Страница 13 из 136
ГЛАВА 3. Опасный враг
Вернувшиеся после каникул молодые эльфы не успели понять, как быстро и легко снова оказались втянуты в процесс познания магии и её основ. Когда к концу первого декадона после начала занятий Сенеренталь, пересекая пришкольный сад, вдруг подняла голову и осознанно огляделась вокруг, то с удивлением обнаружила, что в Танмере уже стояла настоящая осень во всем её желто-багровом великолепии.
— Осталось девять декадонов до экзамена! — удивленно произнесла она и остановилась. Но эта мысль совсем не взволновала её. Девушка с наслаждением вдыхала терпкий осенний воздух и переводила взгляд с одной золотисто-оранжевой верхушки дуба на другую.
Дорожки и все уголки сада были изучены ею за девять лет вдоль и поперек. Подняв подол платья, чтобы он не цеплялся за ветви, девушка пошла к своему любимому заповедному уголку на границе общедоступной части и огороженной стороны, принадлежащей главному магистру Дорелу, куда нельзя попасть без его личного приглашения. Из сада магистра всегда доносилось пение фениксов, которые иногда перелетали через ограду. Если иметь терпение и достаточно свободного времени, их можно приучить к своему присутствию. Сенеренталь потратила на это время и не пожалела: теперь при её приближении к их излюбленному месту птицы не вспархивали испуганными яркими всполохами, и девушка могла слушать пение феникса, сидящего прямо перед ней. Один из них и сейчас пел у фонтана. Эльфийка подошла, провела рукой по холодному каменному бортику и осторожно протянула руку к птице. Феникс замолчал, склонил голову, словно приветствуя знакомую девушку, и снова запел, не подавая признаков тревоги. Сенеренталь обрадованно улыбнулась и присела рядом. Проведя несколько минут в задумчивости, эльфийка окинула взглядом местность. Деревья здесь были в основном хвойные, вечнозеленые, поэтому не меняли своего наряда, но запах осенней свежести ощущался повсюду.
Сенеренталь смотрела в небо, любуясь меняющими цвет облаками, и думала. Всё было очень хорошо. Она перечисляла то, что составляло для неё это «хорошо», и чувствовала, как её наполняет спокойствие, заставляя дышать глубже и медленнее. «Как мне благодарить тебя, Создатель, за этот мир?» — подумала девушка, с улыбкой переводя взгляд с фонтана на росшие вокруг деревья, которые образовывали коридор, ведущий во владения Дорела. Потом эльфийка отстранилась от бортика фонтана, оглядела деревья и величественную гору, скрывающую в себе здание школы, закрыла глаза и сказала свету, клубившемуся вокруг неё: «Рассейся повсюду!» И светлая энергия — не магическая, а нечто куда более тонкое — ярким кольцом отделилась от эльфийки и стремительно понеслась прочь.
Эарлан шёл по саду Дорела — единственному месту, куда можно было выходить — когда вдруг почувствовал чью-то мысль, коснувшуюся его: «Какое счастье — жить!» Принц остановился и огляделся. Неподалеку пел феникс. Эарлан пошел на этот звук.
Выйдя из коридора, образованного деревьями, прямо к ограде, отделяющей сад магистра от общей части сада, волшебник быстро отпрянул назад и скрылся за стволом дуба. Прямо возле ограды у фонтана, на котором сидел поющий феникс, стояла эльфийка с синими крыльями. Но глаза её были закрыты, и она не увидела Эарлана. Зато он из своего укрытия мог хорошо её рассмотреть. Кажется, именно от неё исходила эта удивительная жизненная энергия, ощущение любви к миру и радость жизни. Скорее всего, именно благодаря этой удивительной душевной стройности девушка показалась волшебнику невероятно, запредельно красивой. Он даже не поверил своим глазам: разве могут существовать в мире такие совсем как будто неземные создания? Да, для него не была открытием прекрасная внешность эльфов, которой могли похвастаться все жители Танмере, но здесь было что-то особенное…
— Вам нравится слушать фениксов? — раздался за спиной негромкий голос главного магистра Дорела. Эарлан вздрогнул и обернулся.
— Вы ведь знаете всех ваших учеников? — ответил он вопросом на вопрос. — Кто она? — принц кивнул на девушку за оградой.
Дорел даже не стал выглядывать, чтобы посмотреть, о ком говорит принц.
— Из тех, кто учится сейчас, только одна смогла приручить моих фениксов. Поэтому, если там сейчас поёт феникс и вы говорите, что рядом есть девушка, это может быть только Сенеренталь.
«Се-не-рен-таль… — повторил про себя Эарлан. — И зачем им такие сложные имена?»
— Вижу, эта девушка произвела на вас впечатление, — отметил Дорел.
— Да, — не стал отрицать чародей.
— Это заслуженно, — довольно улыбнулся главный магистр. — Она ещё сама не знает об этом, но она будет очень красивой даже по эльфийским меркам.
Эарлан заинтересованно посмотрел на Дорела. «Вот как? Даже он отмечает её особенную красоту по сравнению с другими эльфийками? Но почему он сказал в будущем времени?»
— Почему будет? А сейчас? — спросил принц.
— Она ещё слишком молода, — усмехнулся магистр. — Она ещё только начинает путь самосовершенствования. Ведь красота — это не только, точнее, не
Эарлан выглянул из-за дерева, чтобы ещё раз увидеть предмет их разговора, но девушки уже не было. Впрочем, они всё равно никогда не встретятся лично, а в таком случае какой смысл смотреть на неё и говорить о ней? Однако, подумав так, принц едва смог сдержать вздох сожаления.
Спустя некоторое время после непредвиденного возвращения в Фиела-тону Олоримэ и Ксион снова получили повод туда отправиться. В городе жила семья брата их матери, у младшей дочери которого — Торирэль — затевалась свадьба. Это торжество собрало всех родственников.
Семья Старлен прибыла в город на рассвете пятого числа второго декадона осени. И свадебные хлопоты тут же заняли всех приехавших эльфов. Мать Ксиона и Олоримэ делала украшения для невесты, её основной стихией была Земля, хотя она уже владела Водой, с камнями ей работалось намного проще. Остальные же члены семейства трудились на поприще простых ремесленников. За городом была выбрана поляна, которая, по расчету невесты, должна была вместить всех гостей. Мужчины расставляли столы, а девушки готовили трапезу.
Олоримэ со старшей сестрой заворачивали плоды серденика в листья морской розы, когда к ним подошел Ксион и спросил:
— Кто-то может отвлечься и слетать в дом за вещами?
Олоримэ отложила нож и встала из-за стола.
— Я могу, — вызвалась она.