Дом под сиренями

— Слезай и расскажи, чем ты занимался у сквайра. Он был сердитый? Тяжелая у тебя была работа? — спросила Бэб, когда шум немного стих.

— Здесь прохладнее, — проговорил Бен, садясь на перекладину ворот и обмахивая свое разгоряченное лицо зеленой веткой, сорванной с одного из высоких кустов, которые в изобилии росли и благоухали вокруг. — Я делал много разных работ. Старый джентльмен был добр ко мне. Он дал мне десятицентовик. Но я терпеть не могу Пэта — он все время ругался и швырнул в меня палкой. Думаю, придется с ним посчитаться, когда появится такая возможность.

Пошарив в кармане, чтобы показать сверкающую монетку, мальчик нащупал порванную страничку, которую сегодня утром нашел у школы.

— Посмотрите сюда, можете мне что-нибудь сказать об этом? Что делают эти парни? Чернила залили почти все, кроме картинки и нескольких строчек. Я хочу узнать, что все это означает. Отнеси им это, Санч.

Когда листок упал на землю, пес схватил его и, осторожно неся в пасти, положил к ногам девочек, а сам уселся рядом с видом глубокой заинтересованности. Бэб и Бетти подобрали листок и в унисон стали читать вслух. Бен свесился с арки, вслушиваясь и запоминая.

— «Когда рассвело, на горизонте показалась земля. Это была очень красивая местность. Веселые цветы, высокие деревья с листьями и плодами, которых они никогда не видели раньше. На берегу находились люди с медной кожей и без одежды, которые с удивлением смотрели на испанские суда. Они приняли их за огромных птиц, белые паруса — за крылья, а испанцев — за высших существ, которые спустились с небес на землю на спинах этих птиц».

— Это же про Колумба, который открыл Сан-Сальвадор. Ты знаешь про него? — спросила Бэб таким тоном, как будто сама была этим «высшим существом», близко знакомым с бессмертным Христофором.

— Нет, не знаю. Он был кто? Это, наверное, он плывет в головной лодке. Но который из индейцев этот Сам Сальва Дур? — спросил Бен, смущенный своим невежеством, но собираясь разобраться во всем, раз уж начал.

— Вот это да! Двенадцать лет, и не знаешь таких вещей! — рассмеялась Бэб, удивленная, но довольная, что может кое-чему научить этого гуттаперчевого мальчика, поскольку считала его необыкновенным существом.

— Нечего смеяться! Лучше расскажи мне об этом славном парне с корабля. Он мне нравится, — упорствовал Бен.

И Бэб, поминутно прерываемая вставками и уточнениями со стороны Бетти, поведала эту удивительную историю в упрощенном виде, чтобы Бену легче было понять. Она любила историю и передавала ее в собственном изложении живым и красочным языком.

— Мне бы хотелось почитать что-нибудь еще. Можно на мои десять центов купить книжку? — спросил Бен, страстно желая узнать больше после того, как Бэб посмеялась над ним.

— Конечно, нет! Я могу дать тебе на время мою книжку и рассказать все-все, что ты попросишь, — пообещала Бэб, совсем забыв, что она сама еще не знает «все-все».

— У меня совсем нет времени, только вечера, и потом, может, эта книжка тебе самой понадобится, — начал Бен, в котором залитая чернилами страница пробудила сильное любопытство.

— Я действительно учу историю по вечерам, но ты можешь читать ее утром перед школой.

— Мне придется рано уходить на работу, так что времени совсем не будет. Хотя, нет, кое-что можно придумать. Знаешь, что? Ты можешь дать мне ее на то время, когда я гоню коров на пастбище? Сквайр любит, чтобы они медленно шли вдоль дороги и щипали травку. Вместо того чтобы просто так болтаться, я буду читать историю, — воскликнул Бен, радуясь своей гениальной идее.

— А как я получу книгу обратно, мне ведь надо выучить урок? — осторожно спросила Бэб.

— Я могу по дороге назад оставлять ее на подоконнике или класть за дверью. Клянусь, я все буду делать очень осторожно. И как только заработаю достаточно денег, куплю тебе новую книжку, а себе возьму старую. Ну, как, согласна?

— Неплохо. Но можно сделать еще лучше. Не надо класть книжку на подоконник, потому что учительница может тебя увидеть, и за дверь тоже, там кто-нибудь может ее спереть. Лучше ты клади ее в мой домик для игр, в угол, который ближе всего к большому клену. Там мой личный кабинет, я держу в нем всякие вещи. Мы пользуемся им по очереди с Бетти. Там очень уютно.

— Я все понял, это будет первоклассный тайник, — кивнул Бен, полностью удовлетворенный.

— Я могу иногда класть туда мой сборник для чтения, если хочешь. Там много интересных историй и красивых картинок, — застенчиво предложила Бетти.

Ей очень хотелось участвовать в этом благотворительном предприятии, но она мало что могла предложить Бену, поскольку была не столь прилежной ученицей, как Бэб.

— Лучше учебник арифметики. Читаю я отлично, а вот с арифметикой у меня нелады. Так что если ты можешь мне ее одолжить, я бы ее полистал. Раз я собираюсь зарабатывать, мне нужно знать, как складывать, вычитать и все такое, — проговорил Бен с видом Вандербильдта[5], утомленного заботой о миллионах.

— Я могу тебя научить. Бетти не особо разбирается в арифметике. Но она прекрасно читает и всегда первая в классе. Учительница ею гордится, потому что она никогда не ловит ворон, всегда слушает и правильно пишет длинные трудные слова, такие как ин-флю-эн-ция и ар-хео-ло-гия. Для нее это проще простого.

Бэб просто сияла от сестринской гордости, а Бетти разглаживала свой передник со скромным удовлетворением, поскольку похвалы от Бэб поступали в ее адрес крайне редко.

— Я никогда не ходил в школу, вот почему не знаю этих вещей. Хотя писать умею, может, в сто раз лучше всех этих мальчишек, которые учатся в школе. Вот, смотрите.

Порывшись в кармане, Бен вытащил заветный кусочек мела и каллиграфически изобразил десять букв алфавита, по одной на каждой темной каменной плите, которыми была вымощена дорожка.

— Какие красивые! Я не умею рисовать такие виньетки. Кто научил тебя этому? — спросила Бэб, вместе с Бетти любуясь буквами.

— Лошадиные попоны, — произнес Бен с усмешкой.

— Что? — одновременно вскрикнули обе девочки.

— У всех наших лошадей на попонах были красиво написаны их имена, и мне нравилось копировать их. На повозках были вывески, и я выучился читать по ним после того, как отец показал мне буквы на афишах. Первое слово, которое я прочел, было «лев», потому что я часто ходил смотреть на старину Джубала в его клетке. Отец был страшно горд, когда я в первый раз прочел все, написанное на афише. Хотите, я могу ее нарисовать.

Бен немедленно приступил к изображению льва, желая получше нарисовать своего утраченного друга. Однако Джубал вряд ли смог бы узнать свой портрет, который скорее получился похожим на Санчо, чем на короля джунглей. Но девочки пришли в невероятный восторг, ведь Бен преподал им урок из естественной истории, такой интересный, что они были счастливы до самого вечера, когда настало время ложиться спать. Мальчик описывал все, что когда-либо видел, таким живым и красочным языком и иллюстрировал в такой необычной манере, что они были просто очарованы.

Глава VII

НОВЫЕ ДРУЗЬЯ

На следующий день Бен отправился на работу с «Начальной историей Соединенных Штатов» в кармане, и у коров сквайра оказалось немало времени, чтобы позавтракать травкой на обочине дороги прежде, чем они добрались до своего пастбища. Но даже тогда урок чтения еще не закончился, потому что Бен имел поручение в городе. Всю дорогу он читал, спотыкаясь на незнакомых словах и запоминая те места, которые не понял, чтобы вечером спросить разъяснений у Бэб.

На «Первых поселенцах» ему пришлось остановиться, поскольку он достиг здания школы, и надо было возвратить книгу. Он быстро нашел тайник рядом с кленом и, кроме книжки, оставил там маленький сюрприз. Бен честно расплатился двумя палочками белых и красных леденцов за возможность брать книги из новой библиотеки.

Когда настала перемена и девочки увидели неожиданное угощение, их радости не было предела. Ведь у миссис Мосс было не так много денег, чтобы тратить их на сласти. К тому же леденцы, купленные на единственный десятипенсовик Бена, оказались очень вкусными. Девочки разделили их со своими любимыми подругами, ничего не рассказав им про свою договоренность с Беном. Однако они не могли не рассказать о ней матери, и она разрешила им давать книги Бену, этим вдохновляя его на чтение.

5

Корнелиус Вандербильдт (1794–1877) — миллионер, владелец железных дорог и пароходств.