Загадка Старика Гринвера

— Не понимаю, чем вам не нравится ваше платье, — неожиданно вмешался Амальт. Очевидно, счел момент подходящим, чтобы напомнить о себе.

— Уже одним тем, что это платье. Не привыкла я к ним и никогда дома не носила. И вообще, как вы себе представляете мои поиски ваших денег в разных потайных местах в юбке? Я в ней по лестницам прыгать должна? — Тут Наташа изобразила озарение. — Или вы собираетесь мне под нее заглядывать, пока я искать буду?

Горт вдруг крякнул, поспешно поднялся и стал усиленно что-то высматривать в окне, с трудом сдерживая смех. Риалона просто отвернулась. А вот Амальт покраснел до корней волос и что-то залепетал, оправдываясь.

— Верю, — великодушно простила его девочка.

— Хорошо, — наконец выдавил из себя Горт, возвращаясь за стол. — Я распоряжусь, чтобы вам выдали деньги и дам слугу в сопровождение. Покупайте все, что захотите.

— Все? — Наташа задумалась. — Ну, полагаю, выданных вами денег на небольшой загородный дом не хватит, но ваша мысль мне нравится.

На этот раз уже Горт не нашелся что сказать. Бросив косой взгляд на девочку, он позвонил в колокольчик. Тут же рядом материализовался слуга в привычном мундире-ливрее. Выслушав распоряжение, он так же молча исчез.

— Сейчас все подготовят. Но хотел бы посоветовать вам первым делом купить парик. Не знаю, как там, откуда вы родом, но у нас девушкам носить такие короткие прически неприлично.

Наташа вскинула голову:

— Я не собираюсь подстраиваться под ваши обычаи. Как я уже говорила, я не просила тащить меня в ваш мир, а раз так, не считаю, что у вас есть право указывать что мне носить и во что одеваться.

Вопреки ожиданиям, хозяин дома не рассердился, а только равнодушно пожал плечами.

— Дело ваше, скоро сами поймете. А сейчас к делу. Что вам надо для поисков?

— Что мне надо? — Наташа задумалась.

Горт терпеливо ждал.

А чего ждать? Откуда она знает, с чего начинать, что делать и что ей может понадобиться? Если бы тут был отец… Точно! А с чего бы начал отец? Со сбора сведений, с осмотра места преступления… хотя какое тут место преступления. Ладно, просто с осмотра места, то есть для начала осмотреться, понять, что к чему и куда.

— Во-первых, доступ во все помещения дома… еще нужен человек, который помог бы в случае необходимости…

— Я к вам приставлю личного слугу.

— Хорошо. Да, особенно меня интересуют те комнаты, в которых жил ваш отец. Спальня, кабинет. Будет совсем хорошо, если в эти помещения пока вообще никто заходить не станет.

— Вообще-то, в кабинете находятся деловые документы…

— Значит, пусть кто-то из вас сопровождает меня.

— Это так обязательно? Зачем?

— Я хочу понять характер вашего отца, а это можно сделать только по его личным вещам, по тому, как он обставляет комнаты, чем пользуется.

— Ладно, убедили. Со спальней никаких проблем. Туда, кажется, после смерти отца никто не заходил.

— Он умер там?

— Да. Во сне.

— И еще госпожа Риалона говорила, что ваш отец оставил какое-то послание в завещании. Могу я взглянуть?

Горт поднялся, открыл бюро и достал из него перевязанный красной атласной лентой свиток. Перебросил по столу Наташе. Она перехватила его на самом краю и неуверенно развернула. Только сейчас ей пришла в голову мысль, что она легко понимает явно чужой язык. Но сумеет ли она на этом языке читать?

Оказалось, что и с этим никаких проблем не возникло. Четкий и твердый почерк уверенного в себе человека было на удивление легко разбирать, строки располагались на бумаге словно по линейке.

В начале ничего интересного не было, разве что Наташа по достоинству сумела оценить размеры состояния умершего. Трехэтажный особняк с парком, коллекция рорнейских фигурок, конюшня с элитными скакунами, загородный охотничий домик и нехилое состояние в девятьсот тысяч непонятных дежей. Хотя размер этой «нехилости» зависел от покупательной способности монет, которую еще предстояло оценить. Однако, судя по всему, состояние и правда было приличным.

После перечисления владений начиналось собственно завещание — кому и сколько достанется. Основная часть — поместье с конюшнями и шестьсот тысяч шла старшему сыну. Охотничий домик и сто пятьдесят тысяч Риалоне, младшему сыну доставались оставшиеся деньги. Интересно, почему охотничий домик отец отдал дочери, а не сыну, что было бы логичней? Наташа бросила взгляд на Риалону. Нет, трудно представить, чтобы эта утонченная девушка любила охоту. Но главный вывод из завещания — деньги все-таки принадлежали отцу, а вовсе не являлись собственностью всей семьи Гринверов, как уверял Горт. Теперь девочка уже искоса разглядывала старшего сына Лориэля… она еще раз сверилась с именем в подписи… Гринвера. Нет, тот сидел спокойно. Взгляд не прятал. Хм… похоже, и в самом деле уверен, что все деньги отца — это их общее состояние.

Вот интересно, если следовать логике наследника Гринверов, те карманные деньги, которые ей выдавал отец, тоже подачка? И может ли она говорить, что все деньги, что зарабатывает отец — их общие? Ну, до определенной степени, да, все-таки дома она вела хозяйство — отец порой до позднего вечера пропадал на работе. Так, что-то не туда пошли размышления… Что там дальше? Дальше подпись и дата. А вот ниже, уже не таким твердым, но тем же легко узнаваемым почерком было добавлено: «Если действительно считаете, что заслуживаете моих денег, попробуйте их найти».

Наташа перечитала фразу несколько раз, озадаченно почесала в затылке. Похоже на хлопанье дверью, когда уже все надоело и хочется напоследок как следует пнуть весь мир. Интересно, с чего так резко изменилось настроение? Само завещание написано давно. Девочка хоть и не знала местного летоисчисления, но это и так было ясно. А вот эта приписка недавняя, сделана, скорее всего, за несколько дней до смерти. Что же тогда произошло, если Лориэль Гринвер устроил такую пакость детям?

Девочка свернула завещание и положила на стол. Вздохнула. Совершенно ничего непонятно.

Снова появился слуга и, склонившись к Горту, что-то ему сказал. Тот поднялся.

— Все подготовлено. Я распорядился, чтобы Аслунд вас сводил в магазины. Деньги у него. Мирер вас проводит.

Пожилой слуга поклонился, приглашая следовать за ним, но Риалона чуть придержала девочку, чтобы Мирер немного их обогнал и не мог слышать разговора.

— А вы очень прямолинейны. Не стесняетесь говорить, что думаете.