Укради мою любовь

Вспыхнувшая было надежда сменилась еще более глубоким отчаянием: Коста еле стоял на ногах, опираясь на юного помощника пристава, и, морщась, держался за бок, как будто ему было больно даже дышать.

— Папа! — выкрикнул Ники, суча ножками и пытаясь выбраться из тугих колец щупальца.

— Не бойся, Ники, — устало сказал Коста. — Все будет хорошо.

Быть может, он знает какое-то заклятье? Колдовство? Волшебные слова? Казалось, что Коста едва жив, но вдруг у него получится!

— Варден Лувий Коста эль Брао, — некрос, кажется, улыбнулся: щель рта растянулась аж до краев безобразной головы.

Посреди морды прорезались щели, похожие на жабры, и затрепетали, принюхиваясь.

— Он самый, — подтвердил Коста. — Отпусти моего сына.

— Зачем мне отпускать его? — спросила черная мерзость. — Ты слаб и растерял свои силы. Я могу убить вас всех.

— Но это не так интересно, правда?

Некрос помедлил, погладил Ники по голове вторым щупальцем. Дракон взмахнул тяжелым хвостом — я едва успела пригнуться — и попал прямиком по лапе кота. Кот жалобно мяукнул, а я, пользуясь мгновением, дернулась вперед, высвобождаясь из когтей. Платье треснуло, разрываясь в лоскуты.

— Значит, ты отдаешь свое тело и бессмертную душу в обмен на сына? — медленно и отчетливо произнес некрос, и на его черном брюхе проклюнулись еще несколько пар мутных, как у покойника, глаз — точно он боялся пропустить этот момент.

Коста повернулся, и мое сердце сжалось. Хуже условий не придумаешь. Он ведь не может согласиться? Ники отчаянно заплакал, когда кольца сжались чуть туже.

— Я ошибался, — сказал Коста, глядя на меня. — Иногда сделка с некросом — единственный выход. Люблю тебя, Лисичка.

Алая тень пронеслась мимо, обдав теплом и светом. Грозно блеснуло лезвие и черные щупальца упали в траву, а Ники, мое солнышко, — прямо в объятия Реджины. Я вскрикнула от радости и тут еще раз — от испуга: мгновенно отросшие щупальца хлестнули воздух, но не сумели зацепить подругу, которая так же стремительно взвилась вверх и кругом, унося Ники в дом.

— Какого некроса произошло? — удивился Руперт. — Это алая дама? Да? Это она?

А Коста, воспользовавшись замешательством, поднял меч, оброненный Реджиной в траву, и, размахнувшись, всадил в черную тушу по самую рукоять.

— Не выйдет, — прокаркал некрос, обратив на него взор всех своих глаз. — Ты слаб. Твоя искра едва тлеет, эльен. И раз уж я не заполучу твою сияющую душу, то заберу хотя бы жизнь.

Черные щупальца обвили Косту, но он не отпускал рукоять, и камень в ней замерцал. Добежав наконец до чудовища, я пригнулась, проскользнула под щупальцем и положила обе ладони поверх руки Косты.

Камень вспыхнул, как солнце на заре, и некрос взвыл, забил плоским хвостом о землю, поднимая грязь и пыль, а щупальца растопырились в стороны. Лучи света пронзили некрос, как будто внутри черной туши вспыхнула молния.

— Не отпускай, Элис, только не отпускай, — хрипло шептал Коста, и я сжимала его руку изо всех сил.

Он был таким бледным, с запекшейся на волосах кровью, в пыли и грязи, но я любила его как никогда. Я была готова без всяких сомнений отдать за него жизнь, здесь и сейчас, потому что он положил на чашу весов куда больше.

Мимо пролетела серебряная вилка и воткнулась чудищу в глаз. Следом послышался торжествующий крик Мадлен и ругательства капитана — жив! Кот шипел на Серую Молнию, которая истерично гавкала, бегая вокруг него.

Щупальца безвольно поникли, и Коста, выдернув меч, почти упал на руки Патрика. Вдвоем мы оттащили Косту к дому, пока некрос стонал и выл, расплываясь лужей.

— Это конец? — всхлипнула я. — Мы победили?

Черное щупальце выстрелило из жижи и обвило ногу Руперта.

— Жертва, — требовательно произнес утробный голос из-под земли. — Кровь. Предательство. Любовь.

Руперт рухнул на землю, и щупальце поволокло его в лужу, закручивающуюся воронкой прямо посреди моего сада.

— Помогите! — взвизгнул он, цепляясь за гнилую траву.

— Самый отвратительный мэр из всех, что я знаю, но мяукает хорошо, — пробормотал Коста.

Я быстро ощупала его голову. Рана, похоже, серьезная. Хоть бы это было временное помутнение рассудка.

— Мама! — выкрикнул Руперт.

Сабрина, отлепившись от забора, подошла и схватила его за руку. Размахнувшись другой рукой, он всадил нож прямо ей в сердце.

— Вот моя жертва, — прохрипел Руперт, выдернув окровавленный нож. — Бери.

Сабрина прижала руку к груди, потом недоуменно посмотрела на кровь на своих пальцах, покачнулась и упала. Ее тело всосалось в землю, как и не было, и мгновением позже тот же жуткий голос сказал:

— Она тебя не любила.

Руперт закричал, но второе щупальце оплело его голову, шею, грудь, и втянуло за собой. Надувшись пузырем, воронка чавкнула в последний раз и поверхность лужи разгладилась, превратившись в обычную грязь. Резкий свежий ветер подул с моря, взметнув мои волосы и лохмотья, в которые превратилось платье, а потом вдруг полил дождь, как всегда в Виларе — настоящий ливень. Туманного кота прибило к земле, ветер разрывал его в клочья. Я вымокла насквозь за считаные мгновения и когда поморгала, смахивая капли с ресниц, туман вовсе исчез. Серый кот с полосатым хвостом пронзительно мяукнул, но, спугнутый щенком, одним прыжком перемахнул кусты и, юркнув в щель в ограде, был таков.

— Вот теперь победили, — кивнул Коста.