Грата

Ули помолчал.

Потом снова раздался его голос:

— Я не должен был верить Деяну. Со Старым я бы не справился сам, но Деяну — не должен.

— Так ты и не верил, — голос Рэма звучал успокаивающе. — Это такая штука, типа внушения. Внушают не только истники, есть целая система, как манипулировать людьми. Я тебе потом расскажу, если хочешь. Вот только детство у нас с тобой было тяжёлое, и внушению мы поддаёмся плохо.

— Врёшь, это ты меня спас! С меня просто пелена упала, когда я услышал твой голос! Я сам бы не смог!

— Тише. Мы просто квиты. Ты меня вытащил с Мах-ми, я — тебя.

— Я дурак, — прошептал Ули. — Мне надо было бежать вместе с тобой ещё тогда, на Мах-ми. В спецон или ещё куда-то.

— Ну вот ты и убежал, — тихонечко рассмеялся Рэм. — Ты чё весь похоронился? Тебе двадцать лет. Самое время нормально куда-то пристроиться.

— Я хочу на Мах-ми вернуться. — Ули шмыгнул носом. — Семейное дело какое-то восстановить...

— Ули, ты спятил? Ночлежки будешь держать? С теми же бандитами?

— Это моя жизнь! Моя… Может, я там пойму, для чего я сделан.

— Ты поймёшь, для чего ты сделан, когда пройдёшь психотесты. И сможешь пойти учиться туда, к чему у тебя есть способности. Я оплачу учёбу.

— Я не хочу, чтобы ты за меня платил! Я сам…

Ченич тихонечко отстегнулся, встал, накинул халат и вышел с общий зал, изображая, что только проснулся. Не хватало ещё, чтобы парни поссорились.

— Доброе утро! — сказал он нарочито весело. — А где мы летим?

— Вышли у Асконы, делаем корректировку на 7-7-8 вест-вест-надир, — на автомате отозвался Рэм и улыбнулся, сообразив, что ответил не то. — Тормозим, — поправился он. — Ещё примерно пятнадцать минут, и оповещение о торможении погаснет.

— Это хорошо, — обрадовался Ченич. — Нам обещали королевский завтрак. Ведь уже утро, да? А то я совсем запутался в календаре.

— Да, — кивнул Рэм. — Уже утро.

— Так значит, можно поздравлять тебя с днём рождения?

Ули вдруг улыбнулся, и его бледное лицо со слишком тонкими чертами стало почти симпатичным.

— А ведь точно, у тебя же сегодня днюха! — сказал он с облегчением в голосе.

Видно, ему тоже хотелось соскочить с неприятной темы.

— Я думал, уже прилечу в это время, — фыркнул Рэм.

Он вдруг дёрнул рукой, и над его браслетом вздулась голограмма. Это было лицо человека достаточно молодого ещё, но с очень тяжёлым сверлящим взглядом.

— Ты почему не отписался? — спросил он Рэма.

— Я забыл, — растерялся парень.

Ченич попятился.

Если Старый пытался парализовать волю своих жертв, то взгляд человека на голо пробирал до самых печёнок, вламываясь в тайное и сокровенное. Он как бы спрашивал: «А ты кому нужен и чего стóишь?»