Страница 14 из 15
Глава 29
В какой момент я так размяк? В какой момент для меня вдруг судьба какой-то спирали, судьба человечков, которые взялись бы за оружие в ту же секунду, как узнали о моей истинной природе, стали важнее собственного выживания? В какой момент я решил, что сражаться за них — хорошая идея? Какой в этом смысл?
О, я знаю, в какой. Кареглазая, Веск, Сора, Лиорат — они сделали меня слабым. Не специально, они вряд ли даже думали о чём-то подобном.
Вот только я, такой, каким был на первом уровне, убивающий людишек без тени сомнения просто потому, что мне нужны были их сапоги, был куда сильнее меня нынешнего. Я ведь помню, как на третьем этаже, готовясь к переходу ниже, мы сражались с другими авантюристами ради их экипировки.
И уже тогда я начал процесс превращения в тряпку, ведь убивал только тех, кто нападал на нас первыми. Это слабость — отпускать кого-то только потому, что он тебе улыбнулся.
Это слабость — думать о том, что правильно, а что нет. Это слабость, потому что убивает внутри тебя зверя. Лев не рассуждает: правильно ли убивать эту антилопу? Ему чужды такие понятия. Он просто охотится, потому что это его природа. Потому что это его суть.
А я забыл о том, как быть зверем. Я ведь и сражаюсь сейчас совсем не так, как раньше. Просчитываю свои действия: увороты, обманные манёвры, финты. Всё выверено до миллиметра, и тем не менее я проигрываю.
Раньше я ведь сражался не так. Я был готов обменять руку на голову противника, был готов на что угодно, если в итоге меня ждала победа. И вот, я на грани второй своей смерти. Скорее всего, окончательной.
НУ. УЖ. НЕТ!
Один из них зашёл за спину. Быстро, даже очень. Худой и низкий. Явно тренировал скоростные атаки. Кинжал в его руке направился мне в область правого лёгкого. Вряд ли он на что-то рассчитывал. Этот удар должен был просто сбить мой ритм, не дать разгуляться. Он ждал, что я увернусь. Может быть, приму кинжал на щит. Чёрта с два. Я развернулся к нему и, широко улыбнувшись, самостоятельно насадился прямо на лезвие. Плевать. Какая разница, что будет с лёгкими? А через мгновение его череп с забавно приоткрытым ртом стал месивом из костей, крови и мозгов на моей булаве.
Они сохранили полное спокойствие. Впрочем, почему нет, на полигонах по-настоящему умирали только глупцы. Убитый сейчас уже восстанавливался в зоне возрождения.
Но это было только начало. Кинжал так и остался торчать в груди. Ощутил, как через душу Авока протекло несколько капелек энергии. Поздравляю вас, ребята. Вы меня разозлили. По-настоящему разозлили.
Меч второго пробил предплечье, войдя ровно между костями. Крутанув руку, выдернул оружие из рук парня. Воткнул торчащее с другой стороны лезвие подмышку третьему. Что же, он явно такого не ожидал. Выдёргивать клинок из противника было неудобно. Со всего размаху врезал булавой по рукояти. Сорвал её с лезвия. Протащил сломанный конец, из которого ещё торчали заклёпки, через собственную руку. На бывшем мече остались ошмётки плоти. Плевать. Это ненамного снизит скорость и силу.
Проигнорировал нацеленную прямо в живот атаку. Вцепился зубами в шею. Кровь забавно забулькала в горле. Кровь… почему она, в отличие от всего остального, имела вкус? Булава главного отбросила от жертвы. Множественные дыры в животе от удара шипастого шара нисколько не повлияли на возможности. Из разорванной сонной артерии фонтаном брызнула кровь. Пережевал и проглотил оставшийся во рту кусок плоти. Вкус крови… противно. Но и сладко до дрожи… Да, им было страшно. Отлично.
— Отступаем!
Бежите? От меня?! НЕ ПОЗВОЛЮ! Уже забрал троих! Заберу всех! ЕЩЁ! Да! Да… Убить, убить, убить, убить, убить, убить, убить… УБИТЬ!
Убить всех, кто встанет на пути, убить всех, кто осмелился вступить со мной в бой, убить всех, кто причинил мне вред! Убить ублюдков любыми способами, любыми путями, любыми жертвами. Они решили, что всё закончилось? Всё только начиналось!
Быстрее, чем раньше. Сильнее, чем раньше. Лучше, чем когда-либо! Их почти вполовину меньше. У добычи не было и шанса. Да. Они — добыча. Не противники, не соперники, не враги. Пища для оружия. Не больше, не меньше. Тот, кто нанёс самый первый удар. Молодой, ещё мальчишка. В его глазах читался ужас. Великолепно… Настоящий пир! Наслаждение каждой каплей страха вспыхивало в мозгу. Отступали организованно, слаженно. Всё ещё на что-то надеялись. Не стоило. Пятый не успел отреагировать. Булава опустилась сзади на ногу. Пятка превратилась в труху. Ахиллово сухожилие — в лоскуты. Закричал от боли. Ещё одно блюдо банкета. Шестой попытался пырнуть клинком. Поймал меч рукой. Пропустил клинок между средним и безымянным пальцами. Ладонь под перчаткой разделилась надвое. Это не играло роли. Удар вниз, в голову упавшего наземь парнишки. Лопнула как переспелый арбуз. Следующий и последний. Сопротивлялся дольше всех. В самом начале принял на себя таранный удар и теперь тоже держался стойко. Закованный в тяжёлый доспех, с большим щитом и палицей. Растянул свою смерть почти на минуту. Но, в конце концов, превратился в кровавое месиво.
И только потом меня отпустило.
Давно мне так не доставалось, что и говорить. Повреждения тела были очень значительными, и на их восстановление уйдёт не один час, а то и не один день.
Однако на мой боевой потенциал они влияли сравнительно слабо. Несмотря на то, что я оброс плотью, больше половины силы оставалось в костях, на чём я и сыграл, подставляясь под удары так, чтобы они приходились исключительно на мягкие ткани.
К тому же моя броня прикрывала все травмы, а кровь из меня, понятно, не текла, так что в целом никто не должен был заподозрить лишнего.
А потому передо мной серьёзно встал вопрос: возвращаться ли в лагерь или делать ноги. Закончившаяся только что битва раскрыла мне глаза на очевидную, по сути, вещь. Первым по важности для меня являлось собственное выживание.
Кареглазая и охотник, конечно, интересная и полезная компания, но их спасение совершенно точно не входило в список моих приоритетов. Но ещё была отслеживающая метка Веска, что горела у меня на черепе.
Если я сбегу, он, чего доброго, мог открыть на меня охоту. Несмотря на то, что мы неплохо сработались, и охотник даже то и дело забывал, что я — нежить, окончательно он об этом вряд ли забудет. Этого допустить было нельзя.
А значит, нужно было убедиться, что с ним и девчонкой всё будет в порядке. А потом, когда мы окажемся в безопасности, уже можно будет подумать о том, как снять с шеи поводок. Зря я раньше, конечно, решил спустить это на тормозах.