Страница 17 из 136
Вечером того же дня Сенеренталь сидела на окне своей комнаты и задумчиво крутила в руках подарок принца. Всё это было очень странным. Что он здесь делает — вопрос уже второстепенный, в конце концов, наверняка причина есть и очень веская. Но вот вряд ли она получила огласку. Значит, местонахождение принца должно быть тайной для всех… Но кто-то же подстроил это нападение? Значит, он наверняка знал, что принц находится именно здесь!
«И оказался же он таким безрассудным! — в сердцах подумала Сенеренталь. — Если запрещено выходить — значит, есть основания беспокоиться о его безопасности! Так какого же рожна он вышел? И главное — как? Если через ограду — Дорел бы знал в то же мгновение. Ведь по всему периметру охранные заклинания!.. Спросить разве у Эвелис, может быть, она слышала от Тарьи, что происходит в Феррии?»
— Впрочем, не стоит выходить на эту тему, — тут же возразила она себе. — Я же не смогу сказать о том, что в школе сейчас расположился наследный принц волшебников… А она может заинтересоваться, для чего я спрашиваю!
«А может быть, — вдруг осенила сознание мысль, — она уже знает и тоже молчит, потому что не имеет права рассказывать?»
Дверь заскрипела, и в комнату вошла Эвелис, словно услышав, что подруга думает о ней.
— Как твоя прогулка? — спросила она у Сенеренталь. — Собрала, что хотела?
— Да, — не моргнув глазом, солгала та — впервые за всё время их дружбы с Эвелис — и тут же почувствовала, как тяжелое чувство вины сворачивается холодным комом у неё в груди. «Это не моя тайна!» — быстро одернула себя девушка и поспешила осведомиться: — А как твои успехи?
— Пока не очень, — озабоченно ответила эльфийка.
— Да что ты! — участливо воскликнула Сенери, втайне радуясь, что увлеченная своими заботами Эвелис вряд ли заметит её смущение. — Не беспокойся, у тебя ещё есть время… Да и в конце концов, никто же не заставляет изобретать что-то новое!
— Нет, ты не понимаешь! Тарья к выпускному экзамену изобрела свое заклинание, Олоримэ тоже. Я, последняя из предназначенных, не могу не оправдать ожидания, — покачала головой Эвелис и, задумчиво обхватив колени, застыла на кровати.
Сенеренталь медленно убрала с колен руку с крепко зажатым в кулаке перстнем и положила артефакт в глубокий карман плотной льняной туники. И облегченно вздохнула, увидев, что подруга не обратила внимания на движение, по-прежнему сидя на своем цветном покрывале нахохлившейся птицей. Она выплетала рукой заклинание, которое вскоре окутало комнату, и Сенеренталь с удивлением признала в нем обычные заглушающие чары.
— Ну и что ты думаешь про принца Эарлана и это происшествие сегодня утром? — вдруг спросила Эвелис, и Сенеренталь, неосторожно и резко обернувшись, едва не выпала из окна.
— Так ты знаешь? — только и сказала она.
— Мы их встретили за день до отъезда в Фиела-тону. Помнишь? Ты ушла раньше, а мы втроем остались. Вот тогда и встретились. Олоримэ и Ксион проводили гостей до Фиела-тоны, а я осталась, чтобы не вызвать ненужных вопросов.
— Кого — их? — Сенеренталь впилась взглядом в невозмутимое лицо подруги.
— Императора, императрицу и принца, — прошептала та. — Раз ты сама встретилась с Эарланом, то смысл теперь от тебя скрывать?
Сенеренталь внимательно слушала рассказ Эвелис о событиях в Феррии, приведших императорскую семью в Фиела-тону, и пыталась успокоить отчаянно мечущиеся мысли. «Ну и день… — подумала она, оставив наконец эту бессмысленную затею. — По крайней мере, теперь мне точно известно, кто спас нам с принцем жизни!»
— А что предпринял Повелитель после сегодняшнего нападения? — спросила Сенери.
— Он отдал это на рассмотрение трем ясновидящим из совета. Но императору и императрице решил не говорить, пока не узнает, кто это подстроил. И их, наверное, в самом ближайшем будущем перевезут в столицу.
— В самом ближайшем? — растерянно прошептала девушка.
— А что? — быстро подловила её подруга. — Хотела бы бегать ночью на свидания к принцу?
Сенеренталь не обратила внимания на этот выпад, недоумевая по поводу странных передвижений императорской семьи:
— Но почему сразу нельзя было отвезти их в Фиалик?
— Мы встретили их посреди ночи. До столицы от Гиджиля два дня пути верхом на лошадях, ведь волшебники не могут путешествовать на единорогах. А до Фиела-тоны всего шесть часов, — принялась объяснять Эвелис. — Тем более никто из совета тогда не мог отлучиться, чтобы привезти их. Но как только появится возможность, из Фиалика должен прибыть хорошо закрытый экипаж с несколькими сопровождающими для охраны. Не могут же они теперь ехать всем на обозрение…
— Да путешествовали же они как-то до встречи с вами! — перебила её подруга.
— Вот именно, что как-то! — нахмурилась Эвелис. — Тарья полагает, что тот, кто устроил сегодня нападение на принца, именно тогда и смог их заметить и выследить, хотя император клялся и божился, что они передвигались самыми безлюдными тропами и никто им не встретился.
— Так значит, Олоримэ сейчас в Фиела-тоне, неподалеку? — вдруг не к месту спросила Сенеренталь.
— Да, — опешив от неожиданного вопроса, ответила Эвелис.
— Попроси у неё, пусть расскажет, как будет там, на свадьбе? — мечтательно улыбнувшись, попросила эльфийка.
Эвелис посмотрела на подругу и мысленно позвала Олоримэ.
Ночью в доме невесты почти никто не спал. До рассвета оставалось полтора часа, когда Олоримэ приземлилась около дома своего дяди и присела на скамейку. Скрипнула дверь, и на крыльцо вышла девушка в темно-красном платье. Её лицо темнила заметная усталость, но глаза выражали такую радость и блаженство, что Олоримэ подивилась: разве можно быть такой счастливой?
— Торирэль! Как ты себя чувствуешь? — окликнула она вышедшую девушку.
Эльфийка улыбнулась вопросу двоюродной сестры и задумчиво посмотрела на луну.
— Это невозможно объяснить, — мягко сказала она. Торирэль была старше Олоримэ в шесть раз и поэтому говорила с ней в слегка покровительственной манере. — Это можно только почувствовать самому. Я так счастлива, что даже не хочу говорить. Я просто не вижу смысла в словах.
— А можно взглянуть до церемонии на твоё свадебное платье? — попросила тогда Олоримэ.
— Я бы с удовольствием тебе показала, да только я сама его ещё не видела! — пожала плечами Торирэль.
Олоримэ подняла глаза, быстротой этого движения выражая свое недоумение, и уставилась на сестру, ожидая объяснений.