Лучезарное Завтра

Заинтересовался, стал медленно и аккуратно подбираться к источнику звуков. По мере приближения становился отчётливо различим металлический лязг, скрип, завывания не слишком исправных приводов. А ещё через какое-то время я остановился и попробовал понять. Дело вот в чём: Часовой чётко и понятно обозначал антропоморфный силуэт. Но странно: живые им отображались как этакие полуразмытые облачка красных точек, а тут — чёткий, яркий контур. И не силуэт, а именно контур. Палка-палка огуречик, почти так. И явно дальше, чем обозначенные ассистентом “десять метров уверенного обнаружения”. Пятьдесят-не пятьдесят, но тридцать-сорок метров мне до силуэта точно топать.

И вот возник вопрос — что это за силуэт, явно механически бряцающий скрипящий и лязгающий на половину леса? И стоит ли мне вообще к нему топать, или обойти? Но интересно, да и тихо я подкрадусь.

Так что пригнулся, медленно и аккуратно двинулся к силуэту. И пистолет наизготовку взял.

А на краю поляны я присел на корточки и стал разглядывать робота. И я даже узнал какого, хотя распространения этот тип не получил. В восьмидесятых, на базе прототипа скелета будущего андроида выпустили робота для малых поселений, кораблей, добывающих вышек, экспедицией. Мест, где людей вроде и немало, но и немного. ПОмощник Милиционера ПолуАвтономный. Этот ПОМПА следил за порядком, оказывал помощь милиционерам в задержании и конвоировании. Быстрый, ловкий, сильный, громкий, с электроразрядным парализатором. Вроде всем хорош…

Вот только внешний вид: хотели сэкономить, наверное, вот и загрузили производственные мощности заводов этими ПОМПАми. И вышла вещь… ну, жутковатая. Внешне ПОМПА напоминал человеческий скелет из металла, чем, по сути, и являлся. Только не для человека, а для андроидов.

В общем, люди от этих ПОМП с визгами шарахались, вроде даже кого-то, бывшего под мухой, до больнички довели одним своим видом. Вот и сняли ПОМП с дежурства, уж массового точно. И, наверное, отправили на склады: если не считать внешности — очень неплохой робот получился. И так-то они изначально жуткие были, а вот этот, которого наблюдаю…, хоть бы не приснился. Ржавчина, наросты какие-то, осколки костей из трещин в корпусе торчат, какое-то гнилье на нём засохло, возможно, даже шкура какого-то зверя, если мне глаза не изменяют.

А вот сейчас этот ПОМПа, мерно, со скрипом, по кругу патрулирует поляну. Которую, видимо, сами и протоптал, судя по земле. Покореженный, часть облицовочных плит чуть ли не надорвана. Объектив одного глаза чуть выщерблен из глазницы, и толком не поворачивается. И ходит-хромает, с хрустом и скрипом, по кругу.

И вот как-то вылезать на поляну не хочется. У ПОМПы явно полетели к чертям программы, иначе бы он поляну не обходил по кругу, там уже колея от него. А полетевшие программы — это нехорошо. Он сильный, очень. И парализатор у него вроде цел, а стремления к электроразрядам я в себе не обнаруживаю.

Так что пусть дальше патрулирует поляну — никому не вредит, да и сломается вскоре, судя по внешнему виду.

Только я решил свалить, как ПОМПА дёрнулся, вскинул руку… и с треском электроразрядника прибил пролетающего над поляной рукокрылого суслика. Именно прибил — разряд огого какой, а у суслика и человека масса немножко различается. И на протоптанной поляне костей всякой живности много валяется, отметил я, испуганно ёжась.

— Хр-кр-гражданин! Вы кх-хрывысили скорость! Пр-хр-следуйте в отделение! — прохрипел ПОМПА, явно в адрес мёртвого дымящегося суслика.

Постоял над ним с минуту, хрустнул чем-то внутри, да и опять начал ковылять по поляне.

Да уж, не сказать, чтобы опасно сильно — но страшновато чисто по-человечески, рассуждал я, крадясь в обход поляны и возвращаясь на маршрут. И грустно немного, хотя и без этого поводов для грусти — вагон и огромная тележка. Мир раздолбан, звери мутировали в разную ересь, да еще и этот скелет жуткий, как напоминание… ходит.

И тут рация всё-таки запищала, предупреждая о активной радиопередаче. И очень вовремя — от ПОМПы я уже отдалился. А то бы как бы не драться с ним пришлось, а как — непонятно. На шесть миллиметров ему наскрипеть. На ракетку, как и на термические повреждения — в общем тоже. Фехтовать с ним СЛУшкой — не самый приятный вариант. В общем: повезло со временем связи, безоговорочно.

— Хомыч, лядь! — уже почти без помех шёл в эфир голос Тохи. — Мы пару бандитов шлёпнули. И потеряли троих парней!

— Ох, лядь…

— Хорош охать, как баба в охотке! Мы возвращаемся в Грязи. Там этих бандитов не меньше тридцати. У них огнестрел есть, птицы есть! Я с тобой, Хомыч, говорю только потому, что эти уродские Каннибалы — бандиты! Дисциплины нихера нет!

— Да понял я, понял! Хорош орать! Возвращайтесь, что уж поделать. Кто помер-то?

— Вернусь — узнаешь. И думать будем. Похоже дружинников нанимать надо.

— А ты за меня не думай, Тоха! Хотя прав ты, похоже… Только где мы жоп на дружинников напасёмся?!

— Вот и будем думать! А вообще — ты староста, а я простой милиционер! Всё, отбой.

— Простой, как же… Отбой, ждём, — печально ответил Хомыч.

А я, помимо уже вполне пристойного направления на передатчик Хомыча, получил пищу для размышления. Это, выходит, товарищи в совсем маленьком поселении — село или посёлок городского типа. Если их милиции тридцать бандитов не по зубам, да ещё и отступление с потерями. Да уж.

Хотя товарищи ли они? Нет, ну в общем — да, точно товарищи. А вот в деталях… Не в ругани в целом дело: в такой ситуации и покрепче ругаться нормально. А вот сексизм у советских людей… ну странно, как минимум. Женщина — и баба. Как при империализме! Разница между нами, конечно, есть, аж ухмыльнулся я, припомнив разницу. Но баба — скорее ругательное слово. Хотя двести лет прошло, мало ли что могло измениться. Может именно ругательство. Может, женщины мутировали. А не поругаться из-за бандитов — просто невозможно. Да ещё и с потерями!

А вот если немного подумать, задумался я. А пусть будут обитатели этих Грязей у меня “условно-товарищами”. С душой нараспашку я к ним подходить не буду, а буду думать и наблюдать. А то окажется, что товарищи — не товарищи, когда я, к примеру, с портками спущенными буду. Ну, образно, конечно. Не надо нам таких приключений, так что буду ка я поосторожнее. И пистолет я на виду держать буду, а всё остальное — в свёрток. И что им рассказывать, что и как спрашивать — на месте посмотрим.

На этом месте я хмыкнул, правда невесело — веду себя, как будто меня буржуины с акульими зубами встретят, а не наши, советские люди. Но и глупость и самообман — не наш путь! В общем, прав я. А как благодушный дурак себя вести Жора не будет!

Так что перераспределил я барахло, а двинул поаккуратнее: вынесет меня, положим, на бандитов или этих милиционеров. И пристрелят Жору с ходу, как потенциальную… пищу, блин, дошло до меня. Если “каннибалы” — так они людей жрут, негодяи такие! Но зачем? В Союзе с едой проблем нет и быть не может — у нас агрокультуры, да и скот улучшенный! Ну, положим, после буржуйской атаки всё похуже. Так всё равно еды вокруг завались! Это мне надо жрать, как не в себя, а во внутреннюю химерическую фабрику! А обычному человеку — вот вообще нет смысла есть людей! Просто название такое дурацкое, типа ругательства? Или мутация?

Попробовал я представить, ЧТО должно у человека мутировать, чтобы он на каннибальскую диету перешёл. И, кроме психических болезней, ничего не придумалось. Вот просто — нет ничего в человеке такого, чтоб непременно есть именно его надо было.