Страница 1 из 27
Глава 1
— Ну здравствуй, новая жизнь.
Улыбнулся и быстро свернул лыбу. Из-за шрамов на лице я больше пугал людей своей ухмылкой, чем вызывал что-то положительное. Спасибо одному моджахеду, который решил, что мне требуется пластика на лице, а то я очень грустный, когда убиваю людей.
Резкий свет ударил в глаза, я пытался проморгаться. Чувствовал себя так, будто бухал всю ночь и сейчас полдень, а прямо в лицо светит яркое солнце. А в голове звучали голоса пацанов, что полегли на той операции.
Тут сухо, как в пустыне, потому то теплый воздух без капли влажности сдавил мое дыхание. Зрение стало кое-как возвращаться. Глаза наконец-то привыкли, и я осмотрелся. Покрутился на месте и увидел:
Что-то похоже на смесь Египта и Турции. Эти страны я знал по многочисленным вылазкам и работе в команде зачистки врагов государств. Как в этом песчаном мире могут жить растения? Особенно похожие на лиственные кусты, которые рандомно натыканы по площади. Будто оазис, кто-то заморочился, чтобы эта пустыня была не совсем безжизненна и тут можно было как-то жить.
Принюхался: запах рынка и чего-то еще, что-то похожее на запах пота. Значит, рядом люди — много людей. Нужно быть готовым к любым событиям. Постояв еще немного, — прям курорт какой-то, а не новый мир, который я почему-то должен спасать. Ну эта богиня не слушала меня: я не тот, кто может кого-то спасти.
Окружали меня одноэтажные домики, собранные из разных камней, — гранит что ли? Выступающие булыжники накиданы друг на друга и держатся только из-за своих размеров и веса. Огромные деревянные двери в каждом домике, а вместо ручек большие железные кольца, покрытые ржавчиной.
Хоть домики и выглядели добротно, но они просто кричали, что давным-давно устали, и сейчас уже доживают свой последний век. Все больше казалось, что кто-то не сильно старался при стройке — как получилось, так и получилось. Окна маленькие, и все покрытые пылью и безжизненностью этого мира.
Почему безжизненность? Меня не покидало ощущение, что в это место просто согнали людей. У них не было выбора, и поэтому живут здесь.
Стоял на дорожке, камни на ней были разные и не сильно собранные вместе, отчего она была неровной и ухабистой. Даже сейчас какой-то булыжник давил мне в кроссовок. Возможно, она была выложена давным-давно и постепенно приняла свою неровную форму из-за естественных процессов, а может, кто-то сильно халтурил, когда клал все это добро. Нашли камни — эти на дома, а эти кидайте между, пусть будет хоть какая-то дорога.
На меня снова накатило.
Последние десять лет я работал в группе по зачистке врагов государств по всему миру. Революционеры, повстанцы, террористы, убийцы. Нам платили за то, чтобы неправильные люди больше не существовали. У нас была слаженная группа из десяти человек. Я не был командиром, а был таким же солдатом, — как и другие — что просто выполнял приказы.
Как так получилось, что меня сделали тем, кто планирует каждую операцию, я уже не помню. Просто в какой-то раз я предложил, как лучше провести разведку на новой местности, как лучше расставить бойцов и как захватить цель с меньшим шумом.
Попробовали раз, потом другой. И в нашей группе я стал сценаристом заданий. Меня так и прозвали потом — Сценарист.
Я хмыкнул себе, что опять погрузился в свои мысли.
— Посмотрим, каков на вкус новый мирок, который так отчаянно хочет сохранить какая-то богиня.
Говорил: я больше по зачистке, ликвидации, но никак не по спасению. Но кто откажется от еще одного шанса?
Очень надеялся, что тут не средневековье со стремной одеждой и нравами, когда тебе можно отрубить голову просто так.
Оторвав голову от дорожки, я увидел четверых подростков, которые шли мне навстречу.
Я окликнул:
— Эй, пацаны. Вы меня понимаете? Есть минуточка парой слов перекинутся?
На меня посмотрел самый большой из них: темноволосый пижон с пушком на лице, как у пятнадцати–восемнадцатилетних подростков, с противными маленькими губами. Маленький нос картошкой и близко посаженные глаза. Лопоухий и низкосракий.
«Какой же ты мерзкий, тебе по-любому давать не будут», — подумал я в тот момент. Он смотрел на меня и постоянно жевал свои мини-губки.
— Че ты сказало? — пробубнил он.
Как он ест таким маленьким ртом? Так, значит, язык понимаю, — это хорошо. Быстро оценил рост, вес, повадки и местность, на которой я оказался с ними. Хотя с местностью все понятно. Дорожка по центру, и дома по обе стороны. Может, сленг их смутил? Что ж, перефразировал:
— Скажите, что это за страна, мир? Как тут у вас все обустроено? Какая у вас валюта? В общем, если вам несложно, то уделите минуток двадцать.
Я понимал, что вот так в лоб сразу просить максимум информации, еще и у подростков, — глупо. Но я в новом месте. А в новых местах я мог притвориться кем угодно, если моя цель — сбор информации. Плюс, я понимал и говорил на их языке. И раз мне нужно выжить, да еще кого-то спасти — буду ковать информацию не отходя от кассы.
Наконец-то опустил глаза на себя: я выглядел именно как в своем мире. Шорты, футболка, кроссовки, рюкзак на плечах. Лучше бы, конечно, на мне бы был стандартный набор для «прогулок». Но кто знал, что простой поход к другу приведет меня к смерти и попаданию в новый мир.
Меня позвал последний выживший из моего отряда. Сашка Тиски. Ему повезло: подстрелили на предпоследней вылазке, и он зализывал раны, поэтому на последнюю операцию с нами не пошел.
Тиски пытался последние года два вытащить меня из депрессивного состояния. Предлагал работу, пытался свозить на отдых. Но что-то в тот день оборвалось во мне. Я хотел быть один, потому что рядом со мной гибнут хорошие люди.
Когда из-за твоего плана кладут весь отряд, а ты, как назло, остаешься жить… Я должен был понять, что новый заказ пришел не для нас, а на нас. Закинули не за тем, чтобы мы уладили проблемы, а чтобы уладили нас.
Должен был спасти пацанов. Но теперь они в земле, а я тут. Но успокаивало только то, что я завалил заказчика. Тот чудак не просто так сдох, я его на куски резал, пока он был еще жив. Вроде отомстил за пацанов, — должно было стать легче, а только это их не вернет.
Пока думал, этот мелкогубый смотрел на меня из-под лба, несмотря на свой рост — метр шестьдесят с копейками, и продолжал жевать свои губешки.
С ним стояли три таких же подростка примерно его возраста. Кожаные жилеты, надетые на льняные рубахи, и штаны из плащовки. Его дружки смотрели на него и, судя по всему, ждали его реакции. Походу эта очаровашка — их лидер, а они подпевалы. Мир другой, а поведение пацанов все тоже. Есть тот, кто сильнее или богаче, и те, кто хочет быть как он.
Заперт в переулке с подростками. Опасность минимальна.
«А тут тепло», — отвлекся я. Это хорошо: люблю тепло. И солнце очень яркое, ярче чем у нас, но меньше раза в два. Надеюсь, сутки у них как у нас — двадцать четыре часа, а то не хотелось бы пахать по сорок восемь, — хватило в старой жизни.
От мыслей оторвал главнюк. Который то ли подбирал слова, то ли собирался с духом.
— Мясо, как ты смеешь со мной говорить, ты хоть знаешь, кто я? Да как ты вообще посмел открыть рот?
Все-таки лучше бы поговорил со взрослыми. Решил, блин, побыстрее внедриться в мир, ох уж эти привычки — поскорее взяться за решение задач и целей.
Еще я посчитал рискованным связываться со взрослыми в новом мире. Новый мир — это не новая страна. Я не знаю сил местных, не понимаю умений и возможностей противника. Поэтому логичным было начать именно так. Да и что мне сделают дети? Я могу пять человек голыми руками положить. Поэтому лучше выжидательная позиция.
— Так, слушай сюда, выкидыш подросткового периода, — начал я уже злиться. — Я с тобой нормально общаюсь, так что давай-ка следи за своими словами, молокосос.