По Декану

Англо-индийцы в большинстве образованные люди, что позволяет им занимать более или менее высокооплачиваемые должности в конторах, банках и на железных дорогах.

После ухода англичан прослойка англо-индийцев начинает быстро рассасываться. Со временем она растворится среди коренного населения Индии.

* * *

За последние годы дела англиканской церкви — оплота английского влияния в Андхре — пошли под гору. Падает число прихожан. Английские священники и миссионеры всюду сталкиваются с более сильным и богатым конкурентом — американцами в рясах. Это типично для всей страны.

По данным индийских газет, в 1959–1960 годах в Индии было около тысячи восьмисот американских религиозных миссий.

Их работа поставлена на широкую ногу.

Приехав из Америки, молодые священники и миссионеры проходят специальные курсы местного языка (в Хайдарабаде, например, они изучают телугу). Обычно после шести-восьми месяцев учебы все они оказываются в состоянии читать проповеди на местном языке. Сдав языковый экзамен, молодой миссионер начинает свою деятельность где-нибудь в глуши страны, главная цель которой обратить как можно больше местных людей в веру, которую он представляет.

Среди американцев в рясах, подвизающихся в Андхре, больше всего католиков, баптистов и адвентистов седьмого дня. Служба в их церквах идет на телугу.

Английские прелаты более или менее терпят канадских и итальянских миссионеров, которых немало на юге Индии, но до скрежета зубовного ненавидят американцев за то, что те прямо из-под носа уводят у них паству. Англия и Америка конкурируют здесь и на религиозном поприще. Англии сегодня приходится сдавать свои позиции всюду, где она еще недавно чувствовала себя полной хозяйкой. Напору американской церкви английским прелатам противопоставить нечего, кроме их хорошо поставленных школ для местного населения — последний оплот, где они все еще довольно сильны.

Но время английских и американских миссионеров проходит. В недалеком будущем с развитием образования в Индии, с индустриализацией страны под индийским солнцем не окажется больше места для колонизаторов в рясах.

МУСУЛЬМАНЕ ХАЙДАРАБАДА

Мне пришлось не один год изучать язык урду. И когда я приехал в Хайдарабад, то, естественно, первое время благодаря знанию этого языка общался главным образом с мусульманами, говорящими на урду. С ними связаны мои первые впечатления о Хайдарабаде. Именно поэтому сначала я хочу рассказать о хайдарабадских мусульманах.

Мусульмане — представители различных этнических групп, исповедующие ислам, — составляют сорок процентов населения Хайдарабада. Ислам наложил глубокий отпечаток на весь облик города, на жизнь местного населения.

МЕЧЕТИ

Ранним утром меня будят протяжные крики муэдзина. Я вижу его, даже не открывая глаз. Муэдзин стоит на углу белой ограды соседней мечети Типу Хана. Заткнув уши пальцами, закинув лицо вверх, он громко повторяет суры Корана, созывая верующих на утреннюю молитву. Его высокий голос разносится далеко-далеко, сливаясь с голосами других муэдзинов и криками петухов, и в окрестных домах, где живут мусульмане, зажигаются огни. Десяток-другой людей, тихо переговариваясь, идут в редеющей темноте к мечети.

В Хайдарабаде мечетей не счесть. Маленькие, потемневшие от времени и дождей, они так и мелькают в пригородах среди холмов и полей. Все мечети построены одинаково. Обычно основанием им служит невысокая каменная платформа, над ней возвышается прямоугольник, одна сторона которого открыта всем ветрам. В глубине помещения в стенах — ниши для Корана. У задней стены мамбар — приступочка. По углам над мечетью высятся два или четыре точеных минарета. Стены — в кружеве лепных деталей.

Спросишь прохожего, чья мечеть, — один пожмет плечами, а другой скажет, что ее построил сто, а то и триста лет назад такой-то хайдарабадец по случаю выздоровления сына или данного им обета.

Возле Чарминара высится второе чудо Хайдарабада — мечеть Макка масджид. Жители города полушутя, полусерьезно говорят, что если какому-нибудь мусульманину не удалось побывать в Мекке, городе пророка Мохаммеда, то он должен посетить хотя бы Макку масджид.

Во время мусульманских праздников в Макка масджид собирается очень много народу. Люди толпятся у ее громадных, обитых железом деревянных ворот, заполняют обширный, мощенный каменными плитами двор, бесконечными рядами стоят вокруг хоуза — большого бассейна. Толпы людей размещаются под высокими деревьями, что густо растут по краям двора, в левом открытом пристрое, где под красными и синими покрывалами стоят надгробия низамов Хайдарабада.

Под ногами молящихся разостланы циновки и ковры, над головами у них растянуты шамияны — матерчатые навесы, защищающие от солнца.

В глубине Макки масджид на мамбаре — каменном приступке — стоит главный имам города, и по его знаку тысячи людей падают ниц, касаясь лбами теплых камней. Голос имама слишком слаб для обширного помещения мечети и большого двора, поэтому слова его громко повторяют люди, стоящие на некотором расстоянии от мамбара.

Рассмотреть Макку масджид удобней всего утром, когда людей нет и всем двором завладевают сизые голуби. Тогда особенно хорошо заметны внушительные размеры главной мечети Декана. Ее потемневшие от непогоды стены сложены из огромных, тщательно отесанных камней. По краям карниза стоят приземистые минареты. Строитель Макки масджид, пятый по счету правитель Голконды, Мохаммед Кутб Шах мечтал поднять минареты на огромную высоту, но расчетливый Аурангзеб, которому пришлось достраивать мечеть после разгрома Голконды, решил, что и такие будут хороши. А когда войдешь внутрь мечети сквозь одну из пяти высоких арок, загороженных сетками от птиц и летучих мышей, открывается подпертый колоннами обширный зал, потолок которого увешан люстрами.

В былые времена по праздникам на дворе Макки масджид варили в больших черных котлах бирняни и раздавали нищим. Один такой котел, размером с хорошую комнату, можно по сей день видеть при гробнице святого Чишти в городе Аджмире (Раджастхан). Добираясь до краев котла по лестнице, кули сыпали в него рис, клали куски баранины и затем разводили под ним костры.

По сей день стоит на дворе Макки масджид черная каменная чаша, из которой раздавали бирияни беднякам. Рядом с чашей — большая каменная скамья, про которую говорят, что раз севший на нее непременно вернется в Хайдарабад…

По образу жизни, занятиям, обычаям и привычкам мусульманина трудно отличить от остальных хайдарабадцев, исповедующих другие религии. В толпе его можно узнать благодаря характерному головному убору — турецкой феске с кисточкой или барашковой шапке, а также по ширвани — узкому и длинному сюртуку со стоячим воротником — и широченным белым шароварам. (Впрочем, ширвани не показатель. Их носят не только мусульмане, а и хинду из касты каястхов.)

Как получилось, что почти половина населения большого города, столицы штата, сплошь населенного хинду, исповедует ислам?

Причиной появления ислама на Декане были многочисленные походы воинственных делийских султанов с целью завоевания и грабежа богатых южноиндийских государств. Впервые большие массы воинов, исповедовавших ислам, появились на Декане вместе с султанами Хильджи и Туглаком. Эти люди оседали в столицах и в крупных населенных пунктах завоеванных государств, где делами вершили наместники мусульманских правителей. Поэтому до сих пор главные районы на Декане, где исповедуется ислам, гнездами располагаются вокруг таких больших городов, как, например, Аурангабад, Биджапур, Бидар, Хайдарабад и Гулбарга.

За минувшие века пришельцы с севера полностью ассимилировались среди коренного населения Декана. Потомки их живут одной жизнью, одними интересами с индийцами, которые исповедуют хиндуизм и прочие религии, существующие в Индии. Но многие из них хорошо помнят о своих далеких предках благодаря бытующему в стране обычаю составлять так называемое шаджара — генеалогическое дерево своего рода.