Лейк-Фроумский Кошмар

Бони исполнил невысказанную просьбу и сообщил, что Леввей искал свой скот, чтобы погнать его на запад. Этим он и ограничился.

Обе лубры прошли с верблюдами дальше, проследовав вдоль участка Бони до самой развилки. Одной было примерно сорок, другой — за двадцать. За женщинами бежали дети. Бони заметил ружье, висевшее в парусиновом чехле у седла верблюда-вожака. «Должно быть, «саваж», — подумал он.

Инспектор с удивлением заметил, что с приближением группы Нуггета Кошмар забеспокоился. Сперва он решил было, что причиной тому чужие верблюды, потом — женщины. Бони знал одного верблюда, что становился прямо-таки диким, завидев вдали женскую юбку. А другой пускался в бегство, едва в поле зрения появлялся всадник.

— Джек Леввей рассказал мне, будто ты считаешь возможным, что учителя убили неумышленно, что это был несчастный случай. Он полагает, может, ты и прав.

— А разве ты сам не был на волосок от смерти? — спросил Бони.

— Точно, Эд. Пуля пролетела так близко, что я слышал ее свист. Эх и вздул бы я того стрелка! — Нуггет рассмеялся, хотя Бони не видел никакой причины для смеха. — Нельзя разрешать этим черным покупать ружья. И Ньютон того же мнения.

10

Добравшись снова до северного конца своего участка, Бони продолжил розыски. Что же все-таки это было — умышленное убийство или несчастный случай? Он остановился у ворот и выяснил, что отсюда до того места, где нашли застреленного Мэйдстоуна, местность между деревьев отлично просматривается. Ни колодец, ни озеро от ворот не были видны — с левой стороны, у подножия песчаного бархана, деревья стояли слишком плотно. Он прошел от ворот дальше к северу и через сотню метров убедился, что колышки на том месте, где был найден труп, отсюда видны еще лучше. И озеро с этого места тоже просматривалось.

Если предположить, что Мэйдстоун возвращался к своему лагерю, то не заметить учителя отсюда стрелку было бы просто невозможно. Даже если его внимание поглощено стадом кенгуру. А вот стоя у ворот и целясь в кенгуру меж деревьев, проглядеть Мэйдстоуна стрелок вполне мог. Увидел кенгуру, просунул ствол сквозь сетку, тщательно прицелился и спустил курок. Времени было в обрез, потому что кенгуру скачут быстро, вот и угодил ненароком в незамеченного учителя. Бони пришел к заключению, что несчастный случай в таких условиях не только вполне возможен, но, пожалуй, даже и вполне вероятен.

В день, когда Каланча-Кент обычно вручал управляющему Лейк-Фроум-Стейшн свой список заказов, фэнсер встретился с Бони. Еще издали он приветствовал его громкими криками. Первым делом Бони преподнес ему кружку свежезаваренного чая, а затем они вместе со своими верблюдами отправились к озеру. Каланча с любопытством расспрашивал Бони о новом приблудившемся верблюде, и Бони дал ему то же объяснение, что и Нуггету. Они напоили животных, наполнили водой канистры и выкупались сами. Когда они снова вернулись в лагерь и уютно расположились у костра, солнце уже зашло.

Обоим мужчинам было о чем поговорить. Сперва Бони рассказал о своей встрече с Леввеем, а потом — и с Нуггетом. Едва дождавшись своей очереди, Каланча в нескольких словах сообщил кое-что о своей работе у Изгороди, а затем долго и обстоятельно живописал, как игуана сперла у него остатки холодной тушенки из котелка, оставленного им по рассеянности открытым.

На небе сияли яркие звезды. Тихонько бренчали колокольчики пасущихся верблюдов. Бони осторожно перешел к наиболее интересовавшим его вопросам.

— Скажи-ка, Каланча, не доводилось тебе когда-нибудь стрелять здесь через сетку в кенгуру?

— Что-то не припомню. А что?

— Может, в то время, когда застрелили Мэйдстоуна…

— Не думаю. Нет, совершенно определенно — нет. На что ты, собственно, намекаешь?

— Да нет, просто так спросил. А чем ты занимаешься по вечерам, перед тем как лечь спать?

— Веду разговоры с самим собой, пеку лепешки, готовлю тушенку на завтрак, ну и еще что-нибудь делаю, что придется.

— Значит, то же делаешь, что и я. Разве что разговаривать с самим собой я пока еще не научился. Но ничего, поработаю у Изгороди подольше, наверное, тоже научусь. Я тут основательно все осмотрел и много думал о деле Мэйдстоуна. Я полагаю, это просто несчастный случай. Но как это доказать? Мне бы очень этого хотелось. Что ни говори, все-таки какое-то разнообразие в нашей монотонной работе.

Каланча немного поразмышлял, потом осторожно согласился, что заниматься такого рода проблемой после дневных трудов, конечно, можно. Почему бы и нет?

Бони тем временем свернул сигарету, вынул из костра тлеющий прутик и закурил.

— От ворот видны деревянные колышки, отмечающие место, где нашли Мэйдстоуна, — сказал он, выпустив струйку дыма. — Значит, он оказался там, возвращаясь в свои лагерь. Предположим, что по ту сторону ворот как раз в этот момент появился отличный, жирный кенгуру. Человеку с винчестером хотелось мяса, и желание подстрелить кенгуру было столь неудержимо, что на Мэйдстоуна он просто не обратил внимания. Он стрельнул по кенгуру, промахнулся и вместо того угодил в учителя.

— Могло быть и так, — кивнул Каланча. Его писклявый голос от волнения стал еще звонче. — Насколько я знаю, полиция о такой возможности вообще не заикалась. Но могло же это быть, Эд! Никто до сих пор до этого не додумался. Ведь мотива-то для убийства нет. Мэйдстоун в нашей округе был всем чужой, значит, и врагов у него здесь не было. Да, Эд, не исключено, что ты со своими предположениями попал в самую точку.

— Мне думается, полицейские допустили при розысках слишком много просчетов, — проворчал Бони. — Начать с того, что они перепутали даты и, потом, не пустили ни одного трекера искать следы по эту сторону Изгороди. А ведь можно предположить, что здесь было несколько або из тех, что живут в Квинамби. Допустим, что один из них стрелял сквозь Изгородь, промахнулся и попал невзначай в Мэйдстоуна. Не объясняет ли это, почему следопыты не нашли ничего до наступления бури? Вот будь ты, скажем, тем або с ружьем — что бы ты сделал?

— Смылся бы побыстрее, вот что, — не задумываясь, ответил Каланча.

— И не попытался бы даже перелезть и посмотреть, не ранил ли ты человека или, того хуже, убил?

— Я понаблюдал бы с этой стороны, движется он или нет, а потом бы рванул наутек. Поступил бы точно так же, как або. А потом, почему бы не принять во внимание, что трекеры не могли найти никаких следов, потому что все следы затоптало проходившее вдоль Изгороди стадо? Я со своими верблюдами был на озере. Так ведь и мои следы тоже были стерты.

— Ты полагаешь, что быки пили на том же месте, где мы поим наших верблюдов?

— Примерно отсюда они удалились от Изгороди и двинулись к озеру. Практически тем же путем, что ходим и мы. Кроме того, было темно, и угонщики, конечно же, не видели ни мэйдстоунского лагеря, ни самого учителя, живого или уже мертвого.

— Мне кажется, мы с тобой немного не понимаем друг друга, — осторожно сказал Бони. — Я думаю, что ты ошибаешься в датах.

— Как это?

— Давай рассуждать так, Каланча: Мэйдстоун выехал из Квинамби, с центральной усадьбы, восьмого июня после обеда. Джонс полагает, что учитель сразу же направился к центральной усадьбе Лейк-Фроум-Стейшн. А он вместо того переночевал у «Колодца 9», а на следующий день поехал дальше, к «Колодцу 10», чтобы остаться там на ночь. В ночь с девятого на десятое мимо тебя по ту сторону Изгороди прошло стадо, и, как ты говоришь, это стадо свернуло здесь к озеру. Допустим, угонщики не увидели костер Мэйдстоуна. Тогда мы должны предположить, что он уже погас. Итак, в ночь на десятое июня Мэйдстоун лежал неподалеку от «Колодца 10», рядом с остывшим костром, а угонщики гнали стадо к озеру. Теперь о человеке с винчестером. Если наша версия о несчастном случае верна, он должен был находиться у ворот, когда Мэйдстоун возвращался от озера с котелком — то есть до того, как стадо затоптало его следы. Так ведь?

— Должно быть, так, — пробормотал Каланча и вынужден был тут же сознаться, что соврал, утверждая, будто ночевал у Десятимильной точки, когда мимо угонщики гнали скот.