Страница 76 из 104
— Знаешь, Вань, как бы я её описал в двух словах? — не обратил внимания на моё замешательство Розанов. И сразу же ответил, не дожидаясь моей реакции: — Гордость и предубеждение. Есть такая древняя книжка, про викторианскую Англию… или чуть раньше… не суть, короче.
— Как ты сказал? — очнулся я. — Гордость и предубеждение?
— Именно.
— Хм… а ведь очень точно подмечено! Дьявольский коктейльчик, мать его!
— У свободных специалистов такое довольно часто встречается, Вань. Особенно у тех, кто не общается тесно с аристократами. Но их можно понять. А вот простить — вряд ли. Потому что в большинстве случаев ключевую роль играет именно предубеждение.
— Но не в нашем?
— Не в нашем, — согласился дядька Митяй. — У Валерии как раз-таки гордость взыграла. Предубеждение предубеждением, но тут оно подкреплено сугубо практическими обстоятельствами: брак между вами невозможен в принципе. И в этом моменте она права. Что же касается статуса наложницы…
— Дядь Мить?..
— А?
— А ты с чего вообще с ней об этом заговорил? Ну, я про наложницу? Я же просто прикалывался! Троллил её, понимаешь? Причём исключительно наедине! Ты как об этом вообще узнал?!
— Так вы из-за этого разругались, а вовсе не из-за секретности! — удовлетворённо хекнул Розанов. — А я-то всё голову ломаю…
— То есть ты утверждаешь, что СБ нас не прослушивало? — продолжил я гнуть свою линию.
— Вань, как можно! Ты ж наследник!
— Элементарно, дядь Мить, — не повёлся я, — по приказу главы рода, например!
— Нет, Илья Фаддеевич ничего такого не приказывал, — незамедлительно отпёрся спец. — Я вообще от тебя сейчас впервые услышал, что ты Валерии уже предлагал, хм, сменить социальный статус. Пусть даже и в шутку.
— А с хрена ли ты тогда к ней с разговорами про наложницу полез?! — окончательно потерял я нить рассуждений Розанова. — И с каких это пор ты вообще в сводни подался, а?
— Получается, с этих вот самых! — развёл руками дядька Митяй. — Ладно, Вань, не злись! Я не со зла. Просто… я видел, как вы друг на дружку смотрите. Всё же ясно, как божий день.
— Охренеть… реально со стороны всё настолько очевидно? — изумился я. — Чёрт… а я-то думал, что в самообладании мне не откажешь…
— Видно, но не всем, — успокоил меня Розанов. — Я ж тебя с детства знаю, Вань. Можно сказать, изучил тебя вдоль и поперёк. Да и работали сколько вместе…
Это да. Этого не отнять. Тогда что же получается? Я и для предков как открытая книга? И, страшно сказать, для Лидки?!
— В общем, посмотрел я на вас…
— … и жалко нас стало, так что ли? — завершил я мысль спеца.
— Ты уж прости старика, Вань, — и не подумал отпереться дядька Митяй. — И не злись, я дело говорю. Рано или поздно Илья Фаддеевич тебя женит, не отвертишься. И мне ли тебе говорить, что брак этот будет исключительно по расчёту? Извини, Вань, но жениться по любви мужчины рода Елагиных просто не могут себе позволить. Такова неприятная правда.
— Открытие сделал, дядь Мить! — огрызнулся я, но без огонька.
Просто потому, что реально возразить нечего. Я бы и рад, но… жизнь у меня такая. Везде и во всём, ежесекундно я должен думать прежде всего об интересах рода, а не о своих личных. Будь у меня хотя бы один старший брат, и было бы куда легче. Но нет, я сам старший. И на мне в будущем ещё и за Лидку ответственность. Так что прав Розанов, как ни крути. Женят меня, обязательно женят, и при этом даже мнением моим не поинтересуются. Есть такое слово — «надо». Именно так батюшка и скажет, поставив меня в один далеко не прекрасный момент перед фактом. Впрочем, такова судьба практически всех аристократов. А уж если ты из самого слабого рода в клане… участь твоя незавидна во всех отношениях.
— Открытие не открытие, но такую возможность грех упускать! — с жаром воскликнул мой собеседник.
— Какую ещё возможность? — вздохнул я. — Что-то я вообще тебя понимать перестал, дядь Мить…
— Возможность завязать и сохранить отношения, основанные на взаимности, Вань, — пояснил Розанов. — Поверь старику, это дорогого стоит! И не просто завязать и сохранить, а сделать это на вполне официальных основаниях, не прячась от людей. Понятно, что стерпится, слюбится… как у твоих родителей, например. Но им для этого без малого десять лет потребовалось! Десять, Вань! Мне Ильи Фаддеевича хватило, чтобы ещё и тебе такой участи пожелать! А ведь может даже так не сложиться! И что тогда? Ад, а не семейная жизнь.
— Дядь Мить, а разве это хоть что-то меняет? Жениться-то мне всё равно на другой!
— Э, нет, Вань! Поверь, так гораздо лучше! У тебя всегда будет отдушина. Плечо, на которое можно опереться. Да просто человек, который к тебе заведомо положительно настроен, причём бескорыстно! Где ты ещё такую найдёшь, а? На стороне-то оно чревато, особенно если попадёшься на горячем!
— Н-да… вот уж не думал, что железный спец Розанов настолько сентиментален! — ухмыльнулся я.
— А ты не зубоскаль, Вань. Хочешь честно?
— Ну, валяй.
— На девчонку мне плевать. Если бы только она в тебя втрескалась, я бы и пальцем не пошевелил. Потому что баловство это. Но у вас это взаимно. Вот ключевой момент. И только поэтому я решился вмешаться. Попомни мои слова, Вань: потом мне ещё спасибо скажешь!
— Ага! И детей крестить позову!
— Да всё ты прекрасно понял, Вань! — не оценил моего сарказма дядька Митяй. — И злишься больше на самого себя. Что сам не справился. А старый хрыч Розанов с первого же раза девке крылышки обломал. В общем, на меня злись, сколько хочешь, но на неё срываться не смей! И вообще, держись за неё.
— Да она сама!.. — начал было я, но был бесцеремонно прерван ответной отповедью:
— Ничего она не «сама», Вань! Втрескалась она в тебя по уши! И отбрыкивалась только из гордыни! Но теперь всё, считай, сломалась она. Гордыня, то бишь. Просто это был самый сложный шаг — признаться себе самой, что… ну, ты понял.
— Да уж понял, — вздохнул я, окончательно смирившись с ситуацией.
— Ладно, Вань, пойду я… и это, назавтра что-нибудь срочное надо?
— Да вроде нет… разве что рыбу какую-нибудь живую, и чтобы не очень мелкая…
— Много?
— Одной за глаза.
— Ладно, что-нибудь придумаю…
На том, собственно, и разошлись. Вернее, дядька Митяй свалил во тьму, оставив меня в одиночестве наслаждаться ветерком и прочими прелестями тропической ночи. Ну и думать всякое, куда ж без этого…
Ну а что я надумал, вы уже в курсе.
— Всё, Вань, я готова! — отвлекла меня от воспоминаний Лерка.