Страница 37 из 79
Глава 11
Мика чувствовал себя неуютно. С одной стороны, он безумно соскучился по району, где прошла вся его жизнь, с другой — последние несколько дней все то, что когда-то было родным, стало смертельно опасным. И хотя Итан-ар уверял в обратном, тревожное ощущение никуда не делось, оно лишь уснуло под сердцем пушистым котенком, готовое в любой момент выпустить острые коготки.
Домой… точнее, не домой, а в гости к новому варгару они приехали на внедорожнике дяди Стига ближе к полудню. Мика напряженно смотрел через окно машины на то, как на дорогу выходят веры: в основном женщины, сидящие дома с детьми, и, собственно, сами дети. Как с любопытством они таращатся на большой черный автомобиль, а некоторые из волчат даже показывают пальцем… мальчику казалось, что на него.
О чем они думают, чего ждут? Зрелищного боя на арене, публичного преклонения вернувшегося Миккеля перед Итан-аром или чего-то другого? Будут ли они его дразнить и избивать, как те городские мальчишки, или, наоборот, пожалеют сиротку, унизив еще сильнее? Сердце Мики испуганно билось, мышцы спины свело от напряжения, но он старался держать лицо, чтобы никто не увидел его переживаний.
У сына бывшего вожака никогда не было друзей — только учителя, прислуга и мама, которую он вслух так не называл. Это было прихотью отца, с которым никто в доме не осмеливался спорить. Сам Якоб звал жену Адой, Мика же должен был говорить Ада-ара и никак иначе. И он говорил, как тут не скажешь? После того как несколько раз отведаешь кнута, резко научишься не произносить слово «мама» во всеуслышание.
Якоб представлялся Миккелю грозным воином, чьи приказы (даже самые странные) должны были исполняться беспрекословно. Не столько из уважения, сколько из желания избежать расправы. Мальчишка год за годом подстраивался под требования отца, постепенно совершенствуясь в этом деле. Поначалу же приходилось стойко терпеть побои, не произнося ни звука, потому что плачь и мольбы варгар считал слабостью, за которую удваивал наказание.
Мать не защищала сына, не просила мужа пощадить его, зато потом, обрабатывая раны Мики, она ласково гладила его по волосам и тихо нашептывала, как сильно они с отцом его любят, и что все это — лишь испытания, которые сделают волчонка сильнее и выносливей. Только так из него вырастит настоящий варгар, способный в будущем занять место непобедимого Якоб-ара. И волчонок верил ей, оправдывая жестокость отца и бездействие матери заботой о себе… ровно до того момента, как Ада-ара попыталась его убить.
Не сражаться на арене до последнего рыка, как это сделала Кайла — дочь прежнего вожака, а глупо и трусливо умереть — разве так должен поступать сын великого варгара? Впрочем, и сражаться Миккелю с Итан-аром тоже не очень-то хотелось, потому что в свои десять лет он прекрасно понимал — это самоубийство, пусть и не такое глупое, как совершила мама.
Сначала он мечтал просто жить, когда чудом выпрыгнул из летящей под откос машины и спрятался в лесу от преследователей, вспоминая уроки выживания, которые вдалбливал в него отец. Хорошо вдалбливал, как выяснилось: даже новый вожак не смог его отыскать, хотя однажды он и его люди проходили от лежки Миккеля совсем близко. Теперь же у мальчика появилась Надя, и защищать он собирался отныне не столько себя, сколько ее, как и положено достойному названному сыну. Защищать ото всех: от Итан-ара, от вампиров и еще бог знает от кого. Здесь или там: в новой, не похожей на прошлую, жизни, где маму можно будет называть мамой, не боясь получить за это по ребрам.
Мама…
Несмотря на то, что ритуал принятия в семью у оборотней был равносилен настоящему кровному родству, Мика все равно чувствовал себя немного предателем. Ады нет всего несколько дней, а он уже выбрал себе новую маму. И дело было не в обиде на прежнюю, чей поступок мальчик никак не мог понять, хотя пытался найти ему оправдание — Миккель просто привык жить по правилам, установленным отцом. Он, как дрессированный щенок, выполнял большинство его команд, забыв о собственных желаниях. Бунтовал же волчонок только в случаях, когда отец обижал Аду. Такого он стерпеть не мог, невзирая на последствия. За что и расплачивался потом, тренируя «силу» и «выносливость» на цепи в подвале.
И даже сейчас, после гибели Якоба, волчонок продолжал слышать в голове его голос, требующий немедленного наказания за то, что он связал свою жизнь с чужачкой. Будь отец жив, он выпорол бы сына публично, а потом еще и запер на пару дней без еды и воды, чтобы глупый неблагодарный щенок раз и навсегда научился уважать своих настоящих родителей.
От подобных мыслей мальчик содрогнулся, и тут же плеча его коснулась прохладная женская рука.
— Не переживай, хороший мой, — наклонившись к нему, шепнула… мама. — Всего пару-тройку дней поживем тут, покажем твоим сородичам, что у нас все прекрасно, а потом с чистой совестью поедем в столицу, — сказала она, успокаивающе поглаживая его по спине. — Я тебя в обиду не дам. Обещаю.
— В обиду не даст, но заботой замучает, точно говорю! — доверительно сообщила волчонку сидящая с другой стороны Эсмеральда, которая милостиво разрешила ему называть себя бабушкой. — Знаю я этих мамочек, — усмехнулась старшая ведьма. Такая же сильная, как и Надежда — Миккель это чувствовал. — Но возможность откусить себе кусочек свободы имеется — если Надья родит тебе сестричку или братика, ей будет некогда следить за каждым твоим шагом, — доверительно сообщила она.
— Эсссми, — зашипела мама, притягивая Мику к себе, будто пыталась оградить его от бабули… и ее идей.
Но почему? Сестричка — это же так здорово. А брат — еще лучше.
— А что я? Правду ж говорю, — упрямо заявила Эсмеральда, подмигнув волчонку. — Сын у тебя уже есть, золотце, теперь нужна дочка, чтобы было, кому дар ведьмовской передать. Верно, мальчики? — спросила она, чуть повысив голос.
Оба «мальчика», сидящие впереди, дружно поддакнули. Надя возмущенно фыркнула, а бабушка тихо рассмеялась, довольная собой. И только Мика ничего толком не понял в переглядываниях взрослых.
Якоб-ар не хотел больше детей, считая, что и один сын отнимает у него слишком много времени. Ада-ара во всем и всегда поддерживала мужа. А Миккель так мечтал о брате или сестре, с которыми ему можно было бы играть — они же не чужие дети, чье присутствие в доме варгара недопустимо. Мама-Надя ведь не мама-Ада, да и мужа, раздающего приказы, у нее нет. Может, она, правда, удочерит еще и девочку? Мика бы за ней присматривал, как делают все хорошие старшие братья.