По Декану

На Патхаргатти в крупных магазинах можно приобрести отличную обувь заграничных и местных фирм, можно купить зонты, сундуки, заказать и сшить все что угодно. Есть здесь старинный магазин, на вывеске которого арабскими буквами написано: «Шахи Халваи», что значит — королевский поставщик кондитерских изделий. Совсем недавно магазин поставлял свою продукцию самому низаму и его семье. Однако старик кондитер умер, а наследники, вместо гхи — чистого топленого масла, непременной составной части индийских сладостей, — стали пускать в ход растительные масла и сразу растеряли всех клиентов. За хорошими индийскими сладостями теперь надо ехать в Новый город, к кондитеру Пулла Редди.

Но чем знаменита улица Патхаргатти — так это торговлей тканями. Куда ни глянешь — всюду крупные надписи на английском, телугу, урду, маратхи и хинди, которые вещают о необыкновенных бенаресских сари, английских и индийских габардинах и твидах, о шерсти, шелке, муслине и множестве других тканей. Здесь можно воочию видеть, как разнообразна и красива продукция индийских кустарей и ткацких фабрик. Особенно хороши яркие хлопчатобумажные ткани, которые к тому же сравнительно недороги.

Все лавки на Патхаргатти выглядят одинаково. Снаружи их висят полотнища красивых сари. Вечерами вспыхивают неоновые огни, горланят патефоны. У входа в лавку, на белой простыне с высокими подушками по бокам, сидит хозяин. Он трудится над счетной книгой, а рядом — привыкающий к делу глазастый наследник. Под фёнами — большими потолочными вентиляторами — покупателей обхаживают ловкие, оборотистые приказчики, за суетливостью которых пристально наблюдают сквозь сизый чад агрбатти[2] Ганеш — бог торговцев и Лакшми — богиня удачи. С другой стороны с них не спускает глаз украшенный гирляндами портрет основателя фирмы. Если магазин принадлежит членам мусульманской секты исмаилитов, то в нем висит портрет их «живого бога» молодого Ага Хана, а также изречения из Корана.

В лавках всегда много народу. Сюда приходят за покупками целыми семьями. Сбросив с ног туфли, люди подолгу сидят перед прилавками с яркими тканями, обсуждают их качество, пьют чай, соки и лимонад.

Во многих лавках на Патхаргатти есть особые отделения для женщин, соблюдающих парду[3]. Из сплошного потока машин, велорикш и велосипедов, несущихся по широкой улице, то и дело вывертывается какой-нибудь ловкий рикша и останавливает свою трехколесную коляску перед лавкой. Если над сиденьем коляски поднят легкий кожух, а перед кожуха затянут материей, тотчас же раздается команда хозяина. Двое-трое парней, выбежав из лавки, мигом протягивают от ее входа две длинные шторы, скользящие на кольцах по натянутой проволоке, и обхватывают ими сиденье коляски. Образуется полотняный коридор. Из колясок выходят женщины; видно, как мелькают их ноги, обутые в сандалии, как задевают они локтями за парусину. Молодцы задергивают шторы — женщины уже в магазине. Они сидят в затянутом материей уголке, куда не пускают мужчин, и выбирают ткани.

Если в лавке таких ширм нет, приказчики приносят ткани прямо к коляске, и женщины выбирают что им нужно, выглядывая из-за полога.

Соблюдающих парду женщин с каждым днем становится все меньше и меньше. Времена теперь пошли другие. Мусульманские женщины и девушки отказываются от своих буркаа и ходят с открытыми лицами в белых шароварах или ярких сари.

ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ИНДИЙСКОЙ КУХНЕ

На Патхаргатти есть много ресторанчиков, где можно пообедать или напиться чаю. Но лучше всего пойти в противоположный от Чарминара конец улицы, к Мадина Билдинг — четырехэтажному зданию с высокими маковками. Недавно весь доход от Мадина Билдинг (хозяева целиком сдают его в аренду под учреждения и жилье) шел в Саудовскую Аравию, на поддержание Мекки и Медины — мест, священных для мусульман всего мира. В нижних этажах здания — магазины и ресторан.

Иранцам принадлежит большинство ресторанов в Хайдарабаде. И в Мадина Билдинг тоже: за прилавком стоит тучный, заросший щетиной иранец. Над ним висит цветной портрет шахиншаха в военной форме.

Только сядешь за столик, как появляется разбитной парнишка в рубахе навыпуск. Парнишка грохнет на мраморный столик стаканы с водой, которые он носит по три или четыре, запустив в каждый из них по пальцу, и подождет заказа. Если чай заказан, он во все горло закричит: «До-о ча-е-е!» (две чашки чаю!) — и вскоре принесет иранского чая.

Чай в иранских ресторанах имеет какой-то своеобразный вкус. Говорят, иранцы долго варят чай вместе с молоком и, кроме того, прибавляют к нему ряд специй. Отведав чашечку такого чая, неудержимо хочется выпить вторую.

В ресторане Мадина Билдинг можно всегда заказать индийские блюда: мясные и вегетарианские. Лучшее из них — чикен бирияни — плов с курицей, сдобренный сложными, сильно приперченными приправами, которые дают удивительный вкусовой эффект. Новичок, съев несколько ложек бирияни с такой приправой, вдруг чувствует, что во рту у него разгорается жгучее пламя. Стараясь потушить это пламя, он широко разевает рот, дышит, словно рыба, выброшенная на берег. Из глаз льются слезы, неудержимо течет из носа… В конце концов, забыв обо всем на свете, посетитель хватает стакан с водой, минуту назад пренебрежительно отодвинутый им в сторону, и залпом выпивает его до дна. А потом, глядишь, и второй!

Более опытные в таких делах набрасываются на кислое молоко, чудодейственно гасящее пламя, разожженное во рту перцем.

Не довольствуясь приправами из перца, индийцы приготовляют так называемый ачар — смесь перца со всевозможными едкими компонентами. Смесь эту годами выдерживают и потом расходуют понемногу. Каждый готовит ачар по своему вкусу.

Не сразу привыкаешь к своеобразной острой пище индийцев, не сразу научишься есть бирияни без помощи вилки или ложки, подцепляя его кусочком лепешки. Но когда привыкнешь к приправам, к бирияни, без них пища кажется невкусной.

МУЗЕЙ САЛАРДЖАНГА

Как раз напротив Мадина Билдинг видны большие красные ворота. За воротами находится музей Саларджанга, все коллекции которого были собраны одним человеком — навабом Саларджанг Бахадур.

Наваб Саларджанг умер в 1949 году. После его кончины, в его хавели (дворце) Диване Девди, в загородном поместье Сурурнагар и дюжине других его дворцов, раскиданных по всему Хайдарабаду, остались обширные коллекции всяческих редкостей, собранных им со всего света.

Наваб обладал прямо-таки фантастическими богатствами: у него были обширные земельные владения, множество доходных домов. Располагая практически неограниченными средствами, он собрал неплохие коллекции произведений искусства Индии, Ирана, Турции, Бирмы, Китая, Японии, а также стран Европы.

После смерти бездетного наваба правительство Индии образовало специальный опекунский совет, чтобы распорядиться его несметным состоянием. Затем взялись и за произведения искусств, собранные навабом. Старинный Диван Девди, где жил и скончался наваб, был превращен в музей. Коллекции наваба стали достоянием народа.

Наваб жил широко. Его старый двухэтажный хавели — большое красное здание с окнами, забранными деревянными решетками, — занимает целый квартал. Посередине хавели — обширный внутренний двор с фонтаном. В большом цементном аквариуме там плавают золотые рыбки, растут декоративные водяные растения. Здесь приятно посидеть в прохладе на балконе второго этажа или на скамьях возле аквариума.

Многочисленные залы Дивана Девди заполнены интересными экспонатами. Когда наваб ездил по Европе, собирая свои коллекции, основные сокровища мирового искусства успели уже прочно осесть в музеях. И все-таки ему удалось приобрести чудесные полотна Рубенса, Рафаэля, Боттичелли, Тициана и других славных мастеров кисти.

Но, как ни интересны европейские коллекции музея Саларджанга, гораздо более ценными являются его коллекции восточных миниатюр, исполненные старыми индийскими и иранскими мастерами, предметы обихода индийской знати, оружие, кустарные изделия, типичные для различных районов Индии. Экспонаты музея — неоценимое пособие для этнографов и историков, изучающих жизнь и быт, художественное наследие и военное искусство старой Индии.