Под крылом дракона

— А что происходит у волшебников в Феррии? — спросил Повелитель про своих давних союзников и ближайших соседей. — Они ответили?

— Нет, Лаким, — лицо Элиора помрачнело. — Император на связь не выходит. Императрица тоже. Удалось связаться только с их советником, который говорит, что он на время поставлен главным во дворце.

— Ты полагаешь, что-то не так? — взволнованно подалась вперед Дорелея.

— Я не стал своевольничать, но если вы согласны со мной, то я сейчас же выясню обстановку, — проговорил Элиор.

— Да, я даю тебе такие полномочия, — кивнул Повелитель, внимательно посмотрев на супругу. Ясновидящие удалились.

Вести пришли через полтора часа. И они были невероятными.

— Лаким, у них готовится революция! — Элиор ворвался в кабинет и сразу приступил к изложению дела. — Горстка сумасшедших чародеев смогла завоевать внимание всей Феррии и убедить волшебников в том, что император им больше ни к чему. Они предложили заменить его властью всего народа, представителями которого будут, разумеется, они сами. Все земли принадлежат всем, все между собой равны, а золото и магию — всем в равной мере… Просто вечное блаженство на Тоукси решили устроить!

Повелитель выпрямился, прижавшись спиной к спинке кресла. Руки его судорожно вцепились в подлокотники, и он тихо попросил:

— Пожалуйста, передай нам все подробно.

Под этой просьбой подразумевалось обращение к способности Элиора как ясновидящего передавать информацию в виде образов любому живущему, позволяющему вторжение в свое сознание. Дорелея глубоко вздохнула, получая неутешительные новости, и перевела взгляд на своего кхэлина, которому Элиор так же быстро передал произошедшее.

— Значит, власть народа… — задумчиво повторил Лаким. — Всё принадлежит всем в равной степени…

— Лаким! — Дорелея пристально посмотрела в глаза кхэлину. — Мы никогда не вмешивались в дела других народов, когда внутри их государств происходили неурядицы, но теперь это затронет всю Тоукси.

— Я думаю, что мы не слишком поторопимся, если начнём действовать сейчас же, — Повелитель с грустью кивнул головой. — Волшебники без морали и законов представляют опасность. Они могут ввергнуть страну в хаос и уничтожить этот народ как нацию, оставив одни лишь телесные оболочки с элементарными потребностями.

— Они считают, — Дорелея вопросительно посмотрела на ясновидящего, — что магия должна принадлежать всем и в равной мере вне зависимости от того, сколько сделал каждый для развития своих сил?

— Именно так, — Элиор, немного успокоившись, занял свое место за столом. — А это нарушает сам закон естества магии. И, чтобы доказать, что магия не является ни светлой, ни темной, а просто равнодушна к происходящему, мятежники решили убить императорскую семью!

Лицо Дорелеи изменилось. С кхэлином у них был абсолютно одинаковый взгляд на произошедшее.

— Да… Всё правильно, — продолжил Повелитель, задумчиво проводя рукой по ручке кресла. — Ведь император всегда считался наместником неба. Представители императорской семьи могут подчинять себе самую сильную магию, просить о помощи высшие стихии и получать их ответ. И убить императора — значит лишить страну защиты. Значит оскорбить магию, убив её посредника. Но отступники хотят доказать, что ничего не изменится и кары не последует. Они хотят убедить народ, что правящая семья ничем не отличается от остальных волшебников, что магией, заключенной в артефакты, которые находятся во дворце, может владеть каждый. Они утверждают, что нет ни высших, ни низших стихий, а есть лишь одна — нейтральная, и ей совершенно всё равно, используют её для светлых дел или для темных. Они утверждают, что нет никого, кто отслеживает поступки живущих; а если магические силы слабеют, то можно прийти в хранилище, где лежат все изъятые из дворца артефакты, и взять столько волшебной энергии, сколько тебе необходимо.

— Создатель, как же это? — прошептала Дорелея, в ужасе качая головой. — Ведь император Феррии действительно единственный волшебник, который имеет связь с высшими стихиями! И магия действительно не может быть использована во зло! Если это, конечно, не низшая стихия.

— Одно из двух! — наклонил голову Элиор, внимательно выслушав слова Повелителя и Хранительницы трона. — Они или и правда не верят в это и считают, что останутся безнаказанными за подобное святотатство в отношении магии… Или же действительно, — это слово он произнес, точь-в-точь копируя тон Дорелеи, — хотят ввергнуть страну в хаос. Незаметно для самих волшебников перевести их на использование темной магии. Потому что никакая светлая стихия, данная Создателем в качестве покровителя, не станет помогать в темных делах. А если не помогают светлые силы, куда пойдут за помощью?..

— Стефан ещё жив? — спросил Лаким, прервав ясновидящего. — Или ты снова ждал моего указания, чтобы выяснить это?

Элиор помедлил с ответом и машинально обвел взглядом комнату. Совсем некстати ему попался на глаза кодекс Танмере, подписанный самим Повелителем, что ещё больше смутило эльфа. Он хорошо помнил о том, какие действия ясновидящих находятся под официальным запретом: взлом чужого сознания, управление другим существом и слежка. Любой предмет, принадлежащий кому-то из живых, содержит в себе его отпечаток. А любой ясновидящий может по этому отпечатку увидеть обладателя и окружающую его в данный момент обстановку.

Смущение главного ясновидящего не ускользнуло от внимания Повелителя и, несмотря на серьезность разговора, даже вызвало у него подобие улыбки. Элиор вздохнул и вытащил из кармана лоскуток черного бархата.

— Отрезано от плаща императора Стефана в последнее посещение им нашей страны, если ты помнишь, — сообщил он. Лаким одобрительно кивнул. Эльф сдержанно улыбнулся.

— Где они? — спросил Повелитель.

— В тесной комнате со скудной обстановкой. Судя по всему, их там держат в некотором подобии заключения, — Элиор снова стал серьезным. — Кормят, непочтительного отношения не выказывают, кандалов не надевают. Однако везде стоят блокаторы магии. Из помещения никуда не выпускают. Признаков слез и истерик не видно, из чего могу предположить, что пока ничего страшного не произошло.

— Что ты ещё узнал из мыслей этих доморощенных революционеров? — мрачно поинтересовался Повелитель.