Страница 24 из 29
Закричала ворона на весь темный лес, вырывается, бьется, но крепко держит ее волк.
— Ага, черная собака, — кричит он, — попалась ты мне! Ну, уж тебя-то я не отпущу, как отпустил старую свинью! Сейчас проглочу тебя с хвостом и с клювом.
«Попробую обмануть глупого Волка, — подумала ворона. — Если мое счастье, я избавлюсь от беды».
— О добрый волк, — взмолилась ворона, — не ешь меня, лучше выслушай!
— Не стану я тебя слушать, — говорит волк. — Вчера послушал я глупую свинью, она меня и обманула. А теперь ты меня хочешь обмануть.
— Пусть меня проклянут предки, если я тебя обману! — говорит ворона волку. — Выслушай мои слова.
— Ну говори, да побыстрее, — сказал волк.
Хитрая была черная ворона: закрыла она глаза и печальным голосом говорит:
— О добрый волк, делай со мной все, что хочешь! Хочешь — съешь меня. Хочешь — задуши. Хочешь — в воду меня брось. Только, избавь тебя аллах, не вешай мне на шею чурек или бобы и не бросай меня с обрыва.
— А что будет, если я повешу тебе на шею чурек или бобы и брошу тебя с обрыва? — спрашивает волк.
— Тогда великий грех падет на тебя, — отвечает ворона волку. — Если ты сделаешь так, я сразу умру. Да не беда, если только одна я умру, а беда, что ко мне слетятся вороны со всего света и от горя умрут возле меня. Вот какой великий грех падет на тебя!
Вскочил глупый волк от радости на ноги, не выпускает ворону и кричит ей в ответ:
— Ну и хорошо, что подохнут с тобой все вороны со всего света, — я вдоволь наемся тогда вороньего мяса! А то какой прок моему пустому брюху от тебя одной?
— О добрый волк, не бери такого греха на душу! — каркает ворона волку, а сама думает: «Обману я тебя, глупый волк, не забудешь меня до самой своей смерти».
Думает так черная ворона и радуется — даже каркать перестала.
Не слушает волк вороньих слов, зажал покрепче ее в зубах и бежит по темному лесу от куста к кусту, из оврага в овраг — все смотрит, нет ли где бобов. А как нашел бобовый куст, придавил он лапой вороне крыло, нарвал большую связку бобов и привязал ту связку на шею вороне. Потом опять схватил ворону крепкими зубами и побежал на высокую гору. Прибежал волк на высокую гору и кинул ворону в пропасть, а сам посмотрел в небо — не летят ли вороны со всего света. А ворона взмахнула черными крыльями и поднялась на высокое дерево.
Села черная ворона на сук, клюет бобы и кричит волку:
— Карк, волк! Карк, дурак! Пусть от злости лопнут твои глаза и сердце!
Увидел волк — не упала ворона в пропасть, а полетела на высокое дерево, услыхал он, как смеется она над ним, и зарычал от злости, завыл от досады, защелкал острыми зубами.
— У-у-у, какой я глупый волк! Вчера меня обманула старая свинья, а теперь — эта черная ворона. У-у-у!
Воет волк от злости и с голоду. Воет и бежит по лесной тропинке, а как взглянет на черную ворону, еще сильнее завоет, еще громче защелкает зубами. Долго ли, коротко ли бежал по лесной тропинке, кто знает. Наконец совсем выбился из сил — ни бежать не может, ни острыми зубами щелкать.
Повалился тогда глупый волк на траву, высунул язык, вытянул ноги и уснул крепким сном. И так с тех пор никогда не просыпался.
А черная ворона сидела на суку и клевала сладкие бобы. Потом полетела она над темным лесом и увидела, что умер глупый волк.
— Карк! — обрадовалась черная ворона и полетела направо, потом полетела налево; летит, каркает — зовет своих подруг.
Слетелись все черные вороны со всего света на зов подруги. Слетелись и стали клевать глупого волка.
И клевали они волка до тех пор, пока не остались от волка одни кости.
Соловей горной долины
Давным-давно это было. Там, где сходятся четыре дороги, в своем бедном доме жил один бедняк. И была у бедняка жена.
И был у них сын, а звали его Уари, что значит сокол. Жили они, как и все другие бедняки, в своем бедном доме, сложенном из неотесанных камней и с плоской крышей, накрытой землей, ели они ячменный чурек и запивали его холодной водой. А когда у них не было ячменного чурека, то собирали они в лесу дикие яблоки, груши и ягоды и ели их. Правда, бывало и так, что пойдет бедняк на охоту в черный лес и, глядь, с дичью возвращается в свой бедный дом. И тогда у бедняка и его семьи большой праздник бывал в доме.
Спали они на медвежьей шкуре и другой шкурой накрывались.
Но разве есть на свете человек, который жил бы вечно?
И вот пришел день, когда у бедняка умерла жена. Потом пришел срок самому бедняку умирать.
Позвал тогда бедняк своего сына и говорит ему:
— Я умираю, сын мой, а твоя жизнь пусть длится долго-долго. Видишь, пусто в нашем доме, как в пещере. Но не бедняком я тебя оставляю, а богатым: есть у тебя светлая голова и крепкая грудь, сильные руки и ноги и острые глаза, а в груди бьется доброе сердце. Работай не покладая рук. Но помни: не в богатстве счастье, а в детях. Самое большое сокровище на земле — это дети. Без них белый хлеб все равно что мякина, а мясо — сухая кора. Даже солнце так не греет, как дети греют.
Сказал так бедняк и умер.
Соседи оплакали бедняка и похоронили его. А маленький черноглазый сын его остался круглым сиротой в бедном доме, пустом, как горная пещера.
Поплакал, погоревал Уари по своему отцу, потом стал работать, не зная ни дня, ни ночи: то дрова из лесу приносил на своем горбу, то сено косил на лугу, то корзины плел, то ходил на охоту в темный лес, то песни пел или плясал, то шил себе шапку, шубу и обувь из звериных шкур, а то еду себе готовил.
Так шли дни за днями, недели за неделями, годы за годами, и кто знает, сколько времени прошло. Все случается в сказках, на то они и сказки: разбогател Уари. Стал богатым Уари, женился на красавице девушке и хорошо зажил с женой.
Были у него и верблюды, и кони, и овцы, и козы, и стал он жить не там, где жил его отец. Построил себе дом, обнесенный каменной стеной, и еще больше разбогател. Появилось у него золото и серебро.
Но одного не было у Уари — детей.
Уари все время помнил слова бедного отца: «Не в богатстве счастье, а в детях». И говорил:
— Правду говорил дада: хоть немало у меня добра, а счастья все-таки нет.
Каким только духам долин не молился он, каких только мудрецов не спрашивал он!
Однажды один мудрец так ему говорит:
— Там, где сходятся четыре дороги, на том месте, где стояла ваша бедная изба, построй себе хороший дом. Пока будешь строить его, у тебя родятся три сына. Но помни: только тогда будут жить твои сыновья, если ни один человек на свете не найдет в том доме никакого недостатка. Иначе твои сыновья как появятся на свет, так и уйдут в Страну мертвых, и ты опять останешься один со своей женой.
Нанял Уари искусных зодчих, каменотесов, художников, каменщиков, шлифовальщиков, плотников, столяров и других мастеров, и стали они строить красивый дом на том месте, где сходятся четыре дороги, там, где стояла бедная сакля его отца.
Строили день, месяц, год, три года.
Пока строили дом, у жены Уари родился сын.
Поставил Уари сторожей возле нового дома и сказал им:
— Зорко посматривайте на все четыре дороги и слушайте, что будут говорить люди про мой новый дом. Все, что они скажут, мне расскажете.
Зорко смотрят сторожа на все четыре дороги и вот однажды видят — идут три путника. Увидели путники новый дом, остановились и стали оглядывать его со всех сторон; хвалили искусство зодчего, каменотесов и художников.
Один из путников сказал:
— Прекрасно построен этот дом, но я замечаю в нем недостаток.
— Правда твоя, — сказал другой путник, — отделка камней несовершенна.
Третий путник говорит: