Куны не нужны

Она могла бы сейчас начать говорить о том, как она переживает за неё, давать советы, жалеть… но она предпочла всему этому предложение чая.

– Да, да, – Нана рухнула на кровать.

Ева ненадолго вышла из своей каюты и вернулась с двумя кружками горячего ароматного чая. Перед тем, как отдать его подруге, она открыла свой шкафчик, достала оттуда пакетик с сушеной травой, название которой Нане было неизвестно, и кинула пару листьев в чашки.

– Это мелисса. Мама говорит, она успокаивает, – Ева протянула чай, и Нана благодарно приняла кружку.

– Что мне делать?

– Я думаю, что ты и сама прекрасно знаешь, что делать.

– В каком это смысле? – пальцы мулатки беспокойно стучали по стенкам чашки.

– Ну, знаешь, мне кажется, что все решения всегда уже приняты. Всегда есть вариант, который нравится больше всего, который хочется больше остальных. И всегда есть всяческие но. Их нужно отбросить, обойти, преодолеть, если хочешь быть счастлива. Нужно принять своё желание и последовать за зовом сердца.

– Бред какой-то. Лучше взвесить все за и против, а ещё лучше – признаться Пи, – Нана вздрогнула, – интересно, может Джерард умеет делать аборты? Какой стыд…

– Ты действительно хочешь избавиться от плода? – Ева отхлебнула чаю.

– Не знаю… Мне страшно. Я… я бы хотела обсудить это с Эдом.

– Это невозможно, милая…

– Что бы он сказал? – Нана тоже отхлебнула чаю и закрыла глаза, вспоминая его лицо.

– Он сказал бы: ты кто? – усмехнулась Ева, – ты разве не помнишь, он стёр тебя из памяти.

Мулатка закусила нижнюю губу и слёзы снова скользнули вниз по щекам.

– Знаешь, если честно… Я не верю, что он мог убить. Он такой славный, такой добрый, нежный, ласковый. Да, он ненавидел мать, глупо, нелепо, непонимающе… Но убить – не мог. Я так скучаю! Он мне очень нужен сейчас.

– Сейчас тебе нужно принять своё желание по поводу ребёнка и не жить в подвешенном состоянии. Чего ты хочешь?

– Я хочу родить, но это невозможно, я не…

– Стоп, – её перебила Ева, – хочешь – делай.

– Но я не хочу стать такой же матерью, как мать Эда, не хочу себе такой судьбы.

– Это не связанные вещи, уж поверь, – улыбнулась подруга, – что тебя там волновало? Выживет ли? Постарайся беречь себя. Рано или поздно придётся признаться, только надо с умом подойти к этому делу. И Эду признаться во всём успеешь… мы должны успеть вернуться до того, как… – Ева выдохнула, и умолчала конец фразы, – Знаешь, я тоже не верю, что он убил. Но что мы можем доказать? Эд – это и политический объект теперь… Мысли самостоятельно, не привязывай себя к людям и обстоятельствам, они сменятся и исчезнут. А ты останешься с собой и своими решениями.

– Мне кажется, я хочу родить.

– Ну, значит, решено. А с остальными проблемами разберёмся по мере их появления. Обещаю быть твоей верной помощницей.

Нана улыбнулась.

Глава 12. Всё было не с ней

– Это невозможно, немыслимо! – сухонький старичок в смокинге, доживающий последние годы правления, главнокомандующий, тряс руками в воздухе, – Я скорее поверю, что у вас сломались приборы!

– Нет же! Нет, сэр! Распад урана происходит гораздо быстрее, химические вещества будто улетучиваются, воздух и вода почти пригодны стали для человека, вновь образуются ледники, появляются новые острова… – Джим взволнованно ходил по комнате, поправляя свои очки, – но что самое дикое… наши приборы зафиксировали движение на поверхности.

– Инопланетяне? – старик поднял бровь.

– Роботы, сэр.

– И что, нам можно подняться наверх?

– Нет, пока ещё нет, – Джим покачал головой, – но, если эта тенденция сохранится, то лет через пять можно будет попробовать.

– Долгий срок, – главнокомандующий вздохнул.

– Для того, что там происходит, это лишь миг. Это невозможно в природе. Вы понимаете, сэр, что нам кто-то помогает?

– Роботы?

– Инопланетяне, сэр.

– С чего вы взяли, что они пришли на помощь? Может им нужно от нас что-то другое… Две сотни лет назад они поставили человеческий род под угрозу вымирания. Это из-за них мы гниём здесь, под землёй! – старик сжал руки и его лицо покраснело.

– Сэр, но это ведь люди развязали войну…

– Что бы ты понимал, щенок, – с этими словами главнокомандующий закашлялся и, вытащив белый платочек из кармана, протёр лоб, – они во всём виноваты. Играются с нами, как с куклами. Захотят – спасут, не захотят – оставят умирать. Мы обязаны им отомстить. Впрочем, дело не только в мести.

Старик вытолкал молодого учёного за дверь и пригласил генералов. Джим, повесив голову, побрёл по подземной колонии, с унынием рассматривая жёлтые фонари, одинаковые двери личных комнат. В центре поселения стоял неказистый дом анабиоза, пара клубов, вдалеке виднелись плантации с высокими потолками, на которых теперь трудилось совсем немного человек. Вот и всё. И это – столица! Из подземных колоний осталось всего-то три города. И все эти три города жили впроголодь, пили не больше суточной нормы и ненавидели свою жизнь. Пять лет… протянут ли они пять лет? Если огласить новость – у людей появится надежда.

Говорят, когда то, в подземных колониях было уютнее. Больше света, больше людей. На каждом углу росли цветы. Дом анабиоза раньше был Храмом Науки, это было так давно, тогда ещё жили Хранительницы. Потом власть унаследовал (унаследовал ли?) сын Хранительницы, а затем – внук. Чахлый ребёнок, злой и истеричный мальчик, теперь стал противным стариком. Что самое странное – никто не был против. Какая разница, кто у власти, если всё равно умирать?..

Всё меньше рождалось детей, всё больше гибло. Но теперь была надежда. Скоро мы поднимемся наверх. И разум, что помог нам поправить положение дел на планете, наверняка поможет, подскажет.

Время, так быстро текущее на Земле, пока ещё не коснулось потихоньку приближающихся к планете персеян.

Дела на корабле были закончены, и теперь могла официально наступить ночь. В этот вечерний час все были предоставлены сами себе. Хоботоносые, известные своей ленивостью, как обычно, отправились по каютам спать. Ипкис остался подрёмывать в кресле у штурвала. Нана, робко подошла, и села в соседнее кресло – кресло капитана. Ра приоткрыл глаз и вопросительно поднял на неё бровь – чего надо? Мулатка махнула рукой – не обращай внимания. Ипкис закрыл глаз, а Нана достала свой плеер и, воткнув наушники, включила музыку.

В полутьме звуки разлились по её телу и приятно задергали ниточки её нервов, так, что Нана стала отбивать пальцами ритм по коленке. В лобовом окне мелькали звёзды. Яркие, они неслись навстречу и проносились мимо, вдохновляя и удивляя. А музыка лилась. Композиция за композицией.

Нана перевела взгляд на Ипкиса – он улыбался. Вытащила наушники:

– Ты чего?

– Моя любимая композиция…

– Слишком громко играет? Я мешаю?

– Нет, нет, всё хорошо, – отвечал ра, не открывая глаз, – И ты хорошая. Я вижу, что в твоей душе много смятения. Ты правильно поступила.

– О чём это ты? – в один момент сердце забилось бешено, а щёки загорелись.

– Моя нация, Нана, живёт в подземном городе, чтобы не читать ваших мыслей, чтобы не быть угрозой приватности…Наша способность – это, конечно, тайна. В смысле, мы не все и не со всеми можем такое проделывать. Кроме того, я знаю, что это нечестно – подслушивать такое, но я не удержался пару раз, ты была так печальна. Думал, вдруг я могу помочь. Твоя тревога так пульсировала, что я не мог не обратить внимания.

– Ты ведь не скажешь никому?

– Нет, что ты.

Воцарилось молчание. Немного подумав, Нана протянула один наушник Ипкису и тот благодарно его принял. Они продолжили слушать музыку и смотреть на холодный свет звёзд.

Тем временем, Ева посвящала свой вечер любимому хобби. Втайне и в одиночестве выпитая бутылка малинового вина её подбадривала и вдохновляла, а стилус – перо, летал по планшету, как заколдованный, оставляя точные линии.

Зажглась лампочка над дверью, оповещающая о госте. Ева вздохнула и, положив стилус рядом с планшетом, нажала кнопку открытия люка. Она развернулась на кресле к выходу и улыбнулась – пришёл Пи.