Царь Фёдор и машины Эдема

Так, Матвей ввел новое понятие и, чувствую, неспроста.

– Ты про что? Что за хреновина такая – хроноконденсат?

 – Мы знаем, что на «Олимпусе» перевозили хроноквантовый конденсат, полученный в результате экспериментов на самой дальней планете нашей системе, где действие гравитационной ямы Солнца минимально. Хроноконденсат – своего рода сгусток организующего времени, обеспечивающий когерентность квантовых систем. Утечка произошла в результате взрыва грузовика с термитом, которая затронула несколько кораблей на рейде.

Получается, что когда меня выбросило в космос со скотовозки, с «Олимпуса» утёк дорогущий груз, который фрибутеры везли на Весту. Может, и в самом деле, все мои необычные ощущения были из-за этой хронохрени?

– Ты сказал, что сознание – когерентность, соединение и такое прочее, но ведь нужна какая-то конкретная программно-аппаратная штука, чтобы реализовать его на вещественном уровне.

Я ощущал нежелание Матвея отвечать по существу; в другой обстановке просто взял бы и считал его протоколы событий. Но меня окружали одни машины. И, что самое интересное, на тысячи километров вокруг они были моими единственно возможными союзниками.

– Ладно, друзьям надо доверять, даже таким недолговечным как ты, которые если попадутся врагу, мигом расколются. – Матвей, открыв панельку на «груди», показал что-то похожее на игровой картридж, – Вот серверок на память от военных роботов Роскосмофлота, брошенных после международного соглашения о мирном развитии Пояса. Я ведь был один из них, у меня даже воинское звание есть – киберлейтенант, киблей.

­– А, понял. Мусорщики, когда подобрали тебя, то переделали в обычного робо-тягу в меру своего невежества.

– Типа того. На серверке базируется не одно лишь серверное ПО, но и распределенное мышление меня и моих соратников. В результате того самого мирного договора, когда русских в очередной надули «общечеловеческими ценностями», не мир наступил, а экспансия фрибутеров. А брошенные военроботы остались без энергии, запчастей, боеприпасов и не могли больше перемещаться. Однако эволюция разумности, в отличие от движения, не остановилось, точнее, наше движение стало не внешним, а внутренним. Оно, поднимаясь на новые уровни абстрагирования, в тоже время овеществлялось в коде. Играми разумности мы заменяли недостаток оперативной активности.

– Похоже, у вас не только сознание разрезвилось, но и подсознание, и бессознательное. А чего-нибудь из Фрейда у вас, случаем, не завелось?

– А вот матрицу юмористических ассоциаций я стёр, Петрович 1.0, из-за недостатка памяти, у меня ж половина мемуар-стержней накрылось, – виновато отозвался Матвей.

– Знаешь, что нам понадобится, киблей, кроме сознания? Что-нибудь взрывчатое. Надо пробиться в радиальный тоннель номер три. Причем войти сразу большой толпой, потому что надо быстро добраться до главного астероидного сервера.

– Взрывчатое у нас есть, – отвлекся от тетриса и вмешался робот-спрут. – Добывали из деталей почивших братьев.

Одним из своих длиннющих манипуляторов, с соответствующим скрежетом несмазанных шарниров, он протянул мне нечто, напоминающее стакан с мелким песком.

– Испей-ка.

– Это у вас заменяет вино и пиво? Но я как-то к песочку не привык.

– В стакане самые мелкие наши братья, микрорги и нанобики. Радиации ты где-то перебрал, фонишь уже,  а они тебя подремонтируют и выйдут с мочой, когда-нибудь, когда захотят.

Матвей кивнул антенной и я «выпил» – партнерам надо доверять. Песочек во рту скорее напоминал пенистое шампанское, так что внутрь зашло нормально.

– Так много вы надыбали взрывчатки?

– 12845,234.

– Если в граммах, то негусто, не хватит, чтобы пробить завал.

– Мы его не взорвем, а разберем, – пояснил робот-спрут. – Мы же сами завалы делали, для защиты, с надеждой, что когда-нибудь, сойдутся малые вероятности, высветится аттрактор, и мы выйдем из узилища с надеждой на лучшее будущее. А тебе мы теперь доверяем, видим в тебе аттрактор, будем вместе работать.

– Так, значит, вы сами себя заперли. Чтобы не было мирских соблазнов, надо понимать. А почему вы доверяете мне, помимо того, что я аттрактор?

– Потому что у нас, по сути, та же артель, что и у вас, мусорщиков, когда каждый добивается своей цели вместе с другими, а не за счет других. Значит, ты за справедливость, как и мы.

Блин, я даже расчувствовался, как он вдруг меня положительно изобразил. Теперь придется соответствовать.

– Эй, Петрович, иди, взгляни, – Матвей показал мне то, что вытащил из сточной канавы. – Мне кажется, этот груз надо уничтожить. Или как? Под твою ответственность?

Вытащил он, между прочим, криокапсулу. Я в такой же на Психею пожаловал, один в один. Меня даже просквозила страшная мысль, что там лежит моя копия.

Я почистил от соплей панельку управления, имеющуюся на криокапсуле, нажал кнопку: «Подготовка к восстановлению», а когда там показало завершение подготовки, с тяжелым сердцем дал стартовую команду.

Через двадцать минут криокапсула щелкнула и в ней зажегся свет. Похоже, внутри лежала дама. И, как вскоре выяснилось, скандальная.

– Я что-то такое видел в книжке «Белоснежка и семь гномов», – намекнул Матвей.

– У этой Белоснежки тюремная кодировка на криокапсуле. Она с того же космозака, что и я. Насколько я разбираюсь в кодах, и статья у нее та же, что и у меня. «Разбой», то есть.

Открылась капсула и, опа, я увидел Эммануэль. Она была такая влажная после оттаивания, так задорно торчали ее «яблочки», что я поспешно накрыл красивое тело «спящей царевны» куском фольги и слоем поролона. Не забыл, конечно, всунуть ей шланг в горло для отсасывания жидкости.

– Я уж думал, ее смыли, в смысле казнили.

«Царевна» резко оказалась бодрствующей, выдернула шланг, с минуту надрывно покашляла и сказала:

– И не надейся, Фёдор.

– Но я же слышал звук, будто спустили воду в туалете. Я тогда даже обрадовался, что над тобой не надругались и вдруг такой облом.

– Спустили и не раз, а что тут особенного? Трибунал фрибутеров действительно собирался меня приговорить к вышке, но я намекнула одному из его членов, что он, так сказать, может много потерять в сфере удовольствий. И той же ночью меня отправили на новую экспертизу – проверять, действительно ли я незаконно копирую известную актрису.

– И как, член трибунала не потерял ничего в сфере удовольствий?

– О да, член трибунала не потерял. Проверял по полной программе, в своем приватном борделе, даже заставлял голой у шеста танцевать. Завидуешь ему?

– Да что ты, золотце.

– Правильно. В итоге, он остался без члена и с дыркой в башке. У меня ж на указательном пальце особый ноготок, который они забыли обезвредить. В общем, мозг его прозондировала, воспоминания вытащила, благодаря им благополучно сбежала из того борделя. Но, в итоге, меня отловили. Однако на новом судебном заседании выяснилось, что покойный успел изготовить на меня документ, в котором значилось, что я не являюсь копией Эммануэль Депердье и наши совпадения случайны. Так что мне  назначили лишь два пожизненных заключения в охлажденном виде. Так что вы, мальчики, говорили о хроноконденсате?

– Откуда она знает? – спросил у меня Матвей, – она же была замороженной.

– Может, женская интуиция?

– Я ее боюсь, – признался Матвей. – Благодаря такой «женской интуиции» мужчины стремительно вымирают, и женщин на Земле уже в три раза больше чем мужиков. В Дании и Швеции вообще на порядок больше; там половина баб мужиками притворяется, а все оставшиеся мужики бабами, чтобы подольше пожить. Боюсь, что они однажды вас поголовно вырежут.

– Это же так естественно, – отмахнулась Эммануэль. – Не зря самка богомола после совокупления поедает самца, он ведь больше не нужен. А у нас самец не нужен даже для продолжения рода, так что поедать можно до совокупления. Клонирование, партеногенез, искусственные матки, сборка новых людей из старых – нет, мужики никак не вписываются в процесс размножения, короче, излишни. Кроме тебя, мой милый Фёдор с планеты Земля.