Страница 4 из 14
Глава 2
Присутствующие бросали на американца сочувственные взгляды. Скандал в Америке, вызванный разгромом у Женевы, весьма уронившим авторитет САСШ и их армии у союзников, особенно на фоне героизма каких–то португальцев, которых уже больше четырёх веков мало кто в мире принимал всерьёз и «Женевским купанием», которое заокеанские верхи расценили как плевок в лицо Америке, набирал обороты.
Конгресс и пресса жаждали крови и голов. Парламентарии впервые в американской истории вынесли импичмент полупарализованному президенту Вильсону, хотя и с милосердной формулировкой: «По состоянию здоровья». Занявший президентское кресло вице-президент Том Маршалл (не родственник, а однофамилец убитого адъютанта Першинга), пошёл навстречу «желанию нации». В отставку полетела большая часть администрации, за исключением морского министра Дэниэлса, к которому ни у кого не было претензий, и госсекретаря Лансинга, на которого слишком много всего было завязано в дипломатии САСШ, чтобы спешить с его отставкой.
Сам Блисс, на которого по должности казалось должен был автоматом свалиться ответ за все несчастья во Франции, избежал этого благодаря казавшемуся ему прежде весьма обидным, решению военного министра Ньютона Бейкера, который позволит фавориту администрации Вильсона Першингу не подчиняться штабу Армии САСШ, замкнув командующего AEF исключительно на себя и президента. По этой причине Блисс и не мог приказать Першингу прекратить его безумную погоню за русскими, и отстранить в случае отказа. О чём он с одной стороны весьма сожалел, а с другой это помогло ему остаться в стороне и выйти сухим из воды. Зато Бейкеру пришлось расплатиться за всё!
Конгресс принял решение предать экс-министра суду «за ненадлежащее управление, вредные и незаконные решения, повлекшие огромный ущерб для Соединённых Штатов». Вместе с бывшим военным министром на скамье подсудимых оказался и Эдвард Хаус. «Полковник», за то время что тёрся в Вашингтоне, обзавёлся не только множеством друзей, точнее партнёров по совместным гешефтам, но и многочисленными недоброжелателями, которые теперь поспешили припомнить «серому кардиналу Вильсона» и старое и новое. Президент Маршалл, ещё вице-президентом с трудом выносивший всемогущего советчика в Белом Доме, теперь с удовольствием принёс его в жертву. Правда, Блисс не сомневался что благодаря влиятельным связям Хаус в суде наверняка выкрутится, но крови из него попьют не пинтами и даже не галлонами, а баррелями, да и на дальнейшей политической карьере «полковника» можно ставить крест.
При этой мысли генерал, который все свои чины выслужил лямкой и кровью, не смог удержать злорадную усмешку. Хотя, поводов для веселья конечно не было никаких. Помимо штатских болванов Вильсона и Бейкера с Хаусом, обвинителям в Штатах непременно требовался виновник в погонах, причём генеральских. Першинг ответить не мог, так как уже отвечал перед более высокой инстанцией, Блисса виновником сделать не получалось, оставленные Першингом на севере начштаба AEF и зам Лиггетт тоже были не при делах, так что сначала попытались привлечь генерал-квартирмейстера AEF Омара Банди, принимавшего войска прибывшие в южнофранцузские порты и руководившего их отправкой на север.
Его обвинили и в том что он не принял вовремя командование войсками под Женевой после Першинга, чтобы не допустить разгрома, и в том что он допустил сожжение госпиталей с русскими ранеными, спровоцировав Климоффа на утопление пленных американцев, и в том, что возглавив наконец войска под Женевой, нарушил нейтралитет Швейцарии, что ухудшило отношения Вашингтона с европейцами, включая союзников, и вынудило платить Альпийской республике компенсацию за испорченную русскими железную дорогу и многое другое.
Банди виртуозно отбивался, предъявив приказ Першинга побыстрее протолкнуть к Лиону из портов Прованса побольше войск, и особенно артиллерии, чтобы взять русский корпус в кольцо и преградить ему дорогу в Италию через Савойю, так что когда после гибели Першинга прибыл к Женеве, сражение было уже проиграно а полковник Климофф со своим корпусом ушёл в Швейцарию. По этой же причине, по словам Банди, он не мог пресечь и поджоги госпиталей с русскими ранеными в Тулоне, Эксе и Ницце, так как в это время находился в Гренобле.
Нарушение нейтралитета Швейцарии генерал не отрицал, но оправдывал это стремлением захватить преступного Климоффа и его бандитов, и предать справедливому суду. И вообще, швейцарцы сами виноваты, пропустив русских через свою территорию без единого выстрела, да ещё снабдив патронами и взрывчаткой. В общем, генерал-квартирмейстер показал что свою должность занял не случайно, что у него комар носу не подточит, и что он не виноват а виноваты другие, и даже там где он всё же виноват (Швейцария), он всё равно не виноват. В итоге, главным виновником в погонах стал генерал-майор Белл-младший, командир Тридцать Третьей дивизии, принявший командование группировкой после гибели Першинга. Беднягу отставили с дивизии, и выкинули в отставку «за неспособность и неумение командовать войсками».
«А где бы он научился ими командовать? — подумал представитель Соединённых Штатов в Высшем Военном Совете Антанты. — Ни в Испанскую войну, ни в Филиппинскую, не командовал ничем больше батальона, потом на тыловых должностях, за год до войны получил полк, год назад генеральский чин, покомандовал годик на мексиканской границе, пугая бандитов, и сразу дивизия. Он и с ней то на войне едва справлялся, а уж целый корпус совсем не для него. А теперь о политике с таким пятном на послужном списке и мечтать нечего. Да и в совет директоров ни одна приличная корпорация не возьмёт. Хорошо хоть семья не бедная, пристроят где-то».
От этих мыслей генерал Блисс совсем пригорюнился.
— Будь генерал Першинг французским генералом, и останься он в живых, ничто на свете не спасло бы его расстрела, — жестко заметил Le Tigre Клемансо. — Как не спасло генерала Нивеля, расстрелянного в августе в Руане.
На суде над Нивелем и суровом приговоре настоял сам Клемансо, возглавив правительство и возложив на генерала вину не только за провалившееся наступление, но и за последовавшую за «Бойней Нивеля» революцию.
— Будь генерал Першинг жив, думаю, и его ничто не спасло бы от ответственности! Но ему повезло, он умер как солдат. Думаю, у нас есть дела поважнее чем обсуждать то чего уже не изменить, — резковато ответил Блисс, сдерживаясь чтобы не высказать лягушатникам и лимонникам всё что думает.