Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 15



Глава 27

Опять. Ох… да когда же вам надоест?

— Я.

Говорить: «Нет» было бессмысленно, перепутать мою высокую худощавую и бледную фигуру с кем-то другим было невозможно.

— Говорят, ты сильный, а на вид просто дрищ! Похоже слухи врут! — надо сказать, клишированный выскочка имел все основания обвинять меня в дрищавости, поскольку сам при росте, хорошо, если метр восемьдесят, в плечах был все полтора. Может быть, его бабушка согрешила с гномом, не знаю.

— Давай закончим побыстрее, я тебя изобью, и ты отвалишь, договорились?

— Да я тебя!.. — что он со мной бы сделал, никто так и не узнает.

Почему?

Да потому что мне это всё НАДОЕЛО! Полёт стокилограммовой туши над палатками был долог и по-своему красив. После такого удара он точно ещё долго не встанет, и даже Лиорат может не успеть. Я отчётливо почувствовал десятки взглядов, в шоке вперившихся в меня со всех сторон.

А теперь слушать сюда! — нежити для использования Подчинения рядом не было, но сам эффект стоил того, чтобы использовать способность. По-моему меня было слышно даже на другом конце лагеря. — Меня достали герои, мнящие себя великими воинами и ради самоутверждения желающие померяться силами. Я говорю так, чтобы ВСЕ поняли. Следующего умника я УБЬЮ! Расплющу булавой черепушку так смачно, что звук треснувшего арбуза будет в сторонке нервно посасывать снюс! Вы достали меня со своими вызовами! Думаете, мне доставляет удовольствие избивать идиота за идиотом!? НЕТ! Только попробуйте сунуться ещё хоть один раз — я вас предупредил!

Повисшая в воздухе тишина звучала в моих ушах словно музыка. Не говоря больше ни слова, я развернулся и зашагал в сторону нашей палатки, накопившуюся внутри ярость словно рукой сняло. Всё-таки иногда нужно вымещать свой гнев. Пусть и вот так.

Когда ты живёшь в, по сути, палаточном лагере, где единственные деревянные сооружения — бар, душ и несколько складов, так получается, что все со всеми очень быстро знакомятся.

Уж не знаю, как это работает в больших городах, где между тобой и другим человеком не тонкая ткань, а толстые деревянные, а то и каменные стены. Но здесь я, с учётом своей неплохой памяти, уже знал поимённо очень многих в лагере, хотя и не слишком к этому стремился.

Две сотни человек, подумать только. А ведь раньше мне казалось, что десять — это уже очень много. А сейчас нормально, привык, даже не кажется чем-то необычным. Однако есть одна фишка, о которой я узнал только познакомившись с достаточно большим количеством людей.



Ты не можешь ограничиться внешностью и именем, к этому всегда цепляется, словно репей к собачьему хвосту, ещё куча всего. Твоё первое впечатление от человека, какие-то его характерные черты, которые ты невольно подметил, вроде манеры речи или специфического жеста, его характер.

Даже если вы просто пожали друг другу руки, кое-что уже понятно, и неважно, что ты можешь быть неправ. Другие люди для нас — куча мелких деталей, налепленных на созданный сознанием образ.

А этот образ, в свою очередь, очень сильно влияет на то, как мы воспринимаем поступки этого человека. Потому что, как бы нам ни хотелось это признать, одно и то же действие, выполненное разными людьми, проходя сквозь призму их образов, может трактоваться совсем по-разному.

Большую роль в определении образа играет внешность и тем более пол человека. От женщин мы обычно не ожидаем того, что, на наш взгляд, вполне адекватно для мужчины, и наоборот. Есть ещё много факторов, от манеры речи до того, насколько человек опрятен, но внешность, пожалуй, главный из определителей, по крайней мере, с теми людьми, кого мы знаем поверхностно.

И был тут один парень, а вернее, уже мужик, который мне сразу не понравился. Не то чтобы он был уродлив, груб или грязен, не сказать и обратного, не был он красавчиком, не обладал профессорским слогом и фиалками от него не пахло. В целом, вполне нормальный человек, среднестатистический.

Но было в нём что-то такое, из-за чего моя на него реакция с первого момента нашего знакомства и до сих пор была совершенно однозначной: «У такого человека я бы не взял и стакан воды в пустыне». Поддержала меня, как не странно, кареглазая, обычно относившаяся к окружающим с неизменным дружелюбием и, как говорится, открытой душой.

Ей этот мужик, звали его Пакс, тоже не нравился. И, как и я, объяснить причину такой неприязни она тоже не могла. Все другие в нашей небольшой компании, даже Веск, который обычно был чуть ли не подозрительнее меня, не видели в этом Паксе ничего такого. Однако стоило отдать охотнику должное, он от нашего мнения не отмахнулся, как остальные, признав, что может и не видеть чего-то.

И вот как-то ночью я, как и в каждую ночь до этого, сидел, прислонившись к опорному шесту палатки и скучал. Спать я не мог, гулять не хотелось, поговорить было не с кем: ребята спали, а со своим квартирантом я болтать при них не хотел, чтобы не разбудить.

Чтобы хоть как-то себя занять, я занимался тем, что тренировался контролировать свои чувства и восприятие, то усиливая зрение так, что начинал видеть крошечные трещины в казалось бы практически ровном полу, то обостряя осязание, так что находил на своём ганлине на ощупь всё ещё оставшиеся шероховатости, то замедляя субъективное течение времени, чтобы подброшенный в воздух ножик летел к земле со скоростью черепахи.

Со слухом я тоже экспериментировал, стараясь сделать так, чтобы окружающие меня звуки стали одновременно достаточно чёткими и разборчивыми, но в то же время не оглушающими. И вот, в один момент я услышал, как в палатке неподалёку, тихо покряхтывая, собирается куда-то мой неприятный знакомый.

Пакс, как один из новых Бойцов, появившихся в лагере, получил жилище в центре спирали, так что расстояние было не слишком большим, а звук затягиваемых на броне ремней было сложно с чем-то спутать, с учётом того, что моя броня издавала ровно такие же.

И вот если бы на месте этого Пакса был кто-то другой: Веск, Лиорат, Сора — да кто угодно, я бы просто отмахнулся от этого и продолжил заниматься своими делами. Ну мало ли куда человек ночью собрался? Может быть, приспичило по делам, а в Подземелье Некроманта зачастую даже сексом следовало заниматься с оружием в руках, так сказать, на всякий пожарный.