Страница 37 из 54
— Да говори ты, в чем дело, — недовольно сказал муж. — Что за шутки.
— Какие шутки! В твоем улове оказались два морских окуня и одна камбала. Вот какова наша речка Свинуха! Предложи разводить в реках морские породы рыб — получишь премию. Ты, видно, ловил в темноте, не разглядел, окуней за карасей принял, а камбала — она на леща смахивает… Ты ведь знаешь, в этом рыбном деле ничего невозможного нет. Вот нашли же какие-то англичане рыбу-целиканту, которая по всем данным вымерла 70 миллионов лет тому назад. Так почему же…
Не дослушав, Василий Фомич положил трубку на рычаг и медленно опустился на стул.
ОСЕТИНСКИЕ РАССКАЗЫ
СЛУЧАЙ В «ЗОЛОТОМ РУНЕ»
Районный прокурор Иван Трофимович Кружков, сидя в своем кабинете, вел душеспасительную беседу с председателем колхоза «Золотое руно» Бесолом Бестаевым, старичком в белой войлочной шляпе, с хитрым лицом.
— Я согласен, дорогой товарищ Бестаев, что ваш колхоз самый шумный, самый драчливый, самый хулиганский не только в Сатагдонском районе, но и во всей республике. За прошлый отчетный период у вас было столько инцидентов, что хоть караул кричи.
— Гм… Может быть, инци…денты действительно забредали в наш колхоз, но я их не видал, — осторожно ответил Бесол. — Некогда мне следить за каждым приходящим и уходящим. Сам знаешь, дорогой амбал[2] Курушков, сколько у нас всяких других дел. То сев, то прополка, то барашков надо стричь. Так что тех, про кого ты говоришь, я мог и не заметить. А вот хулиганов у нас сколько хочешь. Прочитай мое заявление, там все написано.
Прокурор вздохнул и начал читать.
— «За один только (месяц в колхозе состоялось четыре хулиганства. Два из них с физическими результатами в виде разбитого носа А. Богазова и укушенной щеки Дз. Табеева. Неизвестные хулиганы похитили с целью посмеяться бабушку местного завмага Хатагова. Ее увезли на колхозном тракторе на территорию соседнего района. Там ее оставили сидеть в казенном инвентаре до утра. А сами ушли. Что повлекло за собой пережог горючего.
Видимо, эти же неизвестные в ту же ночь выкрасили зеленой масляной краской лицо и голову спящего сторожа нефтебазы Лексо Вазагова…»
— Это ничего, голову он побрил, — утешительно сказал Бесол, — а лицо оттерли керосином. Они очень плохо покрасили, и краска легко отошла. Я это к тому написал, что хотел узнать, где эти негодяи достали зеленую краску. Я вот сколько бьюсь…
Прокурор строго посмотрел на Бесола и продолжал:
— «…а потому прошу выделить в распоряжение правления колхоза наряд конных милиционеров из десяти лошадей, желательно вооруженных». Эка хватил ты, уважаемый Бесол! Вам по штату полагается всего один милиционер, так он у вас есть.
— Все равно, что его нету, — смиренно отвечал старик, — днем он спит, а ночью бегает по танцам и сватается к девушкам.
— Тогда выходите из положения своими силами.
— А какие у меня силы?! — защищался Бесол. — Я старый, а хулиганы, да покарает их аллах и народный суд, юные и могучие джигиты.
— Никто тебя не просит сражаться с ними врукопашную, — наставительно заметил прокурор, — отдайте одного-двух под суд для примера.
— Знаем, слыхали, — ядовито сказал Бесол, — а после суда их тетки и матери побегут к прокурору с …пиляцией. А прокурор Касаев заступится за хулиганов и предложит купить им балалайки и обучать музыке за счет колхоза. Нет, так дело не пойдет! Давай конную милицию с автоматами!
— Это невозможно, — решительно сказал Кружков.
— Неужели я так и уйду от тебя с поникшей головой и сгорбленной спиной? — жалобно спросил старик. — Вон у тебя сколько книг. Неужели ни в одной из них нет для меня совета?
Прокурору стало стыдно и жалко старика, такого слабого и беззащитного. Он подумал немножко и сказал:
— Может быть, я кое-что и присоветую. Но для этого мне нужно знать кое-какие детали. Например. Откуда тебе известно, что правонарушители — молодые и сильные ребята?
— Эхе! — воскликнул старик, — ты бы посмотрел, Иван Трофимович, как они бегают! Как призовые скакуны! Еще никому ни разу не удалось догнать их, чтобы заглянуть в лица и узнать, какого отца, какой матери это дети.
— Ясно! — повеселел прокурор. — Я, кажется, смогу дать тебе хороший совет. Если сумеешь его выполнить, — можешь одним махом разоблачить всех хулиганов. А я даю тебе слово за них не заступаться и балалаек им не покупать.
— Давай совет! — радостно сказал старик. — Слушаю тебя.
— Так вот, — начал прокурор. — Видимо, ты не можешь сразу установить — кто именно там у вас хулиганит. То-есть, я хочу сказать, не можешь показать пальцем и сказать: «Вот этот!»
— Не могу, — печально согласился старик.
— Тогда попробуем идти от противного, — торжественно объявил прокурор. — Давай попробуем установить это методом исключения.
Бестаев, выпуча глаза, молчал.
— Не понимаешь, — разочарованно сказал прокурор. — Ну, тогда выразимся по-другому. Ты должен установить не кто является хулиганом, а кто, наоборот, явно не может быть хулиганом.
— Ну… У меня в колхозе шестьсот человек, — сказал старик.
— Погоди! — перебил прокурор. — Ты сам говоришь, что хулиганы — молодые и могучие парни. Значит, стариков и старушек — долой со счетов.
— Ага. — Старика осенило. — Женщин, девушек, детей, инвалидов — тоже не будем считать. Тогда…
— Погоди, Бесол, — остановил его прокурор. Он уже вошел во вкус, — теперь возьмем молодых и сильных и переберем их по косточкам. Начнем со старшего чабана Габи.
— Не может быть такой, — категорически отверг Бесол.
— Почему? — посмеиваясь, спросил прокурор. Он-то сам хорошо знал почему.
— Ты смеешься, прокурор?! Серьезный человек Габи! Герой соцтруда. У него шестеро детей. Ни за что он не пойдет на такое плохое дело. Стригалей тоже не считай. Они по полторы-две нормы дают, их потом на аркане с постели не стащишь. А хулиганы только ночью орудуют. Конюхи, дояры, сыровары нам тоже не подойдут, они для хулиганства не годятся.
— Теперь ты понял! — торжествующе воскликнул Кружков, — отсей всех надежных и солидных людей, кто никак не может быть хулиганом, и…
— Останется совсем мало, — с заблестевшими глазами сказал Бестаев, — Оч-чень хороший мысль, амбал Трофимич!
— Это не моя мысль, — скромно возразил прокурор. — Так советует криминалистика.
— Видно, умная женщина, — похвалил председатель колхоза. — Ее слова достойны того, чтобы записать их на камнях, украшающих нашу базарную площадь… Значит, Иван Трофимич, мы с тобой договорились так. Я выясняю хулиганов. Попробую им сам прикрутить. Если не смогу, — тогда опять приду к тебе и попрошу конную милицию с пулеметом. Хорошо? Ну, тогда по рукам. Да будет твой дом всегда полон медом и маслом, амбал Курушков! — и, почтительно поклонившись, он покинул прокурорский кабинет.
Вернувшись в родное село, Бесол разыскал секретаря комсомольской организации Зарету Кусову и сказал ей:
— Дочь моя, есть важное дело. Сейчас мы с тобой посидим над списками наших колхозников. Надо отобрать несколько человек для… для поощрения. Хорошо бы позвать на помощь и Муртаза, который в народном контроле. Это чтобы моя старуха не приревновала меня к тебе, — и он довольно захихикал.
Пришел Муртаз, и все трое засели за работу. Сидели долго. Работали на совесть. А когда «подбили итоги» — ахнули. Так удивителен и несомненно точен был результат.
Наутро в конторе правления колхоза перед старым Бесолом на скамье чинно сидели зевая и почесываясь четырнадцать рослых, дюжих молодцов — члены футбольной команды колхоза в полном составе, включая и запасных игроков, и второго вратаря.
— Так вот, мальчики, — ласково сказал им Бесол, — я вас пригласил, чтобы сообщить решение правления. Больше вам трудодни начислять не будем.
Когда прошла первая минута замешательства, капитан команды Тотыр растерянно спросил:
2
Товарищ (осет.).