задумчиво парировала Татьяна. — Вот если бы душу… А за обед — тело… То я бы на кухне задержалась! Ты подумай над предложением, а я пока перекушу.

Я не придумал ничего достаточно остроумного в ответ, поэтому налег на еду. К моему счастью, они закончились как раз вовремя: я хотел еще, но уже давно не мог.

Сполоснув руки, я встал на одно колено, взял ее правую руку, перемазанную сгущенкой и, поцеловав ее, галантно поблагодарил за несравненный завтрак.

— А ручку-то оставь в покое! Всю сгущенку с пальцев слизал! Мне самой мало! Кстати, я что, маловато напекла?

— В самый раз! Еле дышу!

— Дыши, давай! Небось об искусственном дыхании размечтался? Не дождешься!

Я обиженно встал с колена и начал убирать со стола.

— Ну, ладно, ладно! Мечтай! — примирительно произнесла Татьяна. — Вот, будешь тонуть в океане, я тебя спасу, и, так и быть, не дам тебя откачивать другим. А то видела я вчера на пляже вашего спасателя! Такой несимпатичный мужик! Не представляю вас «рот в рот»!

Я тоже не захотел это представлять и буркнул:

— Да лучше утонуть!

— Ой, и не говори! Но я буду рядом! Так что можешь о себе не беспокоиться. А теперь нам пора по магазинам, не в твоей же рубашке мне щеголять целыми днями!

Я покорно кивнул головой и отправился выгонять машину из гаража.

Шопинг, как ни странно, особенно меня не утомил. Может, потому, что девушка не привередничала. В первом же крупном магазине одежды она купила себе три пары брюк, пару довольно простых летних платьев, кроссовки, спортивный костюм, шорты, майки и пару босоножек. Да еще я подарил ей потрясающе красиво обтянувшие ее ножки легкие летние брючки, белый топ с глубоким декольте и открытой спиной, и совершенно убивший меня раздельный купальник. Она немного постеснялась, потом чмокнула меня в щеку, буркнула «Ты такой милашка!» и юркнула переодеваться. Потом мы забросили коробки с покупками в машину и поехали учиться серфингу.

Татьяна довольно легко научилась стоять на верткой доске, но, стоило ей немного разогнаться на волне, как она с хохотом падала в воду. Я прыгал следом, вытаскивал ее из воды на свою доску, потом ловил ее серфинг, вставал на него и процесс повторялся. К вечеру руки у нее окончательно устали, и мы, побросав доски на песок, уютно разлеглись на здоровенном покрывале, потягивая нагревшийся за день сок прямо из пакетов. Татьяна заложила руки за голову, закинула ногу на ногу и что-то весело насвистывала. Я лежал на животе, подставив спину теплому солнцу, и опустошенно молчал. На мой взгляд, слова были бы лишними.