По Декану

И теперь под сводами Чарминара всегда много народу. Зажав под мышкой книги, толпятся студенты соседнего Юна-ни колледжа — медицинского института. Пестрыми группками теснятся мусульмане, крестьяне андхра, бородатые сикхи. Резко выделяются пестрой одеждой женщины племени банд-жара. Немало тут и иностранцев.

Вокруг Чарминара карусель автомобилей, велосипедов, велорикш и тонг — двуколок. Стены и заборы вокруг Чарминара залеплены яркими афишами реклам и аншлагами кинокартин, но от этого не пропадает аромат старины, которой дышат стены седого колосса.

Если встать под сводами Чарминара, в центре его гранитной платформы, глазам представятся четыре главные улицы Старого города. Стоит рассказать о каждой из них.

ФАЛАКНУМА И ХУССАЙН-АЛАМ

На юг от Чарминара идет узкая извилистая улица Шахали-Банда. В конце этой улицы на взгорке высится Фалакнума _ помпезный дворец в английском стиле, до отказа набитый предметами роскоши, редкостными книгами, золотыми и серебряными изделиями. При Фалакнуме имеется небольшая картинная галерея. Перед дворцом вьется на огромной мачте флаг пизама. Он густо исписан персидскими буквами.

Фалакпума был построен в 1897 году навабом[1] Викар-уль-Умра — одним из богатейших людей Хайдарабада того времени. Все во дворце, вплоть до мраморных ступеней, было выписано из Европы. Махбубу Али Паше — отцу нынешнего низама — дворец так понравился, что он захотел приобрести его. Монаршая воля — закон! Великолепный дворец достался низаму, который уплатил за него три с половиной миллиона рупий!

Строительство Фалакнумы и история его продажи низаму — яркое свидетельство того, какими огромными деньгами ворочали феодалы Хайдарабада. Деньги эти выколачивались из нищих деревень Андхры.

* * *

На запад от Чарминара идет старинная торговая магистраль Хайдарабада — улица Хуссайн-Алам. Растянувшись на полтора километра, она упирается в Пурана пул (Старый мост), откуда дорога сворачивает в Голконду.

Улица Хуссайн-Алам всегда забита народом. Ходить по ней — все равно что совершать путешествие в далекое-далекое прошлое! По обеим сторонам Хуссайн-Алама стоят невысокие двухэтажные дома, несущие на себе отчетливые признаки архитектуры Голконды. Стены домов потемнели от времени. Нижние этажи, покоящиеся на высоких каменных цоколях, разделены на множество каморок — ниш, занятых лавками. Входом в них служат широкие, черные от времени арки с брезентовыми козырьками. Перед каждой нишей — каменные приступки.

Хозяева лавок, поджав ноги, сидят на дощечках у входа в свои торговые заведения. Они стараются выставить все товары напоказ — Хуссайн-Алам выглядит огромной выставкой всяких нужных и ненужных вещей. На прилавках стоят сундучки, тазы, корыта, всевозможная посуда. На стенах висит тряпье, густо пересыпанные блестками веера, искусственные косы для невест и бесчисленные предметы, о назначении которых можно только догадываться. Впрочем, в этих лавках можно наткнуться и на очень интересные старинные вещи.

Вторые этажи домов на улице Хуссайн-Алам кажутся необитаемыми. Окна и двери из обветшалого, черного от времени дерева наглухо заколочены. Там живут хозяева лавок, портные, мелкий торговый и ремесленный люд.

Непривычные острые запахи наполняют улицу. Это сложный запах старого жилья, пыли, перца, мускуса и человеческого пота.

Людская толпа, стиснутая стенами улицы Хуссайн-Алам, похожа на шумливый поток. Над ней несутся хриплые звуки популярных песен из кинофильмов, гортанные выкрики разносчиков. Вот идет небольшая группа крестьян андхра. На их бронзовых мускулистых телах четко выделяются белые дхоти — набедренные повязки. У каждого через плечо — скатка из грубого шерстяного одеяла, на головах — бордовые тюрбаны. Все они обуты в грубые тяжелые сандалии. Крестьяне, постукивая высокими пастушескими посохами, не спеша идут по Хуссайн-Аламу. У каждого в уголке дхоти завязано несколько монеток. Они пришли что-то купить.

Мимо лавок торопливо проходят поджарые мусульмане в своих коричневых узкоплечих сюртуках, белых шароварах и остроносых чувяках. Многие из них носят каракулевые шапки или похожие на срезанный конус красные турецкие фески с кисточками. Стайками плывут девушки хинду в ярких сари, женщины с детьми. Нет-нет да проплывет белая буркаа — паранджа, сквозь сеточки которой глядит на мир старая женщина мусульманка.

Вдоль Хуссайн-Алама катят велосипедисты и велорикши, солидно крякая, пробираются сквозь толпу старые, видавшие виды автомобили. С мешками и корзинами на головах снуют в поисках работы кули-носильщики.

Пожалуй, только праздный турист может подумать, что все эти люди просто толкаются без дела на улице. Обитатели улицы Хуссайн-Алам и окрестных переулков, заглянувшие сюда покупатели — люди тяжелого повседневного труда. Крестьяне андхра ненадолго оторвались от своих полей. Здешние дарзи (портные), кажется, совсем не разгибают спин. Целыми днями они стрекочут на швейных машинках, которые умолкают только глубокой ночью. Торговцы, лоточники, зеленщики с их тележками, нагруженными овощами и фруктами, — все здесь работают от зари до зари, а зарабатывают гроши.

* * *

Больше всего народу на улице Хуссайн-Алам грудится возле Чарминара, где торгуют браслетами. Браслетами здесь завалены лавки, забиты витрины. Снимай чувяки, покупатель, садись, поджав ноги, на мягкий коврик, и хозяин лавки выложит весь свой товар, от которого зарябит в глазах. Здесь всякий может подобрать что-нибудь по вкусу.

Производство браслетов идет тут же. Вдоль стен лавок сидят перед глиняными корчагами мастера. В корчагах тлеют уголья. Взяв кусочки белой глины, мастера разогревают их над корчагами, делают длинные колбаски и намертво прилаживают к двум желтым стеклянным кольцам — основе браслета. Горячую глину и раскаленные кольца голыми руками не удержать, для этого есть особые палочки-держалки.

Когда браслет вчерне готов, начинается самый трудоемкий и ответственный процесс. Мастер придвигает к себе пиалу с разноцветными стеклянными бусинками, захватывает их особыми щипчиками и, нанося одну за другой на горячую глину, лепит на поверхности браслета красивые узоры. Мастера зарабатывают неплохо — по три-пять рупий в день, но работа у них тяжелая и вредная.

ПАТХАРГАТТИ

Улица Патхаргатти, идущая на север, — главная артерия Старого города. На ней сосредоточено множество больших магазинов. Здесь орудуют крупные дельцы оптовики, ворочающие большими деньгами.

Патхаргатти сравнительно недавно расширили, покрыли асфальтом. На месте старых лавок теперь стоят громадные торговые ряды. Нижние этажи их заняты магазинами, а верхние, подпертые массивными колоннами, нависают над нижними, образуя широкие крытые галереи. В жару или ненастную погоду торговцы закрывают проемы между колоннами широкими парусиновыми заслонами, и галереи обращаются в прохладные тоннели, в которых, не затихая, кипит деловая жизнь.

На Патхаргатти за покупателями продавцы ходят по пятам, советуют зайти в гот или иной магазин, где товары, по их словам, всего лучше. Если покупателя интересуют художественные изделия из серебра, которыми издавна славен Хайдарабад, — пожалуйста, его ведут в серебряный ряд. Нужно золотое колечко жене? Зачем же тогда сидят ювелиры у своих витрин, заваленных золотыми изделиями и альбомами, по которым они сделают все что угодно! Мусульманские чувяки с загнутыми носками, турецкие фески? Пожалуйста! Все есть на Патхаргатти, были бы только деньги.

Прежде всего покупателя атакует, так сказать, легкая кавалерия — продавцы всякой мелочи. На тротуаре, где навалом лежат старые книжки на всех языках Индии, его то и дело останавливают лоточники и разносчики и предлагают авторучки, гребенки, игрушки, воздушные шары, свистульки, тонкие веревочки для завязывания шаровар.

Настойчивость торговцев мелочью понятна. Их много, а покупатели редки и расчетливы.