Ад во мне

— Бросится на вас? — Алекс удивленно приподнял брови. Нокс допил остатки чая и отодвинул чашку. — Вы не сказали мне еще, почему он может желать зла именно вам. — Джо вглядывался в лицо мистера Нокса. Этот человек был испуган, очень испуган, сомнений в том не оставалось.

Толстяк взглянул на него, открыл рот и ничего не ответил. Джо вспомнил удивление, с каким мистер Нокс начал всматриваться в некую свободную теософку, которая занимала теперь место где-то далеко впереди. Тогда он тоже казался не на шутку испуганным. Может, он просто сумасшедший, страдающий манией преследования? Но с этим не вязались его профессия и его взаимоотношения с таможенниками. Маньяку не доверяют торговлю драгоценными камнями. Существовала еще одна возможность: прочитав в газете заметку и узнав Джо Алекса, Нокс решил разыграть его, чтобы потом за кружкой пива рассказывать об этом друзьям. Нет, и это пожалуй неправдоподобно. Лишь только гениальный актер смог бы так сыграть испуг. В его поведении не было ни одной фальшивой детали. Да и на гениального актера и импровизатора толстяк совсем не походил. Он действительно испугался. Почему? Ответ на этот вопрос дал сам Нокс:

— Он… он может считать меня причиной своих злоключений. Обстоятельства были такими, что у него, пожалуй, сложилось такое впечатление. — Нокс отодвинул блюдце и вытер лоб носовым платком.

— Почему у него сложилось такое впечатление? — спросил Алекс и невольно приподнялся. В передней части салона царил полумрак — слабо светила лампа аварийного выхода и два-три ночника. Молодого человека, вызвавшего такой ужас у мистера Нокса, не было видно. Может, он уже уснул, не сняв своего слишком теплого плаща и не опустив спинки кресла?

— Возможно, он думает, что именно я раскрыл его преступление и сообщил о нем властям. Нет, он уверен, что так оно и было! — Шепот Нокса сделался совсем тихим и хриплым. Джо с трудом понимал смысл его слов. Пальцы толстяка непроизвольно мяли носовой платок. — Но в этом виноват он, а не я! Такие люди попадают в тюрьму, потому что нарушают закон, и меня совесть не мучает. Моей обязанностью было донести о том, что я заметил. Ни один честный человек не мог бы поступить иначе. А он самый настоящий преступник! Вот поэтому я и боюсь… Он может сделать все, что угодно, когда увидит меня. Такие люди мстят…

— Дорогой мой, даже если бы он был самым кровожадным дикарем, в самолете он не сможет причинить вам вреда. Все ополчатся на него, а у парня не будет даже шанса сбежать. В этом смысле самолет — одно из самых безопасных мест на свете. К тому же, мне кажется, вам нечего опасаться его и в Лондоне. Если дело обстоит так, как вы рассказали, то скорее всего он должен бояться, вернее, стыдиться встречи с вами, а не наоборот. Не очень-то приятно встретиться со свидетелем своего падения.

Мистер Нокс потер лоб.

— Может быть, вы и правы, — сказал он тихо, — а я излишне впечатлителен. Но когда он так неожиданно вошел, меня чуть не хватил удар. Я знал, кто вы такой, и решил, что вы единственный человек, который может уберечь меня от его посягательств. — Он внезапно зевнул. — Да, это, видимо, от того, что я встретил вас и начал думать о преступлениях, которые вы описываете. — Нокс уставился в темноту за стеклом иллюминатора, а минуту спустя с трудом поднял глаза. — Тем не менее, вы обратите на него внимание, правда?

— Разумеется. — Джо улыбнулся. Ему показалось, что энергия, бурлившая в Ноксе все время с момента их знакомства, вдруг покинула его.

— Нужно немного поспать. — Нокс снова зевнул. — И не обращать внимания ни на что. Вы, пожалуй, правы… Что он может сделать мне сейчас? Ничего… абсолютно ничего. — Он зевнул в третий раз. — Ведь мы живем в цивилизованном обществе.

— Вот именно. — Джо поднялся с кресла и снова сел, так как мистер Нокс протер рукой глаза и поднял руку, словно припомнил что-то.

— Но вы не спустите с него глаз? — повторил он.

— Конечно, если только он не удушит нас во сне, — пошутил Алекс. — Я так устал, что меня ничто не разбудит. Советую и вам уснуть. Утром, когда вы проснетесь, все будет выглядеть совсем не так страшно.

— Конечно, конечно… — Нокс кивнул и поднялся с кресла, завидев стюардессу, которая появилась в дверях с шерстяным одеялом на плече, и перешел на свое место.

— Сейчас я принесу подушку, — сказала стюардесса Алексу. — Вы сумеете опустить кресло в горизонтальное положение или вам помочь?

— Благодарю вас, я сделаю это сам. Будьте любезны только оставить мне подушку и одеяло, мисс Барбара.

Он заметил, что она улыбнулась. Вероятно, ей было приятно, что он запомнил ее имя. Она опустила кресло мистеру Ноксу и взяла пустые чашки. Алекс встал и пошел умываться.

Когда он вернулся, его кресло тоже было опущено, на нем лежало старательно расправленное одеяло, а в головах — плоская подушка. Нокс уже спал. Алекс лег и, глядя в иллюминатор на серп месяца, вслушивался в тихий рокот двигателей. Самолет чуть заметно вздрогнул, видимо, попав в сильную воздушную струю. Вскоре Джо заснул.

Лайнер погрузился в сон, погасли все ночники, и только красная лампочка над аварийным выходом чуть светилась, освещая небольшое пространство.

Через некоторое время месяц закрыла туча. Двигатели работали ровно, спокойно, но летчики не покидали своих мест, хотя автопилот уже взял на себя их роль, ведя самолет над бескрайними просторами джунглей. Для пилотов эта ночь была не самой спокойной — вдали у самого горизонта беспрестанно вспыхивали короткие зарницы. Над Южной и Центральной Африкой этой ночью бушевали грозы, и яркие зигзаги молний были видны на расстоянии многих миль.

Прошел час. Мистер Нокс сладко спал, полуоткрыв рот и, как большинство полных людей, тяжело дышал. Напротив него, отделенный только проходом и двумя пустыми креслами, глубоким безмятежным сном спал Алекс. В салоне было абсолютно тихо, приглушенный гул двигателей совершенно скрадывал дыхание спящих. Но даже если бы кто-нибудь из пассажиров и бодрствовал в эту минуту, ухо его не уловило бы звука легких, крадущихся шагов.

Шаги внезапно стихли. Кто-то остановился у кресла мистера Нокса, постоял некоторое время, прислушиваясь. Но никто не пошевелился, и человек наклонился над Ноксом. Над грудью толстяка нависло длинное узкое лезвие кинжала. Мгновение оно висело в воздухе. Вокруг по-прежнему было тихо. Внезапно кинжал резко упал вниз. Судорога исказила лицо мистера Нокса. Он открыл глаза и втянул в себя воздух, собираясь закричать, но убийца накрыл его лицо одеялом, заглушив крик. Через несколько минут напряженное тело мистера Нокса ослабло… Рука в тонкой перчатке сунула оружие убийства под одеяло на грудь убитого.

Алекс повернулся на другой бок. Он спал все так же крепко. Ему снилась Каролина, война, убийцы, которых он поймал в действительности, и те, которых он выдумал вместе с их жертвами, заставив жить бурной жизнью на страницах бесчисленных книг. Джо и не подозревал, что в двух шагах от него, не во сне и не в книге, а наяву, уже совершилось убийство и что в его раскрытии ему предстоит сыграть главную роль.

Когда он проснулся четыре часа спустя, алая заря уже вставала над землей, но в салоне еще царил полумрак. Джо посмотрел налево. Мистер Нокс спал, накрывшись одеялом по самые глаза. Алекс повернулся к иллюминатору, приподнялся на локте и закурил, в тысячный раз поклявшись никогда не делать этого натощак. Взглянув в иллюминатор, он увидел внизу пенящееся море облаков, освещенное лучами солнца, которые с трудом пробивались сквозь него. Облака вырастали в фантастические башни и кошмарные гигантские грибы, мрачные, несмотря на освещавший их свет раннего утра.

«Мы еще не вышли из района бурь, — подумал Джо и, увидев землю в просвете между облаками, продолжил свою мысль: — Летим на высоте около 15 тысяч футов, а внизу под нами идет дождь, потому, видимо, будем держаться так высоко до самого Найроби. Пожалуй, это уже близко. Но если тучи вдруг проглотят нас, нам предстоит порядочная трепка перед приземлением».