Страница 73 из 78
Хантер был в майке и камуфляжных штанах, и на мощных руках краснели аккуратные полоски полузаживших ожогов, будто его пытались пожарить на гриле.
— В спортзал пойдём? — спросил десантник.
— Пошли лучше ко мне, — предложил Астахов. — Коньяк у меня есть.
— А курить? — спросил Хантер.
— Да кури, Хэд с тобой.
Хантер, заметив что Рэм разглядывает его, тоже посмотрел на пацана пристально и оценивающе: словно прикинул на глаз его вес и рост.
— Зря ты это затеял, — сказал он Астахову.
— Я хочу понять, что происходит, — отрезал тот.
Рэм напрягся — значит, точно мастер-сержант что-то задумал. И вчерашний подзатыльник ничего доброго о его намерениях не говорил.
— Зачем я вам нужен? — спросил он в лоб.
— Хочу знать, кто на тебя охотится, — не стал скрывать Астахов.
— А кто-то охотится? — удивился Рэм.
— Курсант Алфред переписывался с кем-то на грунте, ему предлагали двенадцать тысяч эрго за твою нестриженную голову, — пояснил Астахов. — Я хочу понять, почему.
— Да я сам не знаю, — признался Рэм.
Они вошли в каюту мастер-сержанта. Типовую, скудно обставленную. Там было всего два кресла, и Астахов принёс третье из соседней, пустой.
Хантер закурил.
Рэм улыбнулся, уловив в запахе табака нотку хинга. Лёгкого наркотика. Понятно: сержант устал, сержант разгружается.
— Вот же хитрый какой, — сказал Хантер, посмотрев на пацана. — И хиланг курил?
— Это не хиланг, — сказал Рэм. — Это хинг. Хиланг на Джанге выращивают. Другой сорт. Он пахнет иначе. А этот запах более грубый и острый. Значит, хинг. Скорее всего, с Э-лая, хотя возят и из чёрного сектора. Хинг крепче хиланга.
— Ничего так себе, энциклопедия, — хмыкнул Астахов. Он вытащил коньяк, но разливать не торопился. — И откуда такие знания?
— От отца, — Рэм пожал плечами. — Отец тяжёлых наркотиков не возил, это клевета. Но хинг и сахар — все возят.
— Он из тебя торговца готовил?
Рэм кивнул.
— А убрали его за то, что обвинили в наркоторговле?
Рэм снова кивнул.
— Имущество у него осталось какое-то крупное? — Астахов расспрашивал, Хантер молчал, пуская дым в пол.
— Не знаю про крупное. Дом сгорел. Остались счета, товары на складе. Катер.
— На Мах-ми? — уточнил Хантер и затянулся.
— Да.
— Не бьётся, — сказал десантник Астахову. — По закону Рэм не может наследовать отцу. Если наркоторговля — имущество отчуждается.
— То есть и юрист не имел права?.. — вырвалось у Рэма.
— Какой юрист? — спросил Астахов.
Рэм понял, что проговорился и надо выкручиваться.
— Я деньги снял с карты отца. Это была частично и моя карта. Он мне выделал небольшую сумму на месяц. И там немного совсем было. Но юрист пожаловался в администрат. Потому и полисы пытались меня задержать.
Пока Рэм говорил, Хантер внимательно наблюдал за ним.
— Где-то врёт, — сказал он Астахову.
— Я не вру, — отрезал Рэм.
Хантер фыркнул.
— Я тебя пытать не собираюсь. И даже допрашивать не буду. Давай, ты сам всё расскажешь?
Он так это сказал, что Рэм понял: Хантер умеет и пытать, и допрашивать.
— Ты понимаешь, что это опасно? — спросил Астахов хмурясь. — Когда на станции покушаются на жизнь одного, пострадать могут многие!
— Он мне звонил, юрист, — сдался Рэм. — После гибели уже. Сказал, что нужно всё обсудить. Назначил встречу в гостинице. Я ему соврал, что уже там. А сам стоял у реки с Ули, с приятелем. И она обрушилась в воду. Вы можете проверить. Гостиница называлась «Ночная чайка».
Рэм замолчал, и Астахов поторопил его.
— Дальше?
— Дальше я пошёл в ночлежку. И там мне сказали, что за мою голову дают тысячу эрго. Поймать хотели. Я убежал, ночь мотался по городу. Утром пошёл на площадь и увидел вашу шлюпку. Я думал, что вот такая вот шлюпка…
Рэм опять замолчал.
— И всё-таки ты записался в спецон? — уточнил Астахов, прекрасно понимая, почему пацан молчит.
— А куда мне было деваться?! — чуть не сорвался на крик Рэм. И продолжал уже тише. — Я понимаю, что работа такая. Что если Ардо прикажут — он меня тоже убьёт. И мне, наверно, потом… Но сначала кто-то донёс на отца. Тварь какая-то.
Он поднял глаза и посмотрел на Астахова. Ну, чего он ещё от него хочет?
— Это понятно, — кивнул тот. — Но кому нужна твоя голова, если наследником ты быть не можешь?
— Я не знаю, — сказал Рэм. — Я правда не знаю.
И Хантер, продолжавший следить за его лицом, кивнул.
— Задачка, — вздохнул Астахов. — И тем не менее ты стóишь уже не тысячу, а двенадцать. И твой враг знает, что ты на станции.