Страница 33 из 79
Глава 12
— Давай!!! — заорала, с силой швырнув кирпич в ржавую створку ворот Лада. Я нажал на спуск одновременно с ее криком. Тонкие электроды рванулись вперед, в сторону треугольной тени и, кажется, утонули в этом существе. Раздался раздирающий уши вой пополам с электрическим треском. Да нет, не может же это быть такой мощный тазер... Треугольный силуэт сломался, заклубился грозовым облаком, из него во все стороны полетели крупные искры.
— Не вдыхай это! Не вдыхай! — завопила Лада. О чем она вообще? Я закрутил головой. От бывшей треугольной штуки по полу, покрытому кирпичной крошкой и стеклянными шариками расползались длинные языки черного дыма. Я задержал дыхание и попытался подняться. Но крепкая рука Лады ухватила меня за плечо и ткнула лицом в пол.
И тут началось настоящее светопреставление. Что-то грохотало, что-то свистело над нашими головами, трещало и выло. Казалось, что мы находимся в эпицентре смерча, не меньше. Весь пол заволокло этой черной дрянью, легкие горели огнем, но я стоически терпел. В кирпичную стену прямо надо мной воткнулся покореженный кусок ржавого металла.
Все стихло как-то одним махом. Раздался мелодичный звон. Что-то забарабанило по спине, будто сверху падал крупный град. Я из последних сил держался и не дышал, наблюдая, как последние струйки черного дыма втягиваются в дальний угол.
Рядом зашевелилась Лада.
— Отбой воздушной тревоге... — проворчала она, поднимаясь на ноги. — Клим, ты молодец.
Она протянула мне руку, помогая встать. С моего комбинезона на кирпичную крошку посыпались стеклянные шарики. Такие же, какими тут все и так было усыпано во множестве.
— Что это за штука была? — с шумом выдохнув воздух, спросил я. — Как там ты его назвала? Дышло?
— Летяга, тебя не зацепило? — пророкотала Лада, бросаясь ко все еще лежащему на полу Эмилю. Тот заворочался и застонал. Живой. Ну и то хлеб...
Он приподнялся, опираясь на руки. Из его носа крупными каплями полилась кровь. Эмиль тяжело заперхал, отплевываясь.
— Чуть-чуть, — прохрипел он. — Жить буду...
— Летяга, ты идиот? — зарычала она, ухватив Эмиля за воротник. Приподняла, тряхнула. — Ты чем смотрел вообще?
— Так не было же здесь раньше дышла, — Эмиль снова тяжело закашлялся. — Попрыгунчики были, но откочевали... Я подумал...
— Подумал он, — зло буркнула Лада и сплюнула. Отпустила красно-оранжевый воротник, и Эмиль рухнул обратно на пол. Уперся руками и зашелся в приступе кашля.
— Эмиль, может тебе помощь нужна какая? — тревожно спросил я, глядя как он выплевывает кровь.
— Оклемается, — безжалостно сказала Лада, подходя к краулеру и забираясь на водительское сидение. — Давайте в седло, нечего рассиживаться. Время!
«Ах да, — вспомнил я. — Время... На территории „границы тридцать два“ можно находиться условно без последствий только строго определенное время. И каждый раз оно меняется. Кстати, сколько это?»
Я запрыгнул в открытую кабину краулера и протянул руку пошатнувшемуся Эмилю. Которому на ноги подняться удалось, но выглядел он откровенно так себе. Взгляд такой... Затуманенный. Как будто в шоке. Лицо перемазано кровью, хотя повреждений не видно.
— Это ты вдохнул ту черную дрянь? — спросил я.
— Ага, — прохрипел он, перебираясь через бортик.
В овальной кабине краулера предусматривалось только одно кресло — для водителя. Остальная ее часть явно была рассчитана на груз, а не на людей. Так что никаких сидений там не было, даже банальной скамейки. Сидеть приходилось прямо на полу и держаться за бортики.
Раздался негромкий гул, шестипалые лапы пришли в движение, и странная машина поползла вперед.
— Пригнитесь, — негромко скомандовала Лада, когда мы краулер приблизился к покореженным воротам гаража. Но я и без команды уже видел. Все открытое пространство было затянуто тонкими серебрящимися на свету нитями. Вроде паутины. Желтый корпус машины рвал эту преграду с едва слышным звоном.
— Ты как? — тихо спросил я Эмиля.
— Нормально он, — вместо него ответила Лада. — В следующий раз будет внимательнее. А ты, Клим, тоже запоминай. Здесь нельзя ни к чему привыкать. Как только начинаешь ходить по «тридцать второй» как по бульвару Бехтерева, тебе тут же прилетит ответка. Понял?
— Понял, — хмыкнул я. — Чего же тут непонятного?
Мы все замолчали. Движение краулера больше всего напоминало крокодила. Кабину плавно качало из стороны в сторону, для полного сходства не хватало только волочащегося следом хвоста. Стало интересно посмотреть, как эта штука забирается по скалам на какую-нибудь верхотуру. Цепкие пальцы на лапах явно были предназначены для захвата самых крохотных точек опоры. Как же хитро, должно быть, оно устроено... Тросы, тяги... Хотя я-то куда лезу? Все равно не пойму. Это автомеханику или инженеру может быть интересно покопаться внутри у этого механизма.
Движение было откровенно небыстрым. Ну разве что чуть-чуть быстрее бега. «Камчатка-12» ползла между скал причудливым путем. Справа тянуло сырой прохладой и затхлостью. Изредка оттуда доносились неприятные чавкающие звуки. Будто что-то большое выныривало из жидкой грязи, а потом плюхалось обратно.
Но в остальном движение была спокойным и где-то даже убаюкивающим.
Я глянул на свой наручный монитор, который все называли почему-то «плюха». На черном глянце светились цифры обратного отсчета. Три часа, двадцать две минуты, пятнадцать секунд. Четырнадцать секунд. Тринадцать секунд.
— Я дышло последний раз видел на заводе, — сказал вдруг Эмиль. Уже почти нормальным голосом. — Он в цехе засел, а нам надо было внутрь, прямо кровь из носа...
Лада многозначительно фыркнула. Эмиль смутился, расстегнул карман на бедре, вытянул оттуда носовой платок и принялся вытирать все еще измазанное в крови лицо.
— А мы тогда были с Мушкетером и Обезьяной в тройке, — продолжил Эмиль окрепшим голосом. Выдохнул, понятно. Опомнился, осознал, что живой, и напал словесный понос. У меня тоже такое случалось. Когда язык сам собой мелет, а заткнуться никак не можешь. Даже если рот заткнуть себе, не помогает.
— Сунулись, а там как давай все свистеть! — сказал Эмиль. — Зажало нас в тамбуре, с одной стороны волокуша, с другой — дышло.
— Завод? — спросил я. — А что еще за завод?