Укради мою любовь

Глава 11

До аллеи перед белым домом я добралась на волне отчаянной решимости, однако чем ближе становилась цель, тем глупее я себя чувствовала. План трещал по швам и не выдерживал никакой критики. Я никогда раньше не проникала под покровом ночи в чужой дом, никогда не воровала. Как я буду тащить картину назад, она ведь довольно большая? Но перед глазами стояло лицо подруги, когда она представляла себя жабой некроса, и ноги сами шли вперед.

На первом этаже белого дома было темно, на втором в паре комнат горел свет, но когда я добралась до последней туи, все окна погасли. Еще не поздно развернуться и уйти. Но как я посмотрю в глаза Реджине?

Я подбежала к дому, прижалась к стене и медленно пошла вдоль нее, проверяя окна. В глубине души зашевелилась слабая надежда, что слуги эльена не допускают оплошностей. Если везде будет закрыто, то ничего не поделаешь — пойду назад. А завтра попытаюсь сторговаться с Костой на поцелуй в щеку. Очередное окно поддалось и открылось, и я едва не выругалась, но потом подобрала юбку и полезла в дом. Туфли все соскальзывали, но я сумела вскарабкаться и вскоре выпрямилась в бальном зале и огляделась по сторонам.

Темно, тихо, но такое чувство, будто дом не спит, а затаился. Словно только и ждет, когда я зайду подальше, чтобы захлопнуть ловушку.

Надо будет расспросить Косту — как он набрался духа залезть в окно Доксвеллов. Страшно же!

К счастью, синяя комната была совсем близко. Забрать картину — и уйти. Осталось чуть-чуть. Не сбегу же я в полушаге от цели?

Я пересекла зал и вздохнула с досадой. Расторопные слуги эльена вернули картину на место. Обхватив раму, приподняла. Какая громоздкая. Как же я ее поволоку? А потом по синей комнате разлился тусклый свет, я в панике обернулась и увидела Косту, загораживающего дверной проем.

Весь в черном, со странной ухмылкой, он скрестил руки на груди и спросил:

— Помочь?

Сердце заколотилось как бешеное, я заметалась взглядом по комнате. Мимо Косты не проскочу, а если попробовать так же — в окно? Представив, как я вожусь со створкой, потом карабкаюсь на подоконник, и все это под пристальным взглядом серебряных глаз эльена, я отбросила эту мысль.

— Что ты тут делаешь, Лисичка? — спросил Коста.

— Что я здесь делаю, — повторила я и, вспомнив свой план на случай провала, воскликнула: — О, Варден эль Брао! Какая неловкая ситуация!

Коста изогнул бровь, ожидая продолжения.

— Я давно страдаю постыдным недугом, — доверчиво призналась я, смущенно опустив ресницы. — В лунную ночь неведомая сила подталкивает меня и уводит прочь.

— Я слышал о таком, — покивал Коста, и, приободрившись, я продолжила:

— Видимо, эта картина произвела на меня очень сильное впечатление. Вот я во сне и пришла посмотреть на нее снова.

— И украсть, — закончил Коста.

Я возмущенно ахнула, прижала руки к груди. Надеюсь, не переигрываю.

— Ваше предположение оскорбительно, эльен!

— Кто это, на картине? — спросил он, кивнув на портрет, и подошел ближе.

Я сглотнула и попятилась. Вот только отступать особо некуда — комнатка маленькая, не развернешься.

— Я бы тоже хотела узнать, — честно ответила я. Ведь толком мы не узнали о прошлом Реджины. — Варден, раз уж так вышло… Вы хотели мне ее подарить.

— Я уже шкуру тебе подарил, — напомнил Коста, как будто я могла забыть.

Он сделал ко мне еще шаг, и унявшееся было сердце застучало быстрее.

— Да, шкура прекрасна, но слишком оттягивает на себя внимание. Теперь над камином будто зияет пустота, — пробормотала я. — Надо сместить акценты в интерьере. Портрет вписался бы идеально.

— Но что скажут люди? — Коста покачал головой и обнял меня, привлекая ближе.

Я инстинктивно уперлась руками ему в грудь. Что же делать? Кричать? Помогите, люди добрые, я проникла ночью в дом эльена, а он меня обнял! Его руки погладили мою спину, уголки губ дернулись, но Коста продолжил все тем же серьезным тоном:

— Нет, я не могу портить твою репутацию, Элис. Правда, ты сама отлично с этим справляешься, когда забираешься ночью в мой дом.

— Это был приступ лунатизма! — воскликнула я.

— Да-да, — он убрал выбившуюся прядь мне за ухо, погладил шею.

Его волосы снова были влажными, как после ванны. Что ж ему не спалось?

— Тогда я ее куплю, — предложила я, цепляясь за остатки самообладания.

— Моя цена тебя не устроила, — напомнил Коста, медленно обведя подушечкой пальца мои губы.

— Давайте деньгами, Варден эль Брао, — прошептала я.

— У меня и так куча денег, Лисичка. Неинтересно.

Он приподнял мой подбородок, а его сердце под моей ладонью забилось быстрее. Почти так же быстро, как мое. Светлые глаза мерцали расплавленным серебром, ожидая ответа. Ради Реджины… Я должна согласиться… Быстро облизнув губы, я кивнула.

— Ладно. Но, полагаю, можно ограничиться дружеским поцелуем в щеку…

Не дав договорить, Коста смял мои губы своими, и я вцепилась в его плечи.

Жаркие губы, требовательный язык в моем рту, нетерпеливые руки, вжимающие меня в горячее тело. Той ночью он не целовал меня так безудержно и неистово, как будто не оставляя ни шанса сбежать…

— С ума меня сводишь, — пробормотал он, оторвавшись от моих губ, и покрыл поцелуями шею.

— Коста, — ахнула я, и он снова закрыл мой рот поцелуем.

Он покусывал мои губы, его язык нырял в мой рот, увлекая ответить, и я поддалась, сперва несмело, а потом все больше и больше загораясь его страстью. Я целовала его в ответ, прижималась теснее, гладила широкие плечи и не смогла сдержать стон, когда он сжал мою грудь.

Коста дернул свою рубашку, и пуговицы застучали по полу.

— Хочу, чтобы ты меня трогала, — выпалил он, и мои пальцы коснулись гладкой горячей кожи, изучая, узнавая, царапая.

Наткнулись на выпуклый шрам на боку, погладили твердые кубики пресса, сами спустились ниже…

— Кто ж идет на дело в такой юбке, — пробормотал Коста, пытаясь задрать мое платье, и я, опомнившись, попятилась, прижавшись к стене.

Коста быстро обвел комнату взглядом, и я словно читала его мысли: чайный столик — хрупкий и низкий, стулья — никуда не годятся, ковра нет, дивана нет.

— Пойдем наверх, — хрипло предложил он.

Какой-то части меня хотелось согласиться. Короткое слово, даже кивок — и снова почувствую себя любимой, желанной. Наверное, в этот раз Коста не будет таким осторожным, как в первый, и в животе растекалось сладкое томление от предвкушения.

Я помотала головой и выдохнула:

— Коста, нет…

Я не за этим пришла, Реджина ждет…

Он поцеловал меня снова: нежным, дразнящим поцелуем, от которого у меня мурашки побежали по коже.