Куны не нужны

Казалось, мужчина не впечатлял только Пи. Во время рассказа Эда о своих злоключениях персеянин сидел молча, то скрещивая четыре руки перед собой, то опираясь на одну пару локтей, а второй массируя виски.

– По-моему, всё очевидно, – выдохнул он, когда парень закончил историю.

– Аудиенция у мэра? – Эд выглядел расстроенным.

– Прости, дружок, так уж получилось, что ты пока первый мужчина на Персее и тебе придётся доказать, что ты достоин здесь жить, – Пи покачал головой, – если ты, конечно, не хочешь всю жизнь прятаться за спинами мамы, Наны или кого ты там ещё сможешь разжалобить.

– А у него есть шанс? – вопросительно подняла брови Ева.

– Ну, конечно! – улыбнулся Пи, – На твоём месте, Эд, я бы уже давно просил аудиенции. Либо всё, либо ничего. Твой вариант существования самый скучный из возможных.

– Ничего? – Нана тяжело вздохнула, – Ты ведь понимаешь, что прячется за этим словом, Пи? Я понятия не имею, как с ним поступят.

– Да, всё это мероприятие скорее всего будет для тебя малоприятным, – ледяным тоном продолжал Пи, наблюдая, как Эд будто съёжился от его слов, – Ты – преступник уже просто потому, что существуешь. Но в этом нет твоей вины, ведь у всех живых существ есть инстинкт самосохранения, который не позволяет себе навредить. Кроме тебя, конечно, Нана. У тебя он, похоже, отсутствует, иначе бы ты сразу сдала его властям, а не пыталась приютить у себя.

– Она же ничего такого не сделала, – Ева схватила Нану за руку и крепко сжала её.

– Нет, – покачал головой персеянин, – Если его признают опасным для общества существом – тогда ты, Нана, будешь соучастницей тяжкого преступления. Если признают неопасным, но неразумным, то тебя обвинят в растрате ресурсов планеты. И только в том случае, если мэр сочтёт Эда разумным и неопасным существом, только в этом случае, ты не будешь считаться преступницей.

– Но я ведь не хуже вас, – воскликнул парень, вставая из-за стола и оправляя передник.

– Мы знаем, – Ева закусила нижнюю губу, – но тебя будут провоцировать. Скорее всего тебя заключат под стражу в момент просьбы об аудиенции. Возможно, тебя заставят ожидать приёма у мэра в камере с преступниками. Если мэр примет – тебя будет ждать огромное количество различных тестов, возможно некоторые из них будут унизительными. И ты должен всё это время быть паинькой. Но ты ведь мужчина…

– Я смогу! – Эд решительно сжал кулаки, – Я всё понимаю и всё смогу.

– Возможно, ты сам ещё не знаешь своей природы, – усмехнулся Пи, – не зря же Совет Персеи однажды оставил дефективных особей умирать на Земле. Я бы рекомендовал Нане стереть воспоминания об Эде, чтобы в случае суда сказать, что ничего не знала.

Повисло тяжёлое молчание.

– Нет, – первым прервала его Нана, – я этого не буду делать. Во-первых, это опасная процедура, а во-вторых, подобное свидетельствует о том, что я не готова отвечать за свои поступки.

– Что ж, – Пи сложил четыре руки вместе, – дело твоё. Какая-нибудь ещё помощь, кроме доброго совета, от нас с Евой требуется?

– Было бы, – замялась мулатка, – было бы славно, если бы ты смог попросить аудиенции для нас… анонимно.

Пи кивнул и встал из-за стола.

– Славный чай и чудесные кексики, Эд. Надеюсь, всё получится, и мы сможем видеться, как равные. А мне пора. Ева, милая, ты со мной?

– Я бы ещё посидела, – замотала головой девушка.

– Не думаю, что здесь безопасно находиться. Тебе бы тоже стереть воспоминания об этом… – вздохнул персеянин.

– Как ты можешь поддерживать эту… – Ева резко встала из-за стола, – эту помесь расизма с сексизмом?.. Разве это разумно, разве правильно?..

– Это – идеология Персеи, единственной планеты, принявшей землян в своё лоно по доброте душевной, – хмыкнул Пи, – вас же, девушки, никто не принижает.

– Земляне – это и мужчины, и женщины, – Ева почти перешла на крик, – Невозможно гармоничное существование одних без других, как ты не понимаешь? Существование женщин без мужчин, как и мужчин без женщин – продление предсмертной агонии землян. Вы должны это понять!..

– Может быть, это не совсем так, – мягко начала Нана, – но раз уж Эд жив – нельзя его этой жизни лишать из-за пола.

Пи тяжело вздохнул, потёр переносицу и молча вошёл в телепорт, плотно закрыв за собой дверь. Ева обернулась к Нане и Эду:

– Я не знаю, насколько ты похож на земных мужчин, но жизни ты точно достоин. Простите за эту сцену, я просто… просто разнервничалась.

– Ничего, – улыбнулся парень.

– Но в одном Пи был прав, – вздохнула Ева, – тебе не место в квартире Наны. Ты подвергаешь её опасности.

– Я веду себя тихо, меня не обнаружат, – возмутился Эд.

– А если вдруг всё-таки обнаружат?

– Ева! – Нана нахмурила брови, – Это моё дело.

– Милая, я понимаю тебя, но стоит ли это того? Когда я говорила, что тебе нужен мужчина – я не имела в виду, что прямо сейчас. Это же опасно. У тебя карьера, ты молода и перспективна, – она подошла и обняла мулатку, но та легко оттолкнула её.

– Ева, я взрослая женщина, я могу решить, стоит мне рисковать или нет.

Гостья вздохнула и серьёзно посмотрела на Эда.

– Я хорошо к тебе отношусь, но если ты её обидишь – выцарапаю глаза. Уловил?

– Ева!

Рыжая гостья вошла в телепорт и тот покорно пикнул и испарил тело из квартиры. Нана закусила нижнюю губу и взглянула на Эда. Тот вопросительно смотрел на девушку в ответ.

– Ну, в общем, они правы. Подумай об этом серьёзно и… давай убираться.

Парень качнул головой и стал уносить чашки и блюдца в посудомоечную машину. Вместе они быстро убрали со стола, расставили по местам кресла и протёрли стол. Нана заметила, что за окном уже довольно темно и можно прогуляться, оставшись незамеченными и это было бы чудесно перед сном, на что Эд ответил согласием и они, наскоро одевшись, вышли из здания.

Это была их третья совместная вылазка. Первая состоялась три дня назад – парень буквально взмолился о прогулке и Нана согласилась выйти с ним только поздней ночью. Они посидели немного на лавочке в парке, обошли пару раз свой квартал и девушка, изведённая мыслью, что их могут увидеть, упросила Эда вернуться. Несмотря на недовольство, тот всё-таки подчинился, и уже будучи дома горячо благодарил смуглянку. Вторая прогулка – вчерашняя, была более долгой. Нана согласилась выйти с Эдом из дома, как и в прошлый раз, поздней ночью. Но в тот раз они – увы, встретили прохожего осьминогоподобного, который, к счастью, кинув на них взгляд, просто доброжелательно качнул головой и хрюкнул в знак приветствия. Он совершенно ничего не заподозрил и Нана почувствовала облегчение – женоподобность её друга играла им на руку. Она уже не была такой нервной, как в прошлый раз, и, расслабившись, стала откровеннее с Эдом.

Казалось, за эту ночь они обсудили всё на свете. Он рассказал девушке про свою мать – строгую и требовательную, и про то, как он, будучи пятилетним малышом, выбежал из квартиры и потерялся в городе – и только благодаря нелепой случайности никому не обмолвился о своём поле и благодаря столь же нелепой удаче (и не особенно умной престарелой хоботоносой) вернулся домой. Тогда он влюбился в эту планету и заставил свою мать объяснить ему, почему Персея не примет его. Рассказал он Нане и про свои ночные кошмары, и даже прочитал несколько своих стихотворений.

Повести девушки оказались интереснее – Эд слушал их, приоткрыв рот, заваливая мулатку разными вопросами. Они вернулись домой, когда начало светать. И уже будучи дома, перед сном, парень заглянул в спальню Наны и сказал, что готов встретиться с её друзьями, что она и устроила в этот же день.

Эта ночь будто сломала между ними невидимую стену и они оба стали относиться друг ко другу гораздо теплее. Показывая Эда друзьям под благовидным предлогом поиска выхода из его ситуации, Нана испытала гордость за него. Ева не сводила с мужчины глаз, а Пи, хоть и вёл себя холодно, казалось, был задет тем, что именно человеческий самец приковал к себе столько внимания.