Страница 6 из 7
На Доихару работала также целая армия проституток.
Между прочим, одним из его доверенных людей был китайский агент по кличке «Веселый Фын» (который мало чем походил на «Веселого Фана» из известного кинофильма «Транссибирский экспресс») Веселый Фын жил в трущобах Модягоу, но каждый день наведывался в Харбин. Никто никогда не видел его даже улыбающимся, но все вокруг называли Веселым Фыном. Он и сам так представлялся, войдя куда-либо: «Вот пришел Веселый Фын!» Судя по всему, Веселый Фын снабжал Доихару информацией из района китайских городских трущоб, куда японцу было опасно углубляться даже днем. Но закончил Веселый Фын совсем невесело. Однажды китайца нашли повешенным в его бедной фанзе. Очевидно, несчастный чем-то провинился перед своим хозяином. А Доихара ошибок не прощал и на расправу был скор.
Всячески укрепляя агентурную сеть, Доихара продолжал присматривать за последним представителем свергнутой императорской династии Цин – Генри Пу И, которого китайцы содержали под охраной в «Саду небесного спокойствия» в Тяньцзине – крупном городе на реке Хайхэ. Этого безвольного мальчишку он взял на заметку еще в 1924 году. Ему отводилась важная роль в предстоящем грандиозном спектакле.
Наконец, все приготовления были завершены. Оставалось дождаться удобного момента.
В июне 1928 года поезд Чжан-Цзолиня, на котором генерал возвращался из Пекина в Мукден, был взорван на мосту, охраняемом японскими солдатами. Генерал погиб.
Власть в Манчжурии перешла в руки генерала Чжан-Сюэляна – сына погибшего диктатора. Новый правитель был настроен резко антияпонски. Он отказался платить проценты по японским займам, делал резкие выпады в адрес восточного соседа и даже устраивал налеты на японские поселения. А затем вдруг признал центральное правительство Чан-Кайши.
Как раз в этот период Чан-Кайши добивался американских кредитов и, стремясь продемонстрировать свою лояльность Западу, побудил Чжан-Сюэляна напасть на Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), которая находилась в совместном советско-китайском пользовании. 10 июля 1929 года войска Чжан-Сюэляна захватили КВЖД, при этом советские специалисты были арестованы и подвергнуты унижениям. На китайско-советскую границу начали стягиваться маньчжурские части.
Реакция Москвы была достаточно оперативной. Убедившись, что все попытки мирно разрешить конфликт не приносят результата, СССР менее, чем за месяц создал Особую Дальневосточную Красную Армию под командованием Блюхера, которая в октябре-ноябре провела ряд успешных операций, закончившихся полным разгромом войск Чжан-Сюэляна. Положение на КВЖД было восстановлено.
Доихара следил за этим вооруженным конфликтом с чувством глубокого удовлетворения. События вокруг КВЖД делали его роль, роль японского резидента в Маньчжурии, еще более значимой в глазах Токио. Кроме того, весь мир теперь увидел, что Маньчжурией правит авантюрист, не способный предусмотреть последствий собственных шагов.
Почва для нового переворота была подготовлена. Оставалось лишь найти повод.
Утром 19 сентября 1931 года японское информационное агентство распространило по всему миру срочное сообщение о «провокациях» в Мукдене, вынудивших Японию ввести свои войска в регион. В этом сообщении, отдающем мистикой, говорилось буквально следующее:
«Вечером 18 сентября 1931 года в предместьях Мукдена группа китайских солдат под командой бандитского генерала Чжан-Сюэляна, сына покойного бандитского генерала Чжан-Цзолиня, заложила мину на японской железной дороге. К счастью, недалеко от этого места оказалось 6 японских солдат под командой лейтенанта Кавамото, прямого потомка самураев из рода, насчитывающего сорок восемь поколений. Убедившись, что поезд приближается и что никакая человеческая сила не может предотвратить катастрофу, лейтенант Кавамото воззвал к божественной власти. Повернувшись в сторону Японии, он призвал на помощь Аматэрасу-Омиками. Его смиренная и горячая молитва была услышана. Достигнув разрушенного полотна, поезд поднялся в воздух, пролетел над опасным местом, плавно опустился на рельсы и продолжил свой путь…»
На самом деле никакого чуда, естественно, не произошло. Просто японские диверсанты дали маху. Взрыв прогремел после прохождения поезда. Но эта осечка уже не имела принципиального значения. Механизм операции вторжения был запущен. Однако для внешней благопристойности пришлось на ходу сочинять легенду о чудесном спасении поезда.
Уже через шесть часов японские войска, находившиеся в полосе отчуждения ЮМЖД и усиленные десантом, полностью овладели Мукденом – столицей Маньчжурии. Китайская сторона потеряла свыше 400 человек убитыми. Потери японцев – два человека. В этот же день японцы заняли и другие значительные территории Маньчжурии. Кендзи Доихара стал комендантом Мукдена. На стенах домов появились тысячи листовок, обвинявших Чжан-Сюэляна в коварном нападении на японскую железную дорогу.
По горячим следам в Мукден бросились иностранные корреспонденты, аккредитованные при Нанкинском правительстве. Среди них был и Рихард Зорге. Так впервые пересеклись пути двух выдающихся разведчиков (правда, их личная встреча произошла лишь позднее – в Токио).
Японцы организовали пресс-конференцию для прибывших журналистов, продемонстрировав тем вещественные доказательства «китайской провокации»: кусок взорванного рельса и трупы «диверсантов». Но репортеры обратили внимание, что рельс – ржавый, а на «диверсантах» – обычная форма китайских пехотинцев. Уже к вечеру всё было исправлено. Словно по волшебству появился новенький искореженный рельс, а убитых переодели в крестьянскую одежду, более естественную для «диверсантов».
И всё же попытка выдать черное за белое не удалась. Мировая общественность расценила события в Мукдене как стремление Японии аннексировать Маньчжурию. Но уже никакие политические демарши не могли остановить японскую военщину.
Несмотря на очаги сопротивления китайских войск и появление в тылу партизанских отрядов, японцы продолжали последовательно осуществлять свой план, занимая город за городом. Опорой им служила шпионская сеть, созданная неутомимым Доихарой.
Японцы захватывали порты, склады, арсеналы, аэродромы, банки. На местах они создавали органы власти «независимой» Маньчжурии из подкупленных чиновников и проверенных агентов. Однако для пущей солидности этой публике очень не хватало легитимного лидера, отмеченного божественной печатью.
Вот тут-то и пригодился узник Тяньцзиня – Генри Пу И.
Доихара тайно прибыл в Тяньцзинь 2 ноября 1931 года. Здесь у японцев действовала разветвленная агентурная сеть. Резидент получил полную информацию о том, что происходит в «Саду небесного спокойствия», где у него тоже имелись агенты.
В один из последующих дней Доихара лично посетил наследника и в состоявшейся секретной беседе с глазу на глаз предложил ему бежать в Мукден. Поскольку тот колебался, то Доихара жестко добавил, что в случае отказа он не гарантирует императору личной безопасности. Загнанный в угол наследник престола вынужден был согласиться.
10 ноября группа китайцев, возбужденных наркотиками, напала на полицейский участок неподалеку от места, где содержался Пу И. На помощь осажденным бросились солдаты, сторожившие опального императора. В возникшей неразберихе Доихара вывез наследника к реке, где их ждал военный катер и небольшая охрана, вооруженная двумя пулеметами.
Через некоторое время катер достиг Тангу – одного из морских аванпортов Тяньцзиня. Здесь все пассажиры пересели на военный корабль «Авадзи-мару», который взял курс к берегам Маньчжурии.
Одновременно некая Кавасима Нанива, доверенный агент Доихары, вывезла из Тяньцзиня жену Пу И.
Таким образом, аморфное правительство «независимой» Маньчжурии получило в качестве лидера известную политическую фигуру.
В феврале 32-го японцы заняли Харбин – последний оплот сопротивления. Теперь у них в руках оказались все крупные торговые и политические центры Маньчжурии, вся система железных дорог и все порты.