Ложь (ЛП)

— Что?

— Слава Богу, я достаточно высоко подняла свои ожидания, чтобы понять, что заслуживаю лучшего.

На это ему, видимо, опять, нечего сказать. И это хорошо.

— Я так долго думала, что это я. Что я недостаточно красива, или недостаточно умна, или… просто недостаточно хороша для тебя.

— Бетти. — Он открывает рот, потом снова закрывает. — Это безумие.

С болью в сердце я качаю головой.

— Просто веди машину.

Том — это, по сути, машина. Какой-то робот-убийца, посланный из будущего, чтобы испортить мою личную жизнь. Очевидно, что мир был бы обречен, если бы я испытывала оргазм чаще одного раза в месяц, так что судьба человечества зависела от того, вернется ли эта машина и сделает ли все возможное, чтобы я не оргазмировала.

Придурок.

Его взгляд постоянно перемещается между дорогой, зеркалом заднего вида, мной и машинами, приближающимися со стороны водителя. Думаю, он наблюдает, не следят ли за нами. Кроме того, он может быть слегка обеспокоен тем, что я собираюсь выброситься из движущейся машины в попытке убежать от него. И я бы так и сделала; я достаточно зла, но лично для меня это, вероятно, ничем хорошим не кончится. После того как меня швырнуло вчерашним взрывом, мне было достаточно больно, чтобы не добавлять новых травм. Поэтому вместо этого я игнорирую его со всей сдерживаемой яростью, которая во мне есть, и в основном дремлю.

Мы едем до тех пор, пока заправка бака не требует остановки во второй половине дня, где-то в северной Калифорнии. На маленькой, заброшенной заправочной станции в стороне от шоссе.

Нездоровая пища, иди ко мне. Не ела целую вечность.

Мы останавливались около часа назад, только чтобы я могла пописать за деревом, так как Том вышел далеко за рамки осторожности и скатывался прямо на откровенно параноидальную территорию, когда дело доходило до его опасений, что люди увидят нас. Сохраняя постоянную бдительность, он поменял симку в своем мобильнике, раздавив старую каблуком ботинка. Очевидно, в его телефоне также есть программа для проверки наличия маячков, так что он уверен, что внедорожник в безопасности. И я знаю, что он прячет под одеждой всевозможное оружие.

— Слава Богу, умираю с голоду. — Я собираюсь открыть дверцу машины, но Том хватает меня за руку. — Что?

— Пожалуйста, останься в машине. Я принесу тебе все, что ты захочешь.

— Почему? Здесь нет никого, кроме тебя, меня и женщины за прилавком. И очень сомневаюсь, что она хоть немного заинтересована в нас.

— Потому что даже в такой дыре, как эта, есть камеры слежения, которые можно взломать и использовать, чтобы найти нас.

Как бы мне ни хотелось выйти и размять ноги, это имеет смысл. Черт возьми. Поэтому я откидываюсь на спинку сиденья.

— Ладно. Принеси мне что-нибудь.

— Будет сделано.

Том достает с заднего сиденья бейсболку и надевает ее, прежде чем выйти. Опустив голову, он избегает давать кому-либо или какой-либо камере ясно видеть свое лицо. Он прячется, но почему-то это кажется нормальным. Просто человек, идущий по своим делам, и смотреть здесь не на что. Войдя внутрь, он наполняет корзину, прежде чем направиться к стойке, чтобы расплатиться со скучающей дамой средних лет за кассой. Даже тогда он двигается с легкой повседневной развязностью, ведя себя как можно более неинтересно. Это настоящее представление. Сутулая спина уменьшала его рост, а опущенные плечи объявляли его еще одним безобидным бездельником, проходящим мимо.

Неудивительно, что он так долго дурачил меня. Этот человек — настоящий волк в овечьей шкуре.

— Ты талантлив, — говорю я, когда он забирается обратно в машину, протягивая мне пакет с нездоровой пищей.

— Хм?

— То, как ты двигаешься, ведешь себя и все такое. Так естественно.

Он заводит мотор и тянется за пакетом с мармеладками.

— Где ты этому научился?

Он смотрит на меня.

— Я не должен говорить об этом, Бетти.

— Да, но думаю, что если ты прав насчет того, что мы застряли вместе в обозримом будущем…

— Если только ты не предпочитаешь быть мертвой.

— Дай мне закончить, — говорю я. — Как только мы пройдем через это, если выживем, я уверена, ты найдешь способ успокоить своих боссов, гарантируя, что мы будем проводить как можно меньше времени в обществе друг друга. Ты умный и хитрый чувак. Это входит в рабочие обязанности, верно? Поэтому мы избавляемся от твоей организации и живем отдельной жизнью. Встречаемся с другими людьми. Пусть наши эмоциональные и сексуальные потребности удовлетворяются в другом месте.

— Ты собираешься мне изменять?

Я пожимаю плечами.

— А это действительно измена?

Взгляд, который он бросает на меня — недружелюбный.

— Или, — продолжаю я, — ты можешь начать говорить.

— Мой разговор все исправит?

— Даже отдаленно нет. — Мой смех совершенно лишен юмора. — Но здесь и сейчас мы могли бы поладить настолько, чтобы стать почти друзьями.

— Напомни мне еще раз: зачем мне это?

— Ты действительно хочешь воскресить наши отношения в какой-то форме? — я поднимаю голову. — Серьезно?

Он пожимает плечами.

— И это лучшее, на что ты способен? А ты еще удивляешься, почему я бросила тебя с такими блестящими коммуникативными навыками. Ух ты.

— Брось, Бетти…

— Знаешь, это ты втянул меня в эту историю, — говорю я, теперь уже по-настоящему раздраженная. — По сути, разговор был бы началом к достижению небольшого прощения и созданию некоторого небольшого уровня доверия между нами… при условии, что ты заинтересован в таких вещах.

Ничего от Тома.

Может быть, я ему надоем, и он сам меня убьет? В конце концов, что я знаю об этом человеке на самом деле?

— Разве не приятно, что я такая покладистая?

— Разве не приятно ехать с комфортом, а не сидеть связанной и с кляпом во рту в багажнике машины?

Какой же он полный и абсолютный придурок.

И вот тут-то я вижу это…

— Святое дерьмо. Какой-то мужик грабит заправку.

— Неужели? — Том даже не оборачивается. — Машина пуленепробиваемая. Мы в безопасности.

— Да, но у женщины за прилавком — нет. Боже, сделай что-нибудь!

Он поднимает голову.

— Бетти, мы стараемся держаться в тени. Подобные преступления случаются постоянно. Она отдаст деньги, а он не выстрелит в нее.

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Что я знаю точно, так это то, что, если я войду туда и спугну его, скорее всего, кто-нибудь пострадает.

Внутри станции женщина перекладывает через прилавок наличные и пачки сигарет. Она плачет и дрожит. Грабитель запихивает всю добычу в карманы своих спортивных штанов и толстовки с капюшоном.

— О, это ужасно.

— Видишь, он уходит без единого выстрела.

— Бедная женщина. Она может потерять работу. Интересно, есть ли у нее медицинская страховка? Ведь после такого наверняка будет посттравматическое стрессовое расстройство, верно?

Тяжелый вздох исходит от мужчины на водительском сиденье рядом со мной.

— Пристегнись, — приказывает он. — Сейчас же.

Я делаю, как сказано.

Том тихо ругается. Его глаза прикованы к моим, но внезапно внедорожник рвется вперед, шины визжат, и он внезапно нажимает на тормоз.

Мы точно не сбили грабителя. Или, по крайней мере, я так не думаю, но он лежит на земле и кричит, так что, очевидно, что-то случилось.

Водительская дверь распахивается, ударяясь обо что-то с глухим стуком. Думаю, это была голова грабителя. Затем Том выходит, выхватывает пистолет из рук плохого парня и садится обратно в машину.

— Он что, умер?

— Нет, — говорит Том. — Я просто наехал ему на ногу и вырубил. Пара сломанных костей и сотрясение мозга. Дама за стойкой уже звонит в полицию. Она вернет деньги, а с ним все будет в порядке. Это будет для него поучительно.

С еще большим визгом шин мы срываемся с места. Думаю, Том хочет, чтобы между нами и заправкой было как можно больше расстояния.

— Пара сломанных костей и сотрясение мозга? — при этой мысли мой желудок начинает скручивать. — И это все?