По семейным обстоятельствам

Стас молчал долго. Переглядывался с братом. Потом тяжко вздохнул и пошел за водой. Влад взял тряпку.

Все-таки повезло Валю с сыновьями. Они умели слушать и думать, не каждому это дано. Улыбнулся, разуваясь и закатывая штанины (сам он тоже без дела не собирался сидеть). Сыновья. Надо же, он ощущал за них ответственность. Как отец. У него была настоящая семья. Это сложно, но весело, аж дух захватывает.

В шесть рук избу вымыли быстро и ничуть не хуже, чем ведьма своей магией. Потом решили, что уроки готовки тоже войдут в учебную программу. Альв наточил все ножи в доме. Показал, как чистить картофель. Нарезал мясо и овощи, покидал в горшки, посолил и поставил в печь.

— Что, и всё? — изумленно спросил Влад. — Так просто?

— Ну да. Проще не придумаешь.

— А если суп — добавить побольше воды?

— Угадал.

— А еще что можно сделать так же быстро?

— Сладкие пироги, каши, запеканки. Это все очень просто.

— А блины?

— Если правильно сделать тесто, то тоже — ничего сложного. Но тут уж импровизацией не обойтись, во всяком случае, в начале.

— Научи!

И Валь учил — с явным удовольствием. Потом они мыли посуду, стирали одежду в бане и даже штопали дыры. Валь умел всё, а для мальчишек даже иголка оказалась настоящим откровением.

А после они, уставшие, после бани сияющие как розовые поросята, просто разговаривали. Валю они были интересны. С удивлением он слушал про обычаи другого мира. Поражался слову «толерантность» и понятию «нетрадиционной сексуальной ориентации». Для него, когда-то бывшему постельным рабом, был непонятен принцип терпимости. Разве так можно — принуждать кого-то к отношениям? Разве можно оправдывать насилие? Мальчишки хором кричали, что нельзя, но все люди разные. Но нет, они вполне себе традиционные, а Владик так и вовсе уже целоваться пробовал. С девочкой, разумеется.

Пришлось еще лекцию и по половому воспитанию прочитать. Нет, альв не был монахом. Эту сторону жизни он очень даже уважал. Только вот нужно уметь отвечать за свои поступки. Если уж затащил девушку на сеновал — будь готов стать отцом. Хотите детей? Нет? Рано? Тогда думайте головой, а не тем, что ниже пояса. И, кстати, дети — это не самое страшное, что может произойти. Да, бывают срамные болезни, даже в этом мире бывают. Нет, никаких «презервативов» тут нет. И вообще ничего подобного нет. Женщины пьют отвары какие-то, но кто их знает, точно ли пьют? И потом — есть еще такой фактор, как разъяренный отец с топором. Приятного мало. Самосуд здесь в порядке вещей. Потом, конечно, скажут, что все это неправильно, не по-человечески, но вряд ли тебе полегчает. Оттого и нужно всё тщательно планировать, а не умеешь — это только твои проблемы.

Болезнями парней он явно не напугал, а вот перспектива насильственной свадьбы с топором над головой их не прельстила. Оба они были еще в том возрасте, когда верили в любовь. Валь давно уже не верил, но переубеждать не стал и на вполне закономерный вопрос «А маму ты любишь?» ответил:

— Ваша мама — лучшее, что случилось в моей жизни. Я не знаю, любовь это или нет, но мой дом там, где она. Только с ней я чувствую себя собой.

Покивали — ответ их устроил. Легли спать. Утром пытались в четыре руки сварить кашу. Один горшок решили выкинуть, это было проще, чем отмывать. Второй все же спасли. Валь смеялся, а потом показал, как промывать крупу и сколько наливать молока. Завтракали, впрочем, хлебом с сыром, потому что Стас торопился на практику к Глену. Он, кажется, и в самом деле не на шутку заинтересовался медициной. Пока это было только мальчишечье любопытство, но если он будет внимательно слушать наставника, то, возможно, из его затеи выйдет толк. Упрямства ему было не занимать.

С Владиком сложнее. По характеру он был мягче брата, спокойнее. Осторожнее. Не таким упертым и не таким смелым. В их тандеме он был явно ведомым. Но медицина Влада не интересовала совершенно, а чем себя еще занять, он не знал. Пошел с Валем в пекарню, пробовал даже печь бриоши и песочные пирожные. Нет, скучно. Владик без брата страдал и ныл. Валь знал еще одну страдалицу в этом городе и решил убить двух уток одной стрелой (между прочим, хороший стрелок это умеет!). Отвел Влада к Лиле и велел ее слушаться во всем. Уж с Лилей мальчишке скучно точно не будет. В ее положении женщину терпел только муж. Уж очень быстро у нее менялось настроение. Пусть Владька помучается, ему полезно. А заодно будет неплохая прививка против ранней половой жизни. Беременные — они вот такие. Оно точно тебе надо, Владик?

Валь недооценил Лилю, которая детей Натки знала с младенчества. С мальчиками она просто дружила и воспитывать их не пыталась, а оттого они ее любили, как родную. Словом, Влад даже обрадовался. Сопровождал жену цверга везде, таскал ее покупки и помогал ей выбрать половички и занавески в новый дом. Лиля придумала, что пока Иена нет, она решит их жилищные проблемы самостоятельно, тем более, Морозный категорически отказывался пользоваться ее деньгами, упрямо заявляя, что сам заработает. И справилась, кстати, благоразумно попросив о помощи всех цвергов, которые обитали в Каменске. Так что ждал Иена по приезду большой каменный сюрприз. Лиля была свято уверена, что это ей сойдет с рук, потому что на беременную жену Иен даже смотреть недобро боялся, а уж ругать ее за что-то — этого даже представить было немыслимо! В общем, Лилька ничем не рисковала.

Валь хмурился, представляя реакцию друга, но тоже не спорил, а про себя еще и подумал, что он без Наты ничего покупать не будет. Вряд ли Иен будет счастлив, нет — он будет в ярости. Если уж семья — все важные решения должны приниматься сообща.

25. 

Натка на карантине

Ариадна пришла в себя только к обеду следующего дня. Натка едва не сошла с ума от волнения. Спать, конечно, не могла, только иногда на несколько минут закрывала глаза, а потом в тревоге подскакивала и проверяла дыхание у ведьмы. Дышит. Под утро Ната и сама выглядела немногим лучше своей подопечной: бледная, с красными глазами, слабостью в руках. Что сказать герцогу, она даже представить себе не могла. Все шло не по плану.

Снова выручил Иен. Пришел к девушкам в спальню, принес поднос с завтраком и объявил:

— Похоже, у нас проблемы. У гостя Лотрейна, кажется, какое-то опасное заболевание. Он весь покрылся сыпью, лежит, не встает. Герцог как узнал, что и Ари заболела, приказал закрыть ворота замка. Никого не впускать и не выпускать. Мало ли что — не хватало эпидемию на всю округу устроить. А он, однако, умный мужик. У цвергов обычно так же поступают. И да, всем велено сидеть по своим комнатам, пока местный лекарь не осмотрит и не скажет, можно ли выходить. Я лекаря уже видел, мне, как видишь, разрешили свободно передвигаться по замку.

— Очуметь не встать, — откомментировала обалдевшая Ната.

— Э, вот с такими словами поосторожнее. Мало ли, кто услышит. Скажут, что ты ведьма и быстренько сожгут, — Иен улыбался, но голос его был вполне серьезен. Не то шутит, не то нет, и не поймешь этих цвергов.

— Ведьм давно уже не жгут, — тихо пискнула с постели Ари. — Указом Ревьенского собора запрещено.

— О, очнулась! — обрадовался Иен. — Что с тобой случилось, горе ты наше?

Ари прикрыла глаза, старательно притворяясь спящей. Отвечать на прямой вопрос ей не хотелось.

— А в замке карантин, — сообщила ей Ната. — Леон заболел.

— Как же так вышло? — неубедительно удивилась Ариадна, не открывая глаз. — Ай-яй-яй!

— Герцог опасается, что это заразно.

— Ну, если он захочет… Но это сложно.

— Что ты натворила, Ари?

— Понятия не имею, это не я.

Натка тяжело вздохнула. Все дети во всех мирах одинаковые. Наделают делов и не признаются. Ну ничего, никуда от них ведьма не денется.

Позавтракала без аппетита, Ари накормить не смогла, она и в самом деле спала. Дождалась и обещанного лекаря — сухощавого невысокого человечка с ярко-зелеными глазами. Тот мельком взглянул на Натку, кивнул Иену, а вот у постели ведьмы сидел больше четверти часа.