Вэйкенхерст

Но только если я прав. В этом-то вся проблема. Думаю, ответ найдется у «Пайетт». И приходские книги тоже помогут, наверное. «Пайетт» лежит внизу. С приходскими книгами придется подождать, пока старик Фэрроу не придет в церковь. Сегодня канун Рождества, так что он придет рано. Мне осталось подождать только несколько часов. Надо помолиться о терпении.

Господи, надеюсь, я ошибаюсь.

Глава 31

В канун Рождества отец спустился из своей спальни совершенно больной на вид. Он не читал Библию за утренней молитвой и не ел ничего на завтрак, только выпил чашку чая. Потом сказал Мод, что его весь день не будет, и ушел из дома.

Как только он ушел, а слуги занялись другими делами, она пошла к нему в гардеробную и достала записную книжку из тайника под рубашками.

Из последней записи она узнала, что какая-то фраза в «Житии святого Гутлафа» навела его на «поистине ужасную мысль». О чем бы ни была речь, это было как-то связано с «Возмездием», и Мод догадалась, что он пошел свериться с приходскими книгами, узнать, правда ли это. Больше она ничего понять не смогла, потому что фраза, которая его встревожила, была на англосаксонском: flaxan mid deofol gefulde.

Мод обыскала весь дом, но не нашла «Жития святого Гутлафа» — наверное, отец взял его с собой в церковь. И англосаксонский словарь она тоже не нашла, так что не могла выяснить, что значит эта фраза.

Отец вернулся незадолго до полудня и с отстраненной вежливостью попросил ее освободить библиотеку. Он просидел там почти три часа, потом вернулся в церковь. Мод не могла понять, какими книгами он пользовался, — он их все убрал на место.

Как раз перед чаем она услышала его шаги по гравийной дорожке. Мод подбежала к окну. Лицо у него было серое и спокойное до неподвижности, одно плечо выше другого. Мод подслушала у двери, как он говорит Айви, что не будет ни пить чай, ни обедать — он будет в кабинете, и беспокоить его не надо.

* * *

После смерти маман Рождество в Вэйкс-Энде почти не праздновали, и в этот сочельник все было как обычно — даже слуги у себя в хозяйственных помещениях отмечали его очень сдержанно. Ричард гостил в Шотландии у одноклассника, а поскольку Мод не хотелось составлять компанию Феликсу и няне в детской, обедала она в одиночестве.

Дейзи украсила веточками остролиста рамы картин в столовой и оставила Мод одну за столом. Мод заказала блюда, которые ей нравились и при этом не доставили бы лишних хлопот кухарке: жаркое из фазана с хлебным соусом и морковью, пудинг из чернослива со сладким соусом и имбирное пиво.

Закончив обедать, Мод подняла ставни и уставилась в темноту. Этой зимой снега не было, и лишенные листвы деревья в саду дрожали под слякотным дождем. Она вспомнила, как Болтушка качалась на ведре в колодце, вспомнила загорелую шею Клема и то, как лучи солнца делали волоски на его руках золотыми. Резко отвернувшись от окна, она ушла наверх.

В половине двенадцатого она снова спустилась вниз, надела пальто и вместе с остальными домашними принялась ждать в утренней столовой, пока отец не спустится из кабинета. Потом все они поплелись сквозь мокрый снег на всенощную.

В церкви было как никогда много народу. Отец внезапно настоял на том, что они пересядут на другую скамью, вызвав удивление и неудовольствие мистера Бродстэрза.

— Папа, — прошептала Мод, — но мы же всегда сидели на этой скамье!

— А больше не сидим, — пробормотал он, проталкиваясь мимо изумленной мисс Бродстэрз и не обращая внимания на удивление прихожан.

Отец занял скамью с другой стороны прохода, возле двери в башню, где находилось «Возмездие». Во время службы он держался бесстрастно, хотя иногда смотрел в упор на дверь башни или листал Библию, словно что-то искал.

Мод понравилось, как удивленно на них смотрели прихожане. Какая бы «ужасная мысль» ни пришла отцу в голову прошлой ночью, он вполне заслуживал потерять свой богоданный покой.

Но при этом ей было слегка не по себе. Мод начала гадать, куда все это может привести.

* * *

На второй день после Рождества похолодало, канал затянуло льдом. Отец по-прежнему работал над своим планом осушить болото. Он диктовал письма адвокату и инженеру Дэвису, а Мод их печатала.

И над «Пайетт» он тоже продолжал работать. Мод было уже не так интересно — рассказ Элис о паломничестве состоял из путаных призывов к Господу. Отец отдавал ей переводы в виде случайных отрывков, иногда прерывавшихся на середине предложения. Это плохо сочеталось с его внешним спокойствием, которое уже начинало нервировать Мод.

На четвертый день после Рождества он отправился к священнику и вернулся через несколько часов, сердитый и раздраженный. Еще через день Мод спустилась вниз после обеда и увидела, что Клем и два десятка деревенских обдирают со стен дома плющ. Отец приказал убрать все до веточки и выкорчевать все кусты на расстоянии двадцати футов от дома. Он велел им сделать все за день и хорошо за это заплатил.

Мод не могла его спросить, зачем он все это делает, потому что он уехал в Вэйкенхерст, а когда вернулся, то пошел прямо в кабинет. С того дня всю еду ему подавали туда.

Ночью после того, как стены очистили, Мод чувствовала, что старый дом дрожит, лишившись своей шубы из зарослей плюща. И сама она чувствовала себя неуютно и беззащитно. На следующее утро вместо мягкого зеленого света, который она так любила, Мод проснулась от непривычного ровного резкого света. Она вспомнила, сколько разных живых тварей жило в этом плюще. В детстве Мод казалось, что даже отец не сумеет от них избавиться. Она ошибалась.

Коул не знал, в чем причина распоряжений отца, но рассказал Мод, что за несколько дней до этого хозяин задавал ему много странных вопросов про растения. А еще одно растение на клумбе у французских окон в библиотеке он велел не трогать. Название растения ничего для Мод не значило — оно называлось соломонова печать.

* * *

За два дня до Нового года Дейзи пожаловалась, что по всему дому рассыпана соль.

— Соль? — удивилась Мод. — Как это?

Старая служанка поджала губы:

— А вот так, мисс Мод. Кучки соли повсюду. В дверях, в каминах, на подоконниках. И хозяин не разрешает их подмести. А в утренней столовой у окон масло. Да, мисс, растительное масло. Я этот запах где хочешь узнаю.

В этот же день Мод сидела за столом и печатала, как вдруг услышала звон бьющегося стекла. Она выглянула в коридор и встретилась взглядом с не менее удивленной кухаркой на другом конце коридора. И обе они одновременно заметили, что с бокового столика исчез стеклянный купол, под которым хранились старые друзья Мод — чучела летучих мышей.

Двери кабинета открылись, и появился отец. Он раздраженно глянул на Мод и поинтересовался:

— В чем дело?

— Я… я слышала шум, — растерянно ответила она.

— Возвращайся к работе, — сказал он. Кабинет у него за спиной был полон дыма, и Мод почувствовала едкий запах, как от паленого меха.

На следующее утро Мод услышала, как Дейзи рассказывает кухарке, что отец действительно разбил стеклянный купол и сжег чучела летучих мышей.

— Ужас во что он превратил каминную решетку, — пробурчала Дейзи. — Я целый час все отчищала. Это неправильно!

— Это с ним что-то неправильно, — отозвалась кухарка вполголоса.

Дейзи еле сдержала смех.

Мод тихо вернулась в библиотеку и села за стол. Сначала плющ, теперь летучие мыши. За пару дней он избавился от обоих хранителей ее детства.

Это с ним что-то неправильно, сказала кухарка.

Мод вдруг застыла на месте. Слова кухарки навели ее на мысль. Впервые с тех пор, как отец решил осушить болото, у нее появилась идея, как можно его остановить.

* * *

Ей понадобится помощь какого-то официального лица. Либо доктора Грейсона, либо мистера Бродстэрза.