Без гробовой доски

— Так. Не верить же мне всего лишь этой брошюрке? Документы у тебя какие-нибудь есть?

— Кто бы меня из Города без них выпустил? — я послушно протянула «еноту» свою студенческую книжку и с интересом стала наблюдать за ним.

Фотография, ежегодные отметки об отсутствии дисциплинарных замечаний… когда вампир нервно перелистывая страницы, добрался до места, где стояли жирные отметки об отборе для «престижной» экскурсии и датированный штамп о выезде с территории Аллии его лицо заметно вытянулось. Он едва слышно прошипел какие-то ругательства сквозь зубы.

— Все? Утолил любопытство? Теперь хочу услышать, о какой тюрьме ты тут твердишь. И вообще, что происходит?

— Понимаешь… — вампир вернул мне студенческую книжку и замялся, подыскивая слова и стараясь незаметно пригладить волосы под моим пристальным взглядом. — Давай тогда сначала познакомимся? Мне стыдно за свои манеры. Можешь звать меня Лютик, это э… сокращенно от Люцифера…

— Мое имя ты уже прочитал, а в слове «Люцифер» нет буквы «т». Вернемся к моим вопросам, — безжалостно пресекла попытку уйти от темы я, решив пока что не сообщать «еноту» что лютиком назывался полевой цветок, который ближе к Концу Света стали считать сорняком. Не стоило беспричинно огорчать нового знакомого. Его «имя» и так даже смешнее прозвища, которым я его окрестила.

— В общем… — вампир набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: — Обычно на грузовых поездах, а другие здесь не ездят ночью, возят приговоренных к пожизненному заключению. Водители ими откупаются от… назовем их временно покинувшими высшее общество. У меня на то свои, серьезные причины, что до других, то не интересовался.

— Откупаются заключенными?! — привычный, не совсем приятный, но прочный и надежный мир рушился, зато сказанное Лютиком объясняло поведение Эльвиры и машинистов. Да и отсутствие окон тоже. Кому захочется, чтобы студенты увидели таких «енотов»?! Хотя, если честно, я бы предпочла чтобы его слова не имели никакого отношения к реальности, а сам он оказался сбежавшим из психушки пациентом.

— Понимаю твой шок, но такова реальная жизнь. Разве тебе никогда не казалось странным, что в ваши тюрьмы не пускают на свидания к осужденным за серьезные преступления?

— Среди моих знакомых нет преступников, чтобы задумываться о таком…

— Как говорится, пока гром не грянет… — Лютик замолчал и принялся нервно расхаживать туда-сюда, листая на ходу экскурсионную брошюру.

Я отвернулась, с тоской глядя на уходящие вдаль широкие рельсы. В голове никак не желало укладываться то, что машинисты пошли на преступление, фактически подписав мне смертный приговор. Неужели не могли подождать до рассвета, чтобы зайти в пост и опустить рычаг? Боялись, что на поезд всерьез нападут? И рюкзак. Зачем они мне его кинули? Чтобы я могла в условиях дикой природы дождаться помощи?

В то, что помощь может прийти, скажем, от «цивилизованных» вампиров, верилось с трудом. Особенно после того, что я узнала о настоящем положении дел на железных дорогах. Предположим, машинисты доложат лорду Адриану о случившемся. Ну, найдут меня, выпьют кровь и скажут — не нашли вашу студентку. Хотя… могут и впрямь вернуть меня в группу. Этакий благородный, цивилизованный жест…

Лютик злобно пнул рельсы, оторвав меня от размышлений.

— Проклятье!!! Они там что, с ума сошли?!

— В чем дело?

— Экскурсии, Танит, это приманка. Большинство спит и видит, как побывать в гостях у нас, так? А каких-то сорок-пятьдесят лет назад это считалось опасным и даже преступным. Никто бы из городских в здравом уме не стал хвалиться, что его ребенок ездил к вампирам на недельку слушать лекции! Они просто хотят усыпить вашу бдительность и выманить наружу. Людей в наших подконтрольных поселениях им всегда казалось мало! А если удастся захватить ваш Город, может возникнуть крупная война с другими Городами!..

— Так вроде бы другим Городам параллельно на наши проблемы. А программа с экскурсиями и прочим в Аквилегиасе и Полярисе одинаковая с Аллией… — изумилась я. В голове между тем снова мелькнули мысли о возможном побеге Лютика из какой-нибудь психушки. Слишком невероятно слышать такие речи от вампира, а не от ярого борца с «упыризацией».

— Не имеет значения, насколько другим, далеким Городам плевать на вас и ваши проблемы. Как только вампиры ступят под Купол, они все крупно пожалеют о своей отстраненности от ваших дел, уж поверь мне. А уж что хуже — сидеть в банке или разгуливать на поводке — это просто частности.

— Тогда поступим так: останавливаешь следующий поезд и я еду в любой Город, рассказывать людям об опасности, — рискнула предложить я.

Как и ожидалось, в ответ «енот» насмешливо фыркнул.

— Мы поедем в Главную Цитадель, в совет вампиров. Заставлю их пересмотреть и скорректировать планы! — пафосно изрек Лютик, укрепив мои подозрения о психушке окончательно. Ладно бы он нелестно выразился о способности какой-то девчонки внушить людям веру в столь серьезную угрозу, в конце — концов, в Аллии и без меня хватало добровольцев, вещавших о подобной перспективе. Чем больше по телевизору показывали вампиров, тем мрачнее становились прогнозы борцов с ними, и тем меньше внимания на них обращалось в Городе. Но поражало даже не совпадение слов вампира с ненавидящими их людьми, а его громкое обещание «заставить пересмотреть планы» вампирскую верхушку…

— Вставай! Нам нужно успеть пройти много километров до рассвета! — «обрадовал» меня «енот».

— Я остаюсь здесь, и жду, когда за мной приедут. Не вижу никакого смысла своего присутствия в Главной Цитадели. Закуски там и без меня хватает, — мрачно ответила я. В том, что никто за мной не приедет я была абсолютно уверена, но идти куда-то с Лютиком не собиралась.

— Достойный ответ оскорбленной «теплой встречей» горожанки. Но ты уверена, что хочешь остаться здесь одна? Учти, здесь полно диких животных и прочих неприятных вещей.

— Всегда мечтала, чтобы у меня жил какой-нибудь скелетик, например котенка…

— И тебе влепили бы приличный штраф за нарушение общественных правил, — ехидно закончил за меня вампир, весьма не плохо осведомленный о городском быте и законах.

— Говорят, скоро введут закон для зоопарков, скелеты жирафов выпускать гулять по улицам, — поделилась с «енотом» новостями я. — У нас за университетом парк уже украсили скульптурой двух жирафов, маленького живого и большого мертвого. Ты, конечно, скажешь, что жирафов теперь сложно привезти из Африки, но согласись, это свидетельствует об общей тенденции…

— Пойми, тебя не пустят ни в один из поездов, даже если остановишь их днем, в полдень. За жирафов спасибо, приму к сведению. Пошли!

Лютик легко поднял меня за плечи, заставляя встать. Возмущаться — бесполезно и опасно. Последний пункт особенно помог справиться с бушевавшим внутри меня желанием треснуть фонарем прикоснувшегося ко мне «енота». Я молча подхватила рюкзак с земли и накинула на плечи.

Но видимо вампир без труда прочел все на моем лице, потому что отступил от меня на шаг и примирительно сказал:

— Я расскажу тебе какую-нибудь интересную историю по дороге. Ты и не заметишь, как дойдем.

Жаль, но темнота и спутанные растрепанные волосы надежно скрывали выражение лица вампира, а светить прямо на него фонарем означало в открытую проявить интерес к его персоне. Впрочем, и так ясно — Лютик не оставит меня просто так в покое, а от того, чтобы перекусить мной прямо сейчас его удерживала потребность в собеседнике и слушателе. Так что лучше до удобного случая не проявлять желания отделаться от компании «енота».

— Это было до Конца Света, когда покойники еще спокойно лежали в могилах, а вампирам приходилось скрывать свое существование, — заговорил Лютик, ободренный тем, что я зашагала следом за ним. — Жила одна семья, мать, отец и их взрослый сын. Их имена мне неизвестны, как и то, за что отца убили. Мать с сыном порознь очень долго его искали, а потом нашли его бездыханное тело в котловане и обо всем узнали. Чтобы спастись от такой же участи они отправились куда-то в дальние края.