Препод

И вроде врать не хорошо, я, всё-таки, преподаватель, но это, что называется, была ложь во благо.

— Вольдемар.

Я почувствовал, как меня берут под локоток и посмотрел на ректоршу, что пристроилась сбоку, цепко держа меня за руку.

— Сильвия?

— Ты должен показать мне это место.

Сказано это было твёрдо и безапелляционно, и отказа не предполагало, поэтому я кивнул, но предупредил:

— Пахнет там не особо. И помоями и гарью.

— Ничего, потерплю, — решительно ответила женщина.

Если у неё и были какие-то сомнения на наш с Калистратисом счёт, то они пропали, стоило нам добраться до того зала где мы гоняли эльфов.

Запах дыма всё ещё висел в воздухе, несмотря на вентиляцию, да и свежая копоть на полу и стенах подтверждала мой рассказ. Ну а последним штрихом стали двое наручников из тритания, увидев которые, Нодерляйн стала максимально серьёзной.

Пальчиками приподняв одни за толстую дужку, глухо произнесла, не глядя на меня:

— До последнего не верила, больно фантастично всё звучало. Но это…

Она посмотрела на меня, затем убрала наручники в карман мантии:

— Это стоит целое состояние. Таким не разбрасываются. По крайней мере, ради дурацкого розыгрыша.

— Вы действительно подумали, — тут же возмутился я, — что нападение на улице, а затем наша пробежка голышом с явлением толпе горожан, могли быть розыгрышем?

— Если честно, — хмуро произнесла женщина, — мне Латиния рассказывала о вашем экстравагантном способе работы с магией голышом и, в первый момент, увидев вас, я подумала, что вы и магистра уговорили на это действо.

— Но похищение…

— Которое видел только ваш студент, Вольдемар. А вам ли не знать, что студенты склонны выдавать желаемое за действительное. Этому юноше, — Бари, могло просто показаться, что вас похищают. К тому же, он утверждал, что похитили одного магистра, а вы вероятный соучастник похитителей.

— О как! — я покачал головой, не зная плакать мне или смеяться.

Это каким злом продолжают меня считать студенты, что автоматически, в любой ситуации записывают в преступники?

— Вот о чём я и говорю, — кивнула Сильвия, — фантазия у них очень богатая, иногда даже немного буйная. Бари вообще мне признался, что вы планируете, в отместку, завалить всю их группу. Сделать учёбу невыносимой и вообще сжить со света. Просил как ректора на вас повлиять.

Мне показалось странным, что она так внимательно выслушивала какого-то студента и я поинтересовался:

— А Бари вам, случаем, не родственник?

— Не родственник, — чуть помолчав, ответила та, — это сын моей подруги.

Сказано это было неохотно, видимо, изначально она сыну подруги поверила и теперь ей было несколько стыдно. Я вновь вздохнул, — чёртова репутация.

— Но теперь-то вы убедились, что я говорил правду?

— Убедилась, — сухо заметила Нодерляйн, — ладно, пойдёмте.

Когда мы вернулись из канализации, на улице уже почти никого не было. Только отирался у стенки Ботлер, вероятно дожидаясь Нодерляйн, и с ним молодая женщина строгого вида.

Я уже был учёный, поэтому не стал воображать, что это старшая сестра Бари, и подойдя, сходу произнёс:

— Доброй ночи. Миссис Ботлер, я так понимаю?

— Это профессор Локарис, о котором мы говорили, — добавила Нодерляйн, кивнув подруге.

Мама моего студента была достаточно приятной внешности, портили картину только недовольно поджатые губы и слегка крупноватый нос с горбинкой. Одета она была в тёмных тонов платье с накинутым поверх плащём удерживаемым под горлом крупной брошью в виде листка.

— Мне надо с вами поговорить о том, как вы обучаете или, вернее сказать, не обучаете, моего сына! — топнув ножкой произнесла женщина.

Сказано это было повышенным тоном с ярко выраженными нотками гнева. Не знаю, кем уж она была, но чувствовалась в ней привычка командовать. Не факт, что кем-то кроме собственных мужа и сына, но это дела не меняло. Впрочем, доводилось мне и в земной жизни с подобным сталкиваться, этим меня было не пронять.

— Алиса… — предупреждающе произнесла ректор.

— Что Алиса? — с экспрессией выпалила та, — Сильвия, ты забыла, как нас с тобой учили? Никакой галиматьи, которая только запутывает. Никаких пространных рассуждений, только отборные заклинания, на все случаи жизни. Отработанные на уровне рефлексов. Меня разбуди, так я сходу связку из отбрасывающего и оглушающего выдам, не задумываясь.

— Бедный ваш муж, — вставил я свои пять копеек, в возникшей паузе.

— Что?! — вспыхнув, миссис Ботлер повернулась ко мне, — да как вы смеете!

— Ну, по логике, чаще всего будит вас муж, — развил я свою мысль чуть дальше.

Сверкнув глазами, она подняла ладонь, в которой заискрились молнии, которыми явно собиралась меня угостить.

— Не советую, — хладнокровно произнёс я, вспомнив о нетипичной реакции моего организма на магию, грозящей всем близ стоящим принудительным обнажением, — нападение на меня чревато непредсказуемыми последствиями.

Мама Ботлера недоверчиво вгляделась в моё, продолжавшее оставаться спокойным, лицо, но, видимо, поняла, что я не играю и не шучу, после чего молнии погасила. Но не успокоилась.

— Он мне ещё угрожает! — женщина вновь обернулась к Нодерляйн, — Сильвия, сделай уже что-нибудь со своим подчинённым, он ведёт себя совершенно по-хамски!

— Мама, не надо, — произнёс Бари, испуганно поглядывая на меня и дёргая родительницу за рукав, — пойдём домой.

Судя по всему, он совсем не ожидал, что его мать прямо посреди улицы устроит разборки. Наверное он уже жалел, что наябедничал.

— Никуда я не пойду, пока не разберусь с этим… этим…

Женщина даже замешкалась, сходу не сумев подобрать подходящий эпитет способный описать мою, видимо, чрезвычайно гнусную натуру.

— Ладно, вы тут разбирайтесь, а я пошла, — резко умыла руки ректор.

Я её понимал, конфликт интересов в чистом виде, с одной стороны я, как преподаватель её Академии, с другой, — лучшая подруга. Встать на сторону подруги не позволяет корпоративная этика, а на мою, — дружеские отношения. Проще, действительно, от участия в конфликте уклониться.

Напоследок, правда, уже уходя, Нодерляйн наклонилась к моему уху и прошептала, так, чтобы слышал только я:

— У неё нет мужа.

“ Нет сейчас, или не было никогда?” — подумал я сразу, но ректор уже отошла, а у самой миссис Ботлер спрашивать было не слишком красиво.

Что ж, в любом случае, это некоторым образом объясняло такую резкую реакцию на мои слова. Поэтому я сразу предложил:

— Миссис Ботлер, предлагаю, действительно, обсудить учёбу вашего сына, но только вдвоём, с глазу на глаз, так сказать, в более приватной обстановке.