По Декану

— По ним идет водораздел. По ту сторону — крутой спуск к Аравийскому морю. Там Керала с ее каналами, пальмами, катамаранами, древней культурой народа малайялам. Керала красива по-своему, а мне кажется, что нет места красивей Курга. Поглядите, какой чудесный пейзаж! Это напоминает мне Уэльс.

Нам не приходилось бывать в Уэльсе, но мы никогда доселе не видели в Индии таких богатых лесов, страны с таким прекрасным климатом и столь редким населением. Порой мы проезжали несколько километров, а на дороге не попадалось пи одного человека.

— Вот и Меркара! — сказал через полчаса капитан.

Навстречу из расселины бежали веселые редкие домики с красными черепичными крышами, окутанные клубами зелени. Нависая один над другим, они, казалось, играли в чехарду. Среди них серым пятном угрюмо маячила на пригорке крепость, сверкали шпили небольшого храма.

Проехав по окраине Меркары, мы остановились на отвоеванной у гор ровной площадке, посередине которой притулилась заросшая дикими травами старая ограда. Из-за ограды выглядывали обросшие зеленым мохом кресты.

— Могилы англичан, — кивнул в сторону крестов капитан. — Они жили здесь в разное время.

— А есть ли они тут сейчас?

— Да, их тут немало. Они работают управляющими на плантациях, на лесоперерабатывающих фабриках.

— Осели здесь навсегда?

— Нет, как правило, сделав хорошие деньги, они уезжают на родину. Пойдемте-ка к обрыву!

Мы пошли за ним и очутились на краю бездонной пропасти. Казалось, мы могли видеть отсюда весь Кург во всей его красе. Он был похож на бескрайний вздыбленный зеленый океан. С огромной высоты лоскутками виделись полоски рисовых полей, ниточками тянулись речушки. Едва видны были фигурки людей. Захватывало дух от высоты.

— Раджи Курга любили сидеть в том вон павильоне и любоваться здешней панорамой, — сказал капитан. — А посмотрели бы вы что тут творится, когда расцветают деревья «пламя леса»! На них распускаются огромные огненно-красные цветы, и кажется, что весь Кург внизу полыхает пламенем. Здесь, между прочим, было и место казни. Неугодных раджам людей швыряли вниз, в пропасть.

Мимо нас к павильону кургских магараджей прошла стайка молодых индийцев. На них — белые монашеские одеяния, на груди — распятия. Все они были смуглыми и щуплыми, и среди них резко выделялся бычьей красной шеей и кирпичной физиономией одетый в такой же балахон белый священник. Характерная металлическая речь выдавала его заокеанское происхождение. Должно быть, он был главой этой группы. Паства его безудержно хохотала — как видно, американец отмочил соленую шутку. На его физиономии, налитой добрым виски и пивом, играла снисходительная улыбка самоуверенного, знающего себе цену человека.

От обрыва мы поехали к крепости. Бидапа по дороге рассказывал:

— В крепости есть дворец кургских раджей. Он тесный, вентиляция в нем плохая. Раджи в нем жили с 1681 года, когда Вира Раджа Четвертый перенес сюда свою столицу. Во дворце после этого жили наместники Хайдара и Типу.

Старая крепость Меркары, несмотря на свои маленькие размеры, была когда-то довольно грозным сооружением. Над модернизированным дворцом раджей, где сейчас разместились военные власти, развевалась на высоком флагштоке гаранта — трехцветное знамя Индии. Грозные орудия, стоявшие некогда на валах, мирно покоились во дворе на деревянном помосте; валы, за которыми прятались курги во время осад, были начисто снесены.

— Здесь вот и отсиживались наши раджи от врагов, — рассказывал капитан. — Свозили сюда все ценное, сгоняли скот. Провианту было вдоволь, воды в колодцах — хоть отбавляй!

— А крестьяне?

— Уходили в леса. Они знали их как свои пять пальцев и оттуда совершали набеги на вражеские тылы.

Мы обошли вокруг дворца магараджей… и вдруг в углу крепости, среди рябой тени, падавшей от листьев и ветвей огромных деревьев, мы увидели изгибы хоботов, живые белые глаза, потом лобастые головы и массивные туши. В первый миг этих двух лесных великанов можно было принять за живых. Они стояли в очень естественных позах, и только черный цвет говорил о том, что они сделаны рукой человека.

Слоны были изваяны из алебастра по приказу магараджи, желавшего удивить кого-то умением своих ремесленников. С тех пор прошло много лет, но алебастр на ногах, спинах и боках черных слонов почти не потрескался. Время, дожди и ветры пощадили массивные скульптуры.

Чтобы осмотреть усыпальницы магараджей Курга, мы долго ехали вверх по необыкновенно крутой главной улице Меркары, пока не добрались до подножий серых гранитных скал. Там есть небольшая ровная площадка в несколько гектаров, посередине которой стоят три сильно обветшалые гробницы.

Последние убежища повелителей Курга не отличаются пышностью — они похожи на большие сараи. Здешние свирепые дожди и сырость много поработали над их разрушением. Деревянные парапеты вокруг невысоких постаментов пришли в полную ветхость, ровные прямоугольные стены с низкими дверями почернели от дождей, карнизы зданий с изображениями Нанди, центральные купола и небольшие башенки по краям потеряли первоначальную белизну и были в плачевном состоянии. Позолота с куполов слезла.

На этом и закончился наш осмотр столицы Курга. В Сиддапур мы возвращались той же дорогой, среди роскошной природы, зеленых гор и долин, ласково улыбавшихся синему небу и курчавым облакам, ползшим в глубь Декана со стороны Аравийского моря.

БОГИ КУРГОВ

С древних времен курги поклоняются духам предков. В домах жителей лесной страны неугасимо горят в честь предков тяжелые медные лампады.

Даже и теперь в определенные дни жители нескольких со-седних поместий, предки которых жили некогда одной общиной в огромном родовом жилище, сходятся у общего небольшого храма для совершения молебствий. Божество такого храма, как правило, дальний предок, общий для распавшегося уже рода. В старину два враждующих рода в первую очередь старались разбить и разграбить храм противника.

Раджи Курга были выходцами из Каннары, то есть из древнего Майсура, и исповедовали хиндуизм. Согласно старой формуле «Религия короля — король религий», хиндуизм получил в Курге широкое распространение. По сей день многие старики в Курге наносят на лоб три поперечные полосы — знак поклонения богу Шиве. Многие регулярно совершают паломничества к храмам южной и северной Каннары. Почетное место в пантеоне богов кургов занимают богиня богатства и удачи Лакшми и богиня мудрости Сарасвати.

Есть у кургов еще одно божество, занимающее особое место в их сердцах и их богатой устной поэзии. Примерно в сорока километрах от Меркары есть живописное местечко Талакавери. Вокруг Талакавери — кольцо холмов, одетых в мантию леса. Там много плантаций кофе и густых мандариновых садов. В Талакавери бьет небольшой родник, из которого рождается Кавери — великая река Декана.

Как рассказывал капитан Бидапа, ручей в Талакавери наполняет маленький пруд с каменными берегами. Из него вода подземным каналом попадает в другой — большой пруд. В день Тула Сакраман в первом пруду происходит «чудо»: вода в нем как-то странно закипает, бурлит и, выплеснувшись через край, устремляется ко второму пруду[16].

Среди кургов и индусов Декана родник в Талакавери окружен ореолом великой святости. Омовение в обоих прудах «снимает с человека все грехи». В праздник Тула Сакраман в Талакавери собираются со всего Декана несметные толпы паломников.

Оставив Кург, Кавери течет мимо Серингапатама, пересекает полуостров и впадает в Бенгальский залив. В период муссонов Кавери грозно вздувается, и ей становится тесно в берегах. Перебраться через нее в паводок — нелегкое дело. А в летнее время она чуть слышно журчит меж глыб, которыми усеяно ее дно. На песчаных отмелях реки крестьяне роют канавки, делают грядки и выращивают арбузы. Если Кавери не вовремя вздуется, все труды крестьян пропадают даром.

Река Кавери священна для жителей всего южного Декана. Она символ плодородия и благополучия, так как служит там главным источником орошения полей.