Страница 3 из 14
Закинув булаву, теперь уже вообще не казавшуюся тяжёлой, на плечо, я зашагал в сторону города. Посмотрим, что у скелета-лича будет мне предъявить.
— И ты хочешь сказать, что теперь ты уже не скелет, а зомби, и что теперь ты можешь превращаться в самого настоящего дракона, но при этом понятия не имеешь, как это произошло?! — вполне ожидаемо, Ядгар рвал и метал.
— Ага…
Мне спорить с ним совершенно не хотелось. Во время нашего похода за сокровищами Руха я сказал личу всё, что хотел. Если он собирался продолжать до меня докапываться, даже понимая то, что я, очевидно, стал сильнее… что же, его проблемы, не мои.
После возвращения в Падсонитар меня “вызвали” ещё до того, как я добрался до своего дома. Посланника совета я послал куда подальше, в этом ведь и было его предназначение, мне нужно было забрать жемчужину, свой магический стилет и обзавестись хотя бы минимумом одежды. Без штанов идти на допрос мне точно не хотелось.
Впрочем, не хотелось мне этого делать ещё по множеству причин. Но убегать сейчас, когда я уже вошёл в город, мне не позволяла гордость. Одно дело — тактически ретироваться в неблагоприятных обстоятельствах и совсем другое, начав идти навстречу противнику, в последний момент передумать, развернуться и дать дёру.
И вот, в конце концов, я тут. Сижу внутри полукруглого стола и смотрю на лица пятёрки совета. Вернее, только на лицо Лахика. Хатод, пусть и состоял в совете, был тут скорее для комплекта, используемый остальными в качестве мальчика на побегушках, выражение лица Висари не менялось вовсе, а Танари и Ядгар были скелетами.
И зомби-мечник явно пребывал в сомнениях, которые я не мог не понять. С одной стороны, до сих пор я не сделал ничего, что можно было бы интерпретировать как враждебность к Падсонитар или совету. Но, с другой стороны, я сам и вся моя история без всяких сомнений были полны лжи. Если даже Хатод смог это понять, то уж владелец кристального клинка и подавно.
И уже было не так важно, проявлял я враждебность или не проявлял, помогал я городу или не помогал, выгоден был или нет. Куда важнее любых преимуществ в операциях, важнее золота и иной добычи для любого разумного правителя была стабильность. В богатствах не будет никакого смысла, если из-за собственной преждевременной смерти ты не сможешь ими воспользоваться. А для нежити любая смерть была преждевременной.
Для Падсонитар в целом и для каждого из этих мертвецов в частности было бы куда выгоднее моё исчезновение. Не важно, каким путём, умру я или просто уйду, от настолько непредсказуемого фактора нужно было избавиться. Однако вместе с этими опасениями тут же возникали иные.
А что, если вот сейчас они меня прогонят, а я однажды вернусь и отомщу? Что, если примкну к Рактачесар и пусть не выдам никаких особых тайн, мне ничего такого не рассказывали, но просто качну чашу весов в другую сторону? Моё вмешательство в бою против дракона было очень важно.
Может, оно не было решающим, но точно помогло Падсонитар получить куда больше прибыли, чем они предполагали. А теперь я вернулся после какой-то странной метаморфозы, уж точно не слабее, чем был.
Почему бушевал Ядгар, тоже было понятно. Кроме очевидной ярости в ответ на очередное оскорбление, он также хотел получить от меня ответы. Что это было, как произошло, почему? Можно ли это, чем бы оно ни было, повторить?
Лич, несмотря на явную несдержанность в эмоциях, оставался расчётливым и хитрым персонажем, прожившим и видевшим точно куда больше, чем я. Правда, своего он уж точно не добьётся. Просто потому, что я его не боялся, ни в человеческом смысле, ни в категориях рассуждений нежити. И он, это прекрасно чувствовавший, злился лишь сильнее.
Однако, когда я уже думал, что эти пятеро не смогут меня ничем удивить, произошло нечто довольно неожиданное. Танари заговорил.