По семейным обстоятельствам

— Это потому, что твой муж — порченный, — зашипела, как змея, ведьма. — Ты хочешь, чтобы и остальные страдали!

Вторую пощечину Натка влепила ведьме уже осознанно.

— Если ты еще раз позволишь сказать дурное слово в сторону Валя, я тебя из окна выкину, — пригрозила она. — Прощаю, потому что ты малолетняя дура. Спасем мы твоего Леона, обещаю.

— Поклянись! Поклянись своими детьми!

— Клянусь своими сыновьями, что сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти твоего парня. Довольна? А теперь — умываться и спать. Утро вечера мудреннее. И ты знаешь… я думаю, герцог не рискнет заниматься своими мерзкими делишками при нас. Он не показался мне идиотом. Такие дела просто не делаются при чужаках.

— Думаешь? — жалобно посмотрела на нее ведьмочка, потирая горящую щеку.

— Уверена.

Эх, если бы и в самом деле — была уверена!

Ари всхлипнула, но уже не так обреченно и залезла в постель. Отвернулась. Укрылась в одеяло. Ната легла на другой стороне, вздохнув. Холодно. Вот бы сюда альва. Он умел ее согревать, но как-то так вышло, что они ни разу не спали в одной постели. А ведь они женаты. Надо было и в самом деле соглашаться на хороший, просторный дом.

Ната уткнулась носом в подушку, прикрывая глаза, вспоминая… И никак не могла увидеть, что глаза ведьмы вспыхнули белым огнем.

23. 

Натка и настоящая ведьма

За окном сквозь тучи мерцает луна. По коридорам замка Лотрейна скользит почти невидимая, почти бесплотная тень. Никогда ещё Ариадна не ощущала в себе столько сил. Раньше и не догадывалась, какой тёмный колодец у нее внутри. Черпала сверху, осторожно, боязливо, боясь намочить рукава и подол платья. Быстро уставала — возможно, от того, что пыталась все контролировать.

А сейчас вдруг рискнула, прыгнула в этот колодец и провалилась с головой. Задыхалась, хватала воздух губами — и вдруг поняла, что уже дышит этой силой. Она практически всемогуща. Наверное, именно таким был её неизвестный известный дед. Настолько сильным, что мир вокруг просто не играл никакой роли. Никто больше не был ей указом. Только она сама и её желания — вот что было важно.

Ариадна точно знала, где искать Леона. К нему словно тянулась яркая серебряная нить.

А замок спал. Спали все — даже мыши в подполе, даже голуби на чердаке, даже муравьи в каменной стене. И Натка спала тоже. Удивительно, как Ариадна смогла? Ее никто этому не учил. Но сейчас это было совсем не важно. Лестница, коридор, еще лестница. Покои герцога — в одной из башен. Здесь такие толстые стены. От них тянет болью, кровью, человеческими мучениями. Застарелыми, не свежими. Не сегодняшними. Ари слышит их, словно музыку, мрачную, тяжелую. Стон скрипки, плач флейты, густые басы рояля, порванные струны чьей-то гитары. Звуков Леона тут нет, и только это сдерживает Ариадну, чтобы не убить всех обитателей замка одним щелчком пальцев. Откуда-то она знает, что может.

Спальня Лотрейна похожа на ту комнату, что выделили гостям: большое холодное помещение, высокий потолок, кровать с кованным изголовьем. Нет, у той, где спит Ната — деревянное. Простое. Тут — металлические узоры. Сам герцог крепко спит, не шелохнется.

Леон сидит в углу, сжавшись, обхватив колени руками. Спит — даже в такой неудобной позе. Невредимый. Ари опустилась на колени, коснулась его плеча кончиками пальцев, снимая сонные чары.

Он вздрогнул, открыл глаза, посмотрел на нее — и вместо того, чтобы обрадоваться, отпрянул, бледнея.

— Кто ты? — выдохнул он.

— Я? Ариадна, — испуганно прошелестела Ари. Неужели он ее не узнал? Забыл? Такого она совершенно не могла себе представить.

— Нет. Ты — нечто непонятное.

— А! Я ведьма.

— Ты была совсем другой полгода назад.

— Тогда я не пыталась спасти человека, который меня обманул.

— Я не обманывал тебя! — они шептались, как дети в песочнице. — Я обещал приехать в конце весны.

— И приехал бы? — в голосе Ари недоверие и надежда.

— Я слово давал! Как видишь, меня немного задержали.

— Вижу. Пойдем. Я выведу тебя из замка.

— Ну уж нет, — прищурился вдруг юноша. — Я еще поживу тут, осмотрюсь. Уж больно интересные дела творятся в этом замке.

— С ума сошел? Ты не знаешь, что Лотрейн делает со своими игрушками?

— Нет. Не знаю. Никогда не слышал об этом. Но он, конечно, мне немного рассказал уже.

— И готов узнать… на себе?

— Еще полчаса назад — был не готов, — Леон оживал на глазах. Щурился. Щелкал пальцами. — А теперь у меня есть ты. Ведьма. Внучка Казимира Бронного. Кстати, ты знаешь, что он вообще не верит, что у его потомков может быть дар?

— Ты его знаешь?

— Не поленился, разыскал. У меня свои связи, знаешь ли. Он даже пообещал заехать в Каменск… когда-нибудь. Итак, ведьма. Ты что, усыпила Лотрейна? — он только сейчас заметил мирно спящего мужчину.

— Я усыпила весь замок, — гордо ответила Ари.

— Сильна. Ну так нашли на этого гада импотенцию. И посмотрим, что будет.

— Я… не умею, — грустно ответила ведьмочка. — А сонным чарам меня бабушка учила, — и тут же, оживляясь, сверкнула белыми глазами. — Но я могу дать зелье, от которого тебя будет тошнить, и кожа покроется сыпью. Это поможет выиграть время.

Угу, настой арники она забрала с собой весь. Мало ли, что придет в голову двум юным идиотам!

— А зелье импотенции? — с надеждой спросил Леон.

— Нет, у меня рецепта нет.

— Ладно, хоть так. Расставаться с девственностью я не планирую. Когда дашь зелье?

— Сейчас, — фляга висела у нее на поясе. Она подумывала подлить настойку герцогу и разделаться с ним одним махом. Но не получилось. И вряд ли получится, конечно. Но ведь все равно — пригодилась! Не зря брала!

Открутила крышку, капнула ровно три капли и сунула крышечку Леону. Он выпил, не колеблясь. Неужели — настолько доверяет?

— На сколько хватит сонных чар?

— Не знаю.

— Тогда уходи. Целоваться не будем, прости, настроения нет. У тебя, кстати, глаза темнеют уже.

Ари послушно кивнула. Всё было совсем не так, как она себе представляла. Поднялась с колен, потерла заледеневшие ладони. Ведьмы больше не было, на ее месте осталась лишь растерянная девочка. Она нашла Леона, но он не любил ее — она понимала это абсолютно точно. Он был совершенно чужой. Но бросить его Ари все равно бы не могла.

Сглатывая слезы, она взялась за ручку двери. Услышала в спину шепот «Спасибо тебе», закрыла за собой дверь и побежала по коридору, всхлипывая и дрожа, как в лихорадке. Где-то шуршали мыши, мяукнула кошка. Она успела. Упала на пол уже в спальне — холодная, бездыханная, белая, как снег. Ее прыжок в колодец обошелся очень дорого.

Ната проснулась неожиданно, рывком. Словно и не спала вовсе. Села на постели, огляделась. Обнаружила отсутствие девчонки на другой стороне постели и тут же — ее же, лежащую на полу. Вскочила, бросилась к Ариадне, с ужасом вглядываясь в помертвевшее лицо. Прижала пальцы к шее. Пульс был. Но ведьма явно пребывала в глубоком обмороке.

Ната не знала, что делать в такой ситуации. Кое-как затащила девушку на кровать, похлопала ее по щекам, побрызгала водой из кувшина. Бесполезно — ведьма в себя не приходила. Накинула платье, выбежала в коридор — тишина. Все спят. Что делать, кого звать?

Заметалась, бросилась было вниз по лестнице, натыкаясь на какого-то человека. Не разобравшись, вцепилась в него, почти крича:

— У меня там племянница… Ей стало плохо, она, кажется, умирает.

— Полно, дамочка, — раздался знакомый насмешливый голос. — Угомонитесь. Вы разбудите весь замок! Показывайте, что там с вашей девчонкой.

Ната отскочила в сторону, в ужасе глядя на усатого капрала. Замотала головой, вцепившись в ворот платья.

— Так, отставить истерику, — процедил он сквозь зубы. — Я уже имел весьма содержательный разговор с вашим цвергом-защитником. Он был очень-очень убедителен, цверги вообще отменные дипломаты. Поэтому — не бойтесь. Я ничего не скажу герцогу. Да мне это и не выгодно.