Страница 37 из 78
Глава 19
— Вот всё-таки двадцать один год… — Касим сидел в каюте у Перри и листал документы. — …А миелинизация аксонов от силы на восемнадцать. Медик даже пометку поставил… Недоразвитое молодое поколение. И чего теперь с этим?
Каюта была большая, но неуютная. Голая — две кровати, стол, два кресла на домагнитных подвесках.
— Ты лучше два кресла ещё пригони. — Перри доставал стаканы. Может, на станции и имелась более подходящая для пьянки посуда, но шкаф был укомплектован по стандартным требованиям.
— Астахов придёт? А ещё кто?
— Астахов?
— Юра Астахов. Можно — Астхав. Эти северные фамилии не все выговаривают.
— Это не северная, — покачал головой Перри. — Это что-то колониальное.
— Ну, спроси у него сам, я думал — Север.
Станционный пилот Касим и заезжий пилот-инструктор Перус Эрг (он же Перри), ещё только готовились напиться.
Над столом висела нераспечатанная бутылка коньяка, теперь к ней добавились стаканы. Над этим же столом висела и толстая пачка гологрфических документов — анализы, тесты и прочая медицинская лабудень на группу рекрутов. На ту её часть, что интересовала пилота-инструктора.
— Это ты где нашёл? — спросил он Касима, одобрительно посмотрев на почти накрытую «поляну», только закуски не хватало. — Про миелинизацию? Пальцем ткни? А… — он полистал медицинское заключение под сканами мозга. — Ну, это больше «ограничения в принятии решений»… Это ерунда…
— И чё это значит?
Касим «академиев не кончал», для него имели смысл только заключения медиков, а не сами снимки.
— Да на фига тебе это? — отмахнулся Перри. — Ну, провода в мозге ещё не все изоляцией покрылись. Лет до 25 пилот в принципе не способен к стратегическому мышлению из-за незаконченной миелинизации. Провода в башке не держат столько электрического сигнала. Но мне их самостоятельность мышления вообще на хрен не нужна. Они и так сильно самостоятельные.
— Медик пишет, что риски есть и при магнитных возмущениях.
Пилот-инструктор покосился на Касима, с умным видом читающего текст под снимками и заржал.
— Ты чего? — обиделся тот.
Перри просмеялся и подул на стакан.
— Вроде, чистые? — Мыть стаканы ему не хотелось. — А у тебя, что ли, нет рисков? — Он посмотрел на Касима, как на идиота. — Типа, у тебя вот прямо башка выдержит, если вдруг разбалансировка щитов? Это нагрузки элитные. Минимум для основного состава, а то и выше. Видел сверху рейтинга красную такую полоску, где пилоты «вне категорий»? Вот у них — держит.
— И ты думаешь, что этот пацан дорастёт?
— При такой стойкости к изменённому пространству? А куда он денется.
— То есть его пока ограниченно как-то учить?
— Учить можно, — пожал плечами Перри и щёлкнул по спецбраслету. — Где твоего Астахова носит?.. И летать можно. Только надо следить, чтобы не попал под разбалансированный щит, иначе крыша поедет. Других ограничений тут нет. Работа в изменённом пространстве — восемнадцать минут. Какая тут, к Хэду, миелинизация?
— Сколько? — Касим листнул голографический документ и потянулся за бутылкой, чтобы открыть. — Врут! Столько не бывает!
— Бывает. Вот ты под щиты не полезешь, мозги потекут. А я полезу. И восемнадцать-не восемнадцать, а одиннадцать приходилось.
— За это надо выпить, — Касим открыл коньяк.
— Подожди, сержант уже вот он, идёт, — Перри открыл над браслетом схему станции и показал на движущийся маячок.
— А рекрут нам тут зачем? — поморщился Касим.
Маячков было два, второй — оранжевый.
— Да мы его пять минут помучаем и отпустим. Я по домагнитке не пойму из этого долбанного анализа — ловит он или нет?
— Что именно ловит?
— А вот покажу и посмотришь.
Прежде, чем войти, Астахов стукнул по дверной мембране.
Рэм быстро огляделся по сторонам — больше всего ему хотелось слинять.
Пилот-инструктор был вроде бы ничего, но странноватый и язвительный. Сейчас опять придираться начнёт.
Однако бежать было поздно, а главное — некуда. Да и мембрана уже начала расширяться…
В лицо Рэму пахнуло коньяком. Самым дешёвым, с нотками перебродившей пшеницы. Если бы не цвет — он бы подумал, что по стаканам разлито виски.
Траванулись бы они, что ли, этим пойлом? Можно было бы завтра подольше поспать.
Астахов поморщился. Пропустил пацана вперёд, сам вошёл следом.
— О! — оживился пилот-инструктор. — Заходи. Закуску принёс?
Перед тем, как пойти в каюту сержанта Эрга, Астахов завёл Рэма в буфет, накормил. И прикупил с собой какой-то снеди.
Рэм не вникал. Он понимал, что в столовой для десантников-курсантов его не будут кормить сырным пирогом и пирожными, и был занят заталкиванием в себя еды. Даже когда уже не лезла — про запас.
А потом группа пошла на ужин, а Рэм пошёл за Астаховым. Он чуял неприятности саднившей спиной, но куда денешься, если ведут?
Астахов разложил на столе сыровяленую колбасу какой-то подозрительной марки, местный молодой сыр, что возят с самого южного континента Мах-ми.
Рэм даже цену его помнил. Он учился в дорогом торговом колледже, да и отец не давал расслабляться с брендами, пошлинами…
Отцу был нужен помощник, а Рэму — свобода, девочки, ночные походы по крышам…
Он вспомнил девчонок Ули и улыбнулся.
Сержанты были заняты — накрывали поляну. Рэм отвлёкся, и неожиданный вопрос Эрга застал его врасплох.
— Ты раньше шлюпку водил?
— Не-ет. — Мысли заметались: в каком смысле — раньше? То, что показывал Касим? Или ещё на Мах-ми? — Только катер.
— Большой стаж?
— Ну… С самого детства.
— Вот же родители разрешают. Поубивал бы, — рассмеялся инструктор.
«Ну, да, разрешали они, — подумал Рэм. — Знал бы отец, что я катер беру…»
— По маленькой? — спросил Касим. — Выдыхается же.
— Угу, щас засохнет, — буркнул Астахов.
Его не радовала перспектива напиться.
— Сюда садись, — сержант Эрг показал Рэму на кресло. — Щас пытать тебя будем.
Пацан тоскливо посмотрел на дверь. Казалось бы, хватит с него на сегодня? Но судьбе такого не скажешь, она глухая.
Рэм потрогал под комбинезоном лодочку ковчега. Щас эти бандаки напьются и…
— Ну что, с новосельем? — спросил Касим, поднимая стакан. — Теперь ты у нас на девять месяцев. Считай, потом заново родишься!
— Ага, когда сбегу из вашей дыры… — поморщился пилот-инструктор.
— Пусть звёзды станут нам домом, — коротко отозвался Астахов.