Страница 42 из 87
Глава 21
Дерен понимал, что сопротивление ментальному воздействию — вопрос не силы, но воли.
Воли у него всегда хватало с избытком. Он никогда никому не подчинялся ментально. Ни родителям, ни наставнику в Союзе Борге, где его обучали.
Пилот сбросил невидимую руку, прижимавшую его к полу, и встал.
Проводящий улыбнулся.
— Твоё «не хочу» выросло больше тебя самого, — сказал он. — Оно убьёт тебя. Нельзя позволять чему-то в себе нарушать равновесие. Тело, душа и воля — растут ветвями дерева твоего я. Что будет, если одна ветка высосет из ствола все соки?
Дерен молчал. Он никогда и никому не подчинялся. Это и было его сутью. Его деревом.
Его учили смирению, и он мог выражать его как угодно долго. Но это не означало, что он подчинялся.
— Нет, — покачал головой Глен. — Ты не знал настоящего смирения. И потому не сможешь вырасти над своей волей. Не ты ей хозяин, а она тебе.
Дерен мотнул головой и шагнул к выходу.
— Мне больно, что ты не умеешь думать, — вздохнул Глен.
Если до этого невидимая рука лишь слегка прижимала Дерена, мешая ему двигаться, то сейчас она вдруг стала стеной, что покачнулась и обрушилась всем пластом, придавливая человека, как пресс.
Дерен вскрикнул.
Невидимое давление проходило через каждую его клетку, сминая и сплющивая её. Забиваясь в лёгкие и не давая дышать.
Он сам не понял, как оказался на полу.
Глен встал на колени рядом с пилотом. Положил руку ему на голову.
— Ты подчинишься мне, — сказал он тихо. — Сделаешь так, как хочу я. И ты поймёшь себя через мою волю.
Дерен закрыл глаза — говорить он не мог, как и дышать.
— Я знаю, что хорошо обученный пилот может не дышать достаточно долго, — кивнул Глен. — Но ты устал. И сознание твоё меркнет. Ты должен подчиниться мне или умрёшь.
Дерен отвёл назад плечи, пытаясь набрать в лёгкие воздуха.
Он знал, что невозможность дышать и это жуткое давление — всего лишь иллюзия. Но она была слишком тяжёлой и липкой.
Бледное лицо встало перед закрытыми глазами. Дерен много раз видел смерть в бою, знал её в лицо.
Узнал и сейчас.
Иллюзия кинжала — так же опасна, как и кинжал. Обманутое сердце лопнет.
Нужно было или сдаваться, или умереть от самой иллюзии смерти. На полу учебной комнаты для детей. С учителем, сидящим рядом.
Какая нелепая смерть…
Судорога прошла по телу Дерена, и он перестал бороться.
И тут же невидимое давление ослабло.
Пилот закашлялся.
— Вот это и есть — твоё настоящее «хочу», — тихо сказал Глен. — Ты не так плох, как себе придумал, если сохранил хотя бы желание жить.
— Я должен был их спасти! — Грудь Дерена болела — воздух резал лёгкие.
— Значит, спасёшь, — кивнул Глен. — Но только если сумеешь отдать саму возможность спасения кому-то другому. Не дашь своей воле вить из тебя верёвки. Если их жизнь выше твоего хочу — шанс у тебя будет. Один.
— Я… — Дерен попытался сказать, но не смог.
У него сейчас просто не было своего «я».
Он лежал, как марионетка на полу перед Гленом. Если бы тот приказал, тело Дерена натянуло бы невидимые нити и встало.
Но ему пока не приказали встать, и пилот лежал, словно кукла.
— Я верну тебе твоё «я», — кивнул Глен, видя его усилия собрать себя. — Но ты возьмёшь его из моих рук. Один раз. Чтобы ты знал, как это бывает.
Он убрал ладонь с головы Дерена и встал. Протянул руку:
— Бери. Или оставайся здесь.
Дерен сжал зубы, пытаясь подняться самостоятельно, но не смог.
Он застонал и протянул руку.
Глен снял с запястья браслет-змейку и надел на руку Дерена.
— Когда ты научишься просить о помощи — ты сможешь его снять. Это мужской брачный браслет. Он символизирует духовное подчинение учителю.
Дерен кивнул. Он знал, что адепты многих культов заключают духовный брак между собой и богом. Дают обет высшего подчинения.
Но Союз Борге был духовным союзом людей. И воля Дерена была скована впервые в жизни.
Проводящий протянул Дерену руку, помогая подняться.
— Ты слишком много берёшь на себя, — повторил он терпеливо. — Не можешь просить других, сделать что-то вместо тебя. Пообещай мне, что ты научишься?
— Я… — выдохнул Дерен и ощутил, как в груди разливается тепло. Он снова был одним целым. — Я… научусь.
Рэм проспал до утра.
Никто его не будил. И когда он открыл глаза, солнце уже светило вовсю, заливая золотом пол спальни.
Рэм взглянул на браслет и увидел маячок Дерена. Тот мигал где-то совсем рядом.
Наверное, пилот его потерял!
Пацан подскочил, бросился на улицу и застыл в дверях.
Дерен сидел прямо на крыльце и играл с собакой.
Вернее, это собака играла с пилотом. Тот словно бы спал с открытыми глазами, а здоровенная, круглоухая, с чёрными и рыжими пятнами псина лизала ему руки, потом поставила лапы на грудь и взялась за лицо.
Брюхо у собаки как-то странно раздулось, и торчали здоровенные чёрные соски.
— У неё щеночки будут? — спросил Рэм.
— Будут, — очнулся Дерен и осторожно убрал собачьи лапы с груди.
— А как её зовут?
— Кьё. Это наша корабельная собака. Её капитану на Гране подарили.
— Корабельная?! — Рэм перешагнул невысокий порожек, присел на корточки и протянул собаке ладонь: — А меня будешь облизывать?
Кьё понюхала его руку и решила, что можно и облизать.
Рэм рассмеялся.
— И физиономию ей подставь, — посоветовал Дерен. — Но лучше умойся. Выспался?
— Ага, — Рэм наглаживал Кьё. — Какая бархатная у неё шкурка.
— Умывайся. — Дерен встал. — Эта девица может полдня лизаться, она это любит. Я хочу, чтобы ты поел и полетел со мной.
— А куда?
— Просто прогуляемся. Посмотрю, что ты умеешь.
Умываться пришлось у фонтанчика возле дома. Рэм просто не знал, где у эйнитов туалет.
А потом Дерен показал висящее на яблоне полотенце, и пацан понял, что с умыванием угадал.
Однако чистить зубы у фонтанчика было нечем. И не у кого спросить.
Амаль убежала куда-то. Наверное, на учёбу — община жила своей жизнью.
Туалет он после некоторых раздумий нашёл, очень хотелось. Но там были совершенно незнакомые баночки и коробочки. Потому Рэм расчесался пятернёй и решил, что этого хватит.
Завтрак ждал на столе. Очень простой: каша из местных злаков, яичница и варенье.
Варенье Рэму особенно понравилось. Пёстрое, сладко-терпкое, из разноцветных ягод — красных, зелёных, жёлтых.
Все ягоды были незнакомые. Особенно странный и ни на что не похожий вкус был у зелёных.