Страница 5 из 77
Обратный путь занял куда больше времени, по вполне понятным причинам. Я хотел было сделать для Арвель каменное самоходное кресло, дабы ускорить хотя бы часть пути, но отказался от этой идеи, продолжив восстанавливать магию.
Имелось одно дело, которое было бы неплохо воплотить в жизнь, и я не исключал вероятности, что приступлю к задуманному уже в ближайшее время.
По дороге на улицу Бельтогар отправил пару солдат в помещение для вещей арестантов и те притащили деревянную коробку с именем принцессы, внутри которой я краем глаза увидел её обычные украшения и красную ткань одежды.
Я ожидал, что Арвель будет интересоваться какими-нибудь подробностями последних дней, но в основном она молчала и лишь пару раз перебросилась фразами со мной и генералом. Похоже, что даже беседа сейчас давалась ей с затруднениями.
Однако зрелище, открывшееся принцессе на улице, явно заставило её ненадолго позабыть о боли:
— Невероятно… — поражённо прошептала она, глядя на сверкающую рубиновую крону впереди. — Как это случилось?
— Это ещё не всё, Ваше Высочество, — кашлянул Бельтогар. — Оглянитесь вокруг.
Хотя отсюда вид был не особо хорош из-за стены вокруг придворцовой территории, красная полоска арелосов, опоясывающая город, всё равно проглядывалась. И Арвель её сразу же заметила.
— Не может быть… Владыка, это сделали вы? — спросила она, перестав крутить головой и взглянув на меня.
— Просто небольшое чудо, дарованное Богиней, — пояснил я и кивнул в сторону телохранителя. — Разве он вам не рассказал?
Но, похоже, что нет. Эали и сам удивлённо таращился на алые кроны, а услышав мой вопрос, едва заметно помотал головой:
— Я отправился за госпожой едва вы появились в небе, — пояснил он. — Слышал вашу речь, но что происходило — не видел.
— Я… Искренне вам благодарна, — неожиданно сказала Арвель, после того как посмотрела на красное кольцо ещё немного. — Вам и Богине. Арелосы очень многое значат для нашего народа. Да и для меня самой.
Какое-то время назад у меня было небольшое подозрение по поводу болезни арелоса. Уж больно вовремя его охватила хворь и пару раз меня посещала мысль, что Арвель специально подстроила недуг, чтобы я мог эффектно выступить во время своего первого появления. Но теория, если честно, и прежде выглядела очень притянутой за уши, а сейчас я вовсе выкинул её куда подальше.
— Давайте оставим благодарности на потом, — кивнул я и взмахнул рукой в сторону дворцовых ворот, — когда разделаемся со всеми важными делами и я, наконец, верну вас в целое и здоровое состояние.
Перед тем, как выйти на городскую площадь, принцесса сменила плечо своего телохранителя на наши с Бельтогаром. Спектакль должен был быть сыгран до конца. Лишь в этот момент я заметил, что, несмотря на травмы, взгляд девушки ничуть не потускнел и даже пылал ещё сильнее обычного. Она старалась держать голову прямо и шла вперёд, стиснув зубы.
В чём было Арвель не отказать, так это в наличии внутреннего стержня и завидной целеустремлённости.
С тех пор, как я ушёл с площади, толпа горожан у арелоса стала лишь больше и продолжала прибывать. Куда ни глянь, жители Фиантеля стекались сюда со всех улиц. Неуверенно, опасливо поглядывая на солдат перед дворцовыми воротами, но они собирались у возрождённого древа и совсем скоро их внимание полностью переключалось на исполина. Но когда мы вывели из врат Арвель, взоры очень быстро начали устремляться к ней. Гул толпы постепенно становился всё тише, люди замирали в ожидании.
— Я обеспечу «Громогласность», — тихо сообщил я принцессе. — Вас услышит вся столица.
— Благодарю вас, — кивнула эльфийка и, перестав держаться за нас, медленно и болезненно, двинулась к людям, выпрямляя спину и набирая полную грудь воздуха для своей речи в честь освобождения.
А я, идя чуть позади и глядя на неё, не мог не отметить гордую осанку принцессы. Осанку той, кто, наконец, добилась своего.
Ум, хитрость, непреклонность и беспринципность. Внутри этой девушки бурлил опасный коктейль и я не мог заранее предположить, что она задумает в будущем и как попытается использовать наш союз. А значит…
Мне пора было озаботиться о страховке. И, вероятно, сегодня же.