Ад во мне

Он снова зевнул. Дверь открылась. Вошла стюардесса, мисс Барбара Слоун, кажется, так назвал ее капитан? Она шла теперь от кресла к креслу, держа в руке блокнот и была уже почти рядом. Вот она наклонилась над одним из пассажиров. До Алекса донесся голос, уже слышанный им сегодня, с оксфордским акцентом:

— Что-нибудь легкое, мисс… Проще говоря, один бутерброд. А что еще можно заказать?

— Кофе, чай, фруктовые соки, кока-колу. Могу подать сосиски с горчицей, салат, ветчину, джем, сыры, — теперь она говорила отчетливее и громче, так как самолет снова набрал высоту и двигатели ревели сильнее.

— Я буду благодарен за чашку крепкого чая, если вас это не затруднит, и какой-нибудь бутерброд. Скажем, с ветчиной.

— Разумеется, сэр, одну минутку, — она быстро записала его заказ в блокнот и перешла к девушке, сидящей перед мистером Ноксом.

Они обменялись парой слов. Девушка просила стакан молока и больше ничего. Стюардесса остановилась перед Алексом.

— Вам что-нибудь подать перед сном?

Из-за яркого света лампы Джо не мог сразу рассмотреть ее силуэт. Она и в самом деле была красива и неплохо сложена. Облегающий костюм с вышитой на груди эмблемой отлично сидел на ней. Свет ночника падал на руки, державшие блокнот. Они выглядели холеными, но лак на ногтях почти не имел блеска, был прозрачным и бесцветным.

— Если можно, я хотел бы чашечку чаю и рюмку рома. Есть я ничего не буду.

— Да, сэр. — Она наклонила голову, записывая заказ. Волосы ее были гладко зачесаны и собраны в узел на затылке. Это, по-видимому, тоже оговаривалось в одной из многочисленных инструкций. Авиакомпания хотела, чтобы стюардесса выглядела эстетично, но не провоцировала пассажиров. В их памяти должна была остаться любезность стюардессы, а не ее внешность.

— Умывальник там, не правда ли? — Джо кивнул головой назад.

— Да, сэр, слева и справа. Здесь, — она указала пальцем, — тоже есть розетка для электробритвы, если захотите утром побриться, но вставая с кресла. Разумеется, розетка есть и в умывальнике, 110 вольт, сэр.

— Благодарю вас.

— Мыло и полотенце подают автоматы. Кнопка рядом с зеркалом.

Джо кивнул, но когда стюардесса повернулась к мистеру Ноксу, полез в сумку за своим полотенцем. Прежде чем мистеру Ноксу был задан вопрос, он уже на него ответил:

— Да упаси Бог! Не буду ничего есть. Прошу только чашку чаю и все.

Алексу показалось, что его сосед произнес это излишне громко, словно был чем-то возбужден.

— Да, сэр, через минуту я все принесу.

Поскольку они сидели последними, она прошла в хвост самолета и исчезла за дверью. Алекс встал, держа в руке полотенце и плоский кожаный футляр со всем необходимым для умывания.

— Сэр! — Нокс говорил шепотом, но в голосе его звучало напряжение. Он приподнялся в кресле и поманил Джо к себе, указывая на кресло рядом с собой. — Сэр, на минутку! — Голос звучал почти умоляюще.

Джо вздохнул про себя и опустился в указанное ему кресло. Холодная струя воды, радость для тела, измученного долгим жарким днем, снова отодвигалась на неопределенное время.

— Сэр, я должен, должен сказать вам кое-что… Именно вам. — Он склонился почти к лицу Алекса, и тот почувствовал его частое жаркое дыхание. — Что-то очень важное для меня… именно теперь… Этот человек…

Двери за их спиной открылись, и вошла стюардесса с большим подносом. Она остановилась рядом с их креслами. Нокс замолчал.

— Вам чай и ром, а вам только чай, не так ли? — сказала она, быстро поставила поднос на свободное кресло и выдвинула перед креслом Алекса откидной столик. Воспользовавшись этим, Джо встал.

— Я сейчас вернусь, — сказал он мистеру Ноксу и быстро прошел к своему месту.

— Ром влить вам в чай? — спросила мисс Слоун.

— Да, если вас не затруднит.

Она наполнила рюмку почти до краев и осторожно наклонила ее над чашкой, потом выпрямилась, улыбнулась и поставила чашку перед Джо. Затем, подав Ноксу его чай, взяла поднос и пошла дальше по проходу. Алекс решил воспользоваться моментом и выскользнуть в умывальную. Но Нокс был серьезным противником: он схватил свою чашку и сел рядом с Алексом.

— Я понимаю, что веду себя слишком настойчиво, однако вы должны выслушать меня! — Его шепот был полон драматизма. — Вы только представьте себе, ведь этот… этот молодой человек, который прибыл позже всех — преступник! Я хотел сказать вам об этом сразу же, но она ходила от кресла к креслу, и мне не хотелось обращать на себя внимания. Он мог бы заметить это!

Руки, державшие чашку, так дрожали, что та стучала о блюдце.

— Да-а… — сказал Джо спокойно, также вполголоса. — Я догадался об этом, как только он вошел. Интересно, почему это вас волнует и именно сейчас, когда мы готовимся ко сну? — Он негромко кашлянул.

— Как это? — Нокс был настолько удивлен, что невольно произнес эти слова в полный голос, но тут же снова перешел на шепот. — Значит, его пребывание на борту этого самолета вам совершенно не интересно, и оно вас не волнует?

— Документы у него должны быть в порядке… — сказал Джо, отпивая глоток чаю. — Вероятно, он уже отсидел свой срок. Иначе трудно представить, чтобы он легально мог сесть на этот самолет. А если полиция этой страны не имеет ничего против него и его поездки, почему я должен иметь что-то против? Или вы? В конце концов, это их дело, они полностью берут на себя ответственность. А теперь, если позволите… — он снова отпил из чашки, — я бы хотел умыться перед сном, у меня сегодня был трудный день. — Джо поднялся, но снова упал в кресло, так как мистер Нокс загородил ему дорогу. Он, казалось, совершенно не понял намека в словах Алекса, а может Сыть, просто не слышал его слов.

— Клянусь вам, он опасен! Очень опасен!

— Дорогой мой… — Алекс вздохнул, на этот раз уже совершенно демонстративно. — Вам, вероятно, известно, что для меня преступники не являются чем-то экзотическим. Откровенно говоря, я имею с ними дело так же часто, как и с честными людьми, а возможно, и чаще. Цвет лица молодого человека говорит о том, что он долгое время был взаперти. Даже если его выводили на полчаса на прогулку, остальное время он находился в камере, это и привело к появлению такого редкого цвета кожи, которое на языке преступников называется «загар Господа Бога». Но бесспорный факт его недавнего пребывания в заключении не вызывает во мне ни удивления, ни интереса. Остается еще один вопрос: откуда вы об этом знаете, и почему его присутствие здесь так вас беспокоит? А взволнованы вы не на шутку, даже забыли положить сахар в чай и пьете несладкий. К тому же, мне кажется, что эта милая девушка вообще забыла дать вам сахар. У меня осталось два кусочка, хотите один?

Джо протянул соседу маленький кусочек сахара, завернутый в белую бумажку, на которой были видны буквы «БОАК», а под ними нарисован самолетик.

— Я никогда не пью с сахаром. — Мистер Нокс провел ладонью по лбу. — Вы не понимаете меня, мистер Алекс, он работал у нас!

— На алмазных копях?

— Да.

— Он совершил какое-то преступление там, где работал?

— Да. И, видимо, сегодня его выпустили после того, как он отбыл наказание. Если бы он вышел раньше, я бы знал об этом. Вероятно, его выдворили из страны и он возвращается к своим прямо из тюрьмы. Они часто так делают с иностранцами — после отбывания срока заключения приказывают покинуть территорию Южноафриканской Республики. Но он опасен! — Его голос снова перешел в едва слышный шепот. — Вы его еще не знаете!

— Для кого опасен? — Джо допил чай и выпрямился, взяв в руки полотенце, которое он перед этим перекинул через поручни кресла.

— Для кого? Для общества, для меня. Прежде всего для меня! Сэр… мистер Алекс, ведь вы являетесь экспертом Скотленд-Ярда, вы почти официальное лицо… Не спускайте с него глаз, умоляю вас! — Он снова повысил голос, но тут же опомнился. — От него можно ждать чего угодно. Он может начать хоть сейчас, если узнает, что я здесь! А может быть, уже знает? Даже если он не заметил меня сегодня, завтра утром обязательно увидит, не так ли? И тогда бросится на меня!