Страница 18 из 20
8 Хорошее расположение
8 Хорошее расположение
Пятница – лучший и худший день недели одновременно. Лучший, потому что последний и впереди два дня отдыха от университетского элитного маразма, а худший потому, что день только начался и его надо пережить.
Заставляю себя сползти с кровати и пойти в ванну, прихватив косметичку.
В коридоре навострив уши, понимаю – Покровский уже с кем-то разговаривает. Судя по частоте приглушенных стенами рыков, ему звонит кто-то с сайта знакомств. Демону поспать не дали.
Заглушаю смешок ладошкой и проскальзываю в ванную.
Мой фокус с анкетами мажориков на сайтах знакомств сработал как я рассчитывала. Звонки и сообщения не частят, но по слухам элита жутко бесится, а Март над ними угорает. Номер никто из них не сменил, меня не вычислил, но я всё-таки подумываю удалить анкеты. Мы с Танькой получили свою порцию удовлетворения и хватит. Ждать, когда они вплотную займутся этим вопросом, опасно.
Приведя себя в порядок, одеваюсь в заранее приготовленные футболку и джинсовые шорты с завышенной талией.
Спускаюсь на первый этаж, заглядываю в столовую и тут же отпружиниваю подальше. Там Вика с папой целуются. Я счастлива за них, но не при детях же!
Ладно, куплю питьевой йогурт в магазине возле университета.
- Обычно Появление Покровского в комнате импульсами растекается по коже. Это противоестественно, ведь он вырвал с корнем любое проявление тепла между нами. Но реакция неискоренима. Меня будто заклинивает в его присутствии, приходится заставлять себя двигаться. И сейчас не исключение…
Повернувшись, чтобы подняться наверх, я совсем не ожидаю, что врежусь в голую грудь парня. Он до одури горячий. Волна его жара резонирует томительным давлением в теле. Штампом запечатывается на коже. Это смехотворно, ведь внутренний полюс сбивается только у меня. Покровский – высеченное каменное изваяние.
Отступаю назад двумя крохотными шажками.
- Чего мнёшься? – Демьян добрый какой-то. Ещё не успел напитаться ядом с утра.
- Они не поехали в медовый месяц, а теперь компенсируют, - сконфужено улыбаюсь.
Покровский отодвигает меня, легонько прикоснувшись к плечу, и заглядывает в столовую. По-мальчишески кривится.
- И что?
- Ну, мне хватает такта им не мешать.
- Ты на диете, значит? А я нет, и хочу есть.
Отвечает за меня живот громким бульканьем.
- Хмм… - едко хмыкает Демьян. - Вы как закончите, маякните, - скандирует басом.
Я действительно голодная и, наверное, должна быть благодарна Покровскому, но он искоренил любые осознанные намёки на проявление тепла между нами. По-настоящему вырвал с корнем, поэтому ничего кроме облегчения я не испытываю.
- Ой Дёмочка, привет, - чрезмерно радостно восклицает мачеха. – И тебе, Юлечка, с добрым утром.
Папа здоровается с нами и виновато смотрит на меня. Улыбнувшись, подбадриваю его.
- С добрым, - бурчу и прошмыгиваю на кухню.
Демьян проскальзывает следом. Каждый сам себе готовит завтрак. Если отбросить простирающую бескрайнюю отчуждённость между нами и взрывы мурашек на моей коже, то мы смахиваем на нормальную семью. Рутинные манипуляции помогают стереть эффект Покровского с кожи и из головы.
Во время завтрака традиционно много Вики, мало моего папы и поразительно тихо со стороны Покровского. Выскальзываю из-за стола первая, так как надо успеть на автобус.
Первые две пары пролетают стремительно. А на обеде мы с Холодком идём в ближайший магазин и идём обедать на трибуны университетского стадиона. Как и в предыдущие несколько дней. В столовую мне путь заказан, а здесь никому до нас нет дела.
Ловлю Таньку на подглядывании на телефон.
- Ласло не пишет?
- Нет, - подруга поджимает губы.
- А может занят?
- Забей, он услышал, что я сижу с братом большую часть времени, и слился. Главное у тебя с Мате всё ажурно.
Вгрызаюсь в завертон, не желая развивать тему. Да, с Мате всё неплохо складывается. Мы много переписываемся, договорились в воскресенье пойти на свидание, но какой-то внутренний сигнал не даёт мне порадоваться происходящему. Хочется забраться в свою скорлупу и пересидеть воскресенье там.
- А дома у тебя как?
- Покровский, считает, но чаще где-то пропадает. Вика с папой ходят по друзьям, а я налегаю на домашку.
- Зато умной будешь.
- Кто-то из нас двоих должен, - подкалываю и доедаю завертон.
Я буду самой умной в группе такими темпами, только толку-то, если и в универе и дома душу разъедает. Как будто я вновь навещаю маму в больнице. Ты проглатываешь слёзы и улыбаешься, а на душе полный раздрай и стены давят.
За сравнение становится стыдно. Сейчас ситуация кардинально другая. Все вокруг живы и здоровы, а я не сижу дома. Стараюсь гулять, на неделе встретилась с парой одноклассниц.
- В выходные научу тебя лениться, - смеётся Холодок.
- Только я в субботу с папой ещё должна куда-то там съездить. Он интригу вчера навёл.
- Оуу… - морщится Таня.
Поболтав о предстоящих выходных дома у Холодовой, мы расходимся по аудиториям.
Отсидев третью пару, сбегаю из университета и делаю вдох свободы. Иллюзорной и временной.
Возле дома Покровских с удивлением отмечаю, что машина Демьяна стоит у ворот. Обычно он под вечер объявляется. Глушу интерес, я всё равно в комнате буду сидеть. Захожу в дом, и накатывает невыносимая, раздирающая тоска. Мысли тяжёлыми валунами бомбардируют. Поддавшись меланхолии, достаю из чехла гитару.
Устраиваюсь на кровати и задумчиво перебираю струны. Окунаюсь в другую реальность…
Инструмент хранит тёплые воспоминания о мамочке. Играя, она всегда пела и смотрела на меня с любовью. Хотелось слушать часами её мелодичный голос. И на больничной койке мама время от времени брала инструмент в руки. Даже в последний день нашла силы недолго поиграть…
К сожалению, я не ценила такие моменты по достоинству и не записывала на видео.
И играю я так себе, могу наиграть только две несложные мелодии.
- Ты совсем обалдела? Твоя задача сидеть в комнате и не подавать признаков жизни, - в комнату залетает сводный братец.
Сильно дернув, он вырывает гитару из рук и идет к окну. Его лицо искажено решительной яростью, зелёные глаза демонически горят. Утреннее хорошее расположение бесследно испарилось…
Мой пульс ускоряется, обжигая изнутри. Стираю набежавшие слезы и подбегаю к нему. Хватаю за руку и тяну на себя. Смотрю на него с мольбой. Язык присох к нёбу, слова выдавить не получается.
Демьян меня по-настоящему ненавидит, я знаю. Но уничтожить одну из самых дорогих для меня вещей он не посмеет!
Или посмеет…
Этот монстр открывает настежь окно и высовывает руку с гитарой на улицу.
- Я поняла. Пожалуйста, не надо! – кричу во всё горло.
- Так ты поймешь лучше…