Тридевятое счастье

Неделя пролетела, две, а из харчевни «У Кроля» не было никаких известий. Алина через день бегала туда, боясь, что харчевник забыл о её просьбе. Но тип, что вручил ей кулон — не появлялся.

Крыс жил в своё удовольствие. Желая понравится Алине, помощник повара — Красик, постоянно подкармливал Капитона и даже Купава перестала с брезгливостью коситься в сторону грызуна. Руслав всё так же относился к Алине с молчаливой поддержкой и временами доверял ей помогать Красику в готовке.

Ну а Алина… она становилась всё грустнее и нервознее. Перед сном обсуждая с Капитоном день, с раздраженьем говорила:

— Может мне самой поискать этих ваших волшебников?

— Называют их — волхвы али чародеи, — поправлял её Капитон.

— Ведь этот гад, что вручил мне кулон, может и не появиться. Вполне возможно, что его поймали, прибили в конце концов.

На что Капитон вздыхал:

— Ты конечно можешь попробовать дойти до столицы и обратиться за помощью. Но должен тебя предупредить — иномирцев у нас не жалуют, в темницы их сажают. Я допускаю, что, приложив усилия, можно найти чародея отступника. Но опять же, деньги нужны в дороге и как оплату за волшбу. А может случиться, что чародей окажется жуликом.

Вот и получилось, что девушка, скрепя сердце и, переживая за своих родных, работала в таверне, пока однажды, у её дверей не остановился Яромир.

Мужчина с азартом втянул носом воздух. Он чувствовал, как под кожей ворочается эфемерный зверь. Он был им — ищейкой, хищником, выследившим добычу и готовым вцепиться ей в глотку.

Слабая улыбка блуждала на его губах, пока смотрел на вывеску таверны: «Черновская кура».

Не обращая внимания на опасливо-удивлённые взгляды прохожих, (ещё бы — разгар лета, а он в плаще), сжал в кулаке послание цесаревича. Наследник престола при главном чародее отзывался о воровке с ненавистью, велел поймать мерзавку, притащить к нему. Но не успел Яромир покинуть стольный град, его нашёл посыльный цесаревича и вручил наказ. Странный на взгляд сыскаря, очень странный:

«Девицу доставить в целости и сохранности. Важно — никто не должен проведать истинности твоего задания! Никто! В канцелярии известно, что ты отправился на поиски Любодара Багряного — лиходея и душегуба мерзкого. Ты, кстати, на пути обратном поймай его. А девицу по прибытии у себя размести. Тайно. На доклад к нам явись по делу Любодара, а дале мы решим — что с девицей делать».

Яромир на протяжении пути не раз задумывался: «К чему эти хороводы с тайной? Отчего девицу велел беречь?».

Главный чародей провёл поисковой ритуал, чтобы определить местонахождение артефакта и указал на место — где поймать воровку. Но приблизительно. В итоге — Яромиру пришлось пересечь три государства, пару дней прочёсывать городище, чтобы наконец с предвкушением остановиться у нужного трактира.

— Ну что, шельма, поиграем? — прошептал и толкнул входную дверь.

Окинул трапезную тяжёлым взглядом, под которым посетители таверны немного сжались, а некоторые решили прикинуться ветошью. На удивление мужчины помещение было светлым и столы довольно чистые.

С пугающей усмешкой посмотрел на едоков, которые старательно отводили глаза в сторону, и направился прямиком к коридорам, уводящим в подсобные помещения.

— Сударь, вы куда? Туда нель… — трактирщик за стойкой осёкся на полуслове под тяжёлым взглядом сыскаря.

— Перечить мне вздумал? — изогнул бровь Яромир, на что мужик замотал головой, проблеяв как испуганный баран:

— Н-н-не-е… я так, к слову.

Не глядя больше в сторону трактирщика, сыскарь устремился дальше, толкнул тяжёлую дверь и сразу поморщившись, постарался абстрагироваться от мешанины запахов и эмоций, ударивших в нос.

— Что за… — раздался рык повара, который также как у трактирщика оборвался на полуслове. — Сударь, вы дверью не ошиблись? — мужик довольно внушительных размеров двинулся в сторону сыскаря, вытирая кувалды ладоней о фартук.

«Смелый», — довольно кивнул про себя Яромир и жестом, который подкрепил силой волшбы, велел повару уйти с дороги. Тот сразу и не понял — отчего его в сторону смело. Причём аккуратно, не впечатывая в кухонную мебель.

— Сыскарь… зверь, — послышалось опасливо-тихое от остальных. Но Яромир на кухонных работников уже не обращал внимания. Исказив губы в довольной усмешке, он шёл прямиком к девчонке, которая глазела на него притворно испуганным взглядом.

— Вот ты и попалась, воровка, — раскатисто изрёк Яромир, заглядывая в зелёные глаза девчонки.

Принюхавшись, попытался вычленить запах настоящих эмоций воровки, но внезапно отвлёкся на аромат самой девицы. С наслаждением повёл носом, вдыхая свежесть леса, нежность земляники, пряность трав на сенокосе. Разозлившись на себя, Яромир яростно сверкнув глазами, довольно небрежно схватил воровку за ворот сарафана. Чуть приподнял, не обращая внимания на её испуганный писк и, приблизив лицо ближе к шее девицы, опять втянул запах. И вновь чудесный букет ударил в нос, и даже сладость ягод осела приятной искоркой на языке. Но ни единой ниточки её эмоций не смог унюхать.

— Да ты, оказывается дрянь иномирная, — прорычал, отпуская девку и отряхивая брезгливо руку.

— Да что ж вы наветы кидаете? — грозно обвинил Яромира стоявший за спиной повар.

— Не лгу я, — усмехнулся сыскарь. Сделал пас рукой и в воздух взметнулись голубые искры, подтверждающие его слова. Кухонные работники тотчас трусливо зашептались и посмотрели в сторону девицы с испуганным отвращением.

— Я не воровка! — возмущенно заявила та.

Яромир прищурился, глядя на девицу. Щечки заалели, волосы огненными язычками выбившись из косы, обрамили лицо, а глаза так и сверкали негодованием. Видно было, что боится так, что поджилки трясутся, но виду старается не показывать.

Посмотрела Яромиру за спину:

— Руслав, я клянусь тебе — не воровка я, — проговорила жалобно.

— Сыскари не лгут, Алёна, — покачав головой, повар сделал пару шагов назад.

— Верно подметил, — кивнул Яромир и велел воровке: — За мной следуй.

Хотел уж направиться на выход, но девица заупрямилась:

— Никуда я с вами не пойду! Сначала предъявите обвинения и доказательства моей вины! — потребовала с напускной бравадой, на что Яромир, заломив бровь, грозно глянул на бесстыдницу. Думал от его зловещего взгляда девица испугается, но она лишь подбородок вздёрнула, да руки в бока упёрла. Стремительно приблизившись, ухватил её запястья, и, прошептав: «Оковами связываю», — резко отступил.