Страница 65 из 78
— Почему в одиночестве? Ты не присоединишься?
— К тебе? Нет, спасибо! Сами, Марсель Вениаминович. Все сами!
— Почему?!
— Потому что мороз! Там температура минусовая… Вот почему!
— Точно, — тряхнул головой Марсель. — Мне с тобой жарко, а еще я мысленно как будто застрял в конце лета, на нашем отдыхе. Жизнь будто остановилась. Только сейчас снова раскачиваться начинает. С тобой…
Наверное, эти слова звучали даже самых жарких заверений в любви.
— Значит, сеновал отменяется. Может быть, в Лютиково гостиница найдется какая-нибудь?
— В Лютиково нет. Мотель есть. Ехать надо…
— Помчали?
— Придумаешь тоже!
— А что?
— А то!
Я сердито вырвалась из его объятий и отошла на два шага.
— Ты сейчас появился, голову мне вскружил. Ничего толком не обещаешь, только слова красивые говоришь. Завтра рано утром укатишь обратно вместе с Платоновыми, и все… Оставайся, Шатохина, одна! Жди с моря погоды.
— Лен, я хочу быть с тобой. С девочкой нашей. Я могу тебе золотые горы наобещать, но сначала хочу решить вопрос с отцом. Понимаешь? Я не хочу, чтобы над тобой угроза нависла!
Мне хотелось возразить что-то язвительное и острое. Но потом я вспомнила, как отец Марселя разорил человека, наказал его за то, что тот занимал его место на парковке. Мороз по коже пробрался. Разве можно с таким влиятельным человеком совладать?
— Значит, тебе остается только одно, Марсель!
Я отступила к дому, шагая спиной вперед.
— Забудь обо мне. Забудь о нас…
— Да ты обалдела, что ли?! — возмутился он и настиг меня у самой двери.
Пес глухо тявкнул и кинулся мне на защиту, вцепившись пастью лишь за толстый валенок.
— Фу! Иди в будку! — прикрикнула на пса, он поплелся обратно к себе в конуру.
— Вредина!
Марсель смотрел на меня так, словно по-настоящему хотел съесть.
— Если я сегодня же в тебе не окажусь, сдохну, — пригрозил он. — Поехали.
— Куда?
— Да хоть куда-нибудь. Я по тебе соскучился жутко. Ни с одной девушкой мне не хочется проводить время.
— Марсель!
— Лена…
Он напористо прижался ко мне и поцеловал. Выдержка таяла. Снова он сводил меня с ума, лишая выдержки. Еще эта сложная ситуация… с его отцом… Ума не приложу, как быть!
— Я придумаю что-то. Обещаю. Но мне нужно немного вдохновения, — попросил Марсель, коснувшись моих губ. — Только ты можешь дать мне это!
— Ах ты хитрый жук! Вдохновения тебе дать… Ну даешь! Фантазер!
— Но сработало?
— Черт с тобой! — ругнулась я. — Иди клянчить у Платоновых машину, а я переоденусь и предупрежу родителей, что пойду гулять.
— До сих пор отпрашиваешься у родителей, Шатохина?
— Кто бы говорил, Кречетов! — фыркнула я. — Ты-то вообще от своего папаши прячешься!
— Языкастая какая… Будь уверена, я твоему языку и без сеновала найду применение!
Настроение у меня было приподнятое.
Я послала Марселю воздушный поцелуй и забежала домой, потопала ногами, стряхнув с обуви снег.
— Мама, папа! — закричала, думая, что они у телека сидят.
Но в ответ послышались шорохи и шаги торопливые, шепотки.
Выглянула в коридор. Папа сделал вид, что картину поправляет.
— Чуть левее сдвинь, — скомандовала мама. — Лена… — сделала вид, что удивилась. — Ты вернулась уже?
— Вернулась. Не говорите, что не видели.
— Да мы тут… Картину вешали…
— Ага. Криво висит же. Что, подсматривали? Подслушивали?
— Интересовались, — лаконично ответил отец. — Кто такой?
— Друг.
— Который может стать отцом? — добавила мама, покачав головой. — Лен, ты у нас девушка крайне самостоятельная, всегда на своем стоишь… Но хоть с женихом познакомь?
— С женихом? Мама, вы торопите события. Это друг. Просто друг! Не больше…
— Ну-ну… — поворчал папа. — После такой дружбы у нас с твоей мамкой Толик появился. Твой старший брат! И родители нашу дружбу до загса довели, а у вас намечается что-нибудь?
— Намечается! Погулять иду. Схожу переоденусь, подкрашусь…
Родители с места не сдвинулись, даже не шелохнулись.
— Лен, так никуда не годится. Давай, знакомь! — потребовала мама.
— А если я скажу нет, то, что? Дома запрете?
— Ага, тебя запрешь. Как же… А то мы не знаем, как ты в восемнадцать через окна удирала, когда хотела сходить погулять! Теперь-то тебе давно не восемнадцать… Может быть, даже считаешь, что родители тебе ни тогда, ни, тем более сейчас, не указ! Поступай, как знаешь… — махнул рукой папа. — Пошли, мать. Телек смотреть. Больше жы мы ни для чего не годимся… Знать ни о чем недостойны. Делиться с нами необязательно. Подумаешь, замуж вышла… За кого? Неважно. Развод? А что такого… Беременна — снова не ваше дело!
Родители развернулись и ушли. В горле встал ком.
Ну, вот… Чего они дуются?! Я сама ничего не знаю и ни в чем не уверена.
И вообще, мне собираться надо!
В расстроенных чувствах я пошла к себе. Начала рисовать стрелки на глазах, рисовала раз пять, прежде чем вышло что-то красивое. Руки то поднимались, то опускались… Через силу накрасилась, долго не могла решить, что надеть. Хотелось выглядеть сексуальной, но на улице такой мороз, а я беременная! В итоге решила, что надену комбинезон лыжный, а красоту Марселю в номере покажу, когда он меня разденет.
Выбрала лучший комплект белья, села ждать…
Ждать пришлось долго.
Родители спать легли, а я все ждала, выглядывала в окна, пока не поняла, что Марсель не придет.
Настроение с самого утра было отвратительное, я целую ночь не спала, плакала потихоньку в подушку. Со звонком Ульяны настроение стало еще хуже.
— Лен, а Лен, — попросила она. — Растолкай своего лежебоку и скажу ему, что мы через час выдвигаемся. Даже если сам не хочет никуда ехать и решил задержаться, то он взял машину, пусть вернет. Идет?
— Кому и что я должна сказать? — поинтересовалась я.
— Марселю. Он же у тебя спит?
— С чего бы ему спать у меня?
— Постой… Так вы не вместе, что ли? — удивилась подруга. — Когда он вечером не пришел, мы решили, что у вас перемирие идет полным ходом.
— Ага. При родителях кроватью в стенки стучим. Марселя у меня нет! А если ты его увидишь, услышишь… То скажи, чтобы он забыл все хорошее, что я ему говорила. Ясно?
— Лен, постой! — забеспокоилась Ульяна. — Он не пришел вчера к нам, понимаешь? И у тебя не остался. Куда пропал?
— Очевидно, папочка скомандовал ему “К ноге!” и он побежал. Даже прощаться не стал. С меня хватит! Довольно… Я ему не подстилка всепрощающая. Точка. И дочка только моя, так и передай.
— Не кипятись, Лена! До чего же горячая! — попросила Ульяна, но я вспылила.
— А ты зачем влезла, Ульяна? Я девушка не маленькая и сама могла решить, хочу я видеть Марселя и говорить с ним или не хочу.
— Лена, мы с Андреем хотели, чтобы вы помирились. Оба же страдаете… Мы хотели как лучше.
— Да вы только хуже сделали! — повысила я голос. — Мне, может быть, проще было не видеть его совсем. Отрезать чувства… А теперь снова в моей груди рана размером с море, а он… он себе на уме. Всегда… Меня ни во что не ставит. У тебя его нет, у меня — тоже. Он просто ушел! Я его всю ночь прождала… Даже если у него срочные дела появились, мог бы сказать. Хоть строчку написать! Просто он считает, а что Шатохина? Шатохина никуда не денется, хули! А я вот возьму… Возьму и…
— Хватит! — рявкнула в ответ Ульяна. — Помолчи. Вот сейчас ты не права конкретно! Тебя несет, а не мешало бы выяснить, что с ним стало. Понимаешь?
— Да что с ним станет? — всплакнула я.
— Мало ли что! Не просто так он пропал. Я уверена, что он не поступил бы так по-свински. Я видела, какой он был радостный, когда прискакал у Андрея машину просить.
— Что, прям радостный был? — спросила я, шмыгая носом.
— Как ребенок, который никогда не получал подарков на Новый год, а потом ему посчастливилось… Мне, если честно, Андрея стукнуть хотелось. Он все подтрунивал над другом, хихикал, иронизировал над ним, но Марселю было плевать, понимаешь? Он никогда не спускал просто так шуточки Андрея, отвечал всегда не менее остро. Но вчера ему было плевать. Он взахлеб рассказывал, что у него будет дочка, и даже делился, какие имена ему нравятся.