Страница 62 из 69
– Представь, ты расскажешь принцу правду, и он не поверит тебе. Ты окаменеешь, если дядя ничего не напутал в своем заклинании. И мы все равно найдем способ дать Кантариссу последнюю дозу зелья.
– А если он поверит?
– И откажется выпить? Тогда он сойдет с ума. Или ты не помнишь?
Я помнила.
– Как думаешь, что хуже, приворот или безумие?
– По мне - это одно и то же. Но ты… ты просто стерва.
– Еще какая, — спокойно кивнула Элевилль. Она очень похожа на своего дядю, только симпатичная. Мне наш король никогда не был особо симпатичен. Даже не он, а вся его змеиная семейка. А теперь извини, у меня рука устала.
И она разжала пальцы.
Склянка с драгоценным отворотом полетела на пол. Я едва успела выбросить руки вперед и смогла удержать посудину уже в нескольких сантиметрах от пола.
– Ох, и тяжело тебе наверное вот так напрягаться, — лживо посочувствовала мне Элевилль, — все же бытовая магия, из-за которой тебе многие завидуют, очень уступает боевой. С ней удобнее делать всякие интересные штуки.
– Это какие же? — просипела я, старательно отводя склянку подальше от Элевилль. — Ты так кичишься своей боевой магией. И ненавидишь императорский род. Не ты ли покушалась на принца?
Она вытянула уже другую руку, и зелье подпрыгнуло вверх, возвращаясь к ней. Я попыталась удержать его на месте. Так мы и дергали посудину туда-сюда.
Магическая дуэль, только очень уж бестолковая.
– Догадалась, значит, — соперница говорила сквозь зубы, наша борьба отнимала у нее силы, — да, это я подкинула тот конверт с отравленным письмом. И дымный орех. Но это все не действовало. Тогда я попробовала более серьезное орудие.
Наша беседа выглядела странно. Мы стояли одна напротив другой, с вытянутыми руками, а между ними висела склянка с зеленоватым отваром.
– Как-то скучно, — сказала вдруг Элевилль, — надо добавить динамики.
– Брейхладор! — крикнула она отрывисто.
И мой несчастный отворот взлетел под потолок и прилип рядом с окошком.
Я все еще с трудом приходила в себя от ее последнего признания.
– Что тебе сделали василиски? – спросила я.
– Мне лично - ничего, а вот моей семье... Когда Вазилисс захватил Атрамору, меня еще на свете не было. Мой дедушка по маме был крупным военачальником, я в него боевой маг. Он погиб, наследство разграблено, трое дочерей остались в плачевной ситуации. Старшую, мою мать, прочили замуж за племянника короля. Красавца с тремя каплями драконьей крови.
Элевилль сделала небольшую паузу и продолжила:
– Змей разогнал действующих правителей. Кто пал на поле боя, кто сбежал из Атраморы. Разумеется, помолвка распалась. Чтобы не погрязнуть в бедности, маму выдали за первого, кто на нее посмотрел. Это был мой отец, Брайдон Кормилл. Человек неудачливый и весьма болезненный. Мама его никогда не любила, но когда его дни завершились, все равно очень переживала.
Я во все глаза смотрела на эту необыкновенную девушку. С самого начала она казалась мне безобидной и даже трогательной. Потом я разглядела, что Элли не так уж и проста. А теперь получается, что и Кормилл, скорее всего, не до конца знает свою племянницу.
– Дядюшка обещал папеньке, что поможет устроиться мне в жизни, — продолжила она, словно услышав мои мысли, — содействовал поступлению в академию, например. И решил выдать за принца. Но знаешь ли, с детства я выросла в ненависти ко всему ползучему. Мама вместо сказки на ночь рассказывала мне историю прекрасной принцессы и короля-дракона, которых разлучил злой змей. Я всегда считала, что Вазилисс виноват в том, что моя мать несчастна. И хотела отомстить императору.
– И ты теперь хочешь выйти замуж за сына ненавистного врага? — уточнила я, посматривая на потолок. Мой отворот висел там как приколоченный, падать не собирался.
– Я не собиралась выходить за Кантарисса, — призналась Элевилль, — но после разглядела его вблизи. Милый парень… но и сама знаешь, я в курсе что ты по нему сохнешь. К тому же, лучший способ испортить мужчине жизнь - стать его женой.
– Какая изощренная месть!
– Именно, – кивнула Элевилль.
– И ты не боишься, что я хотя бы об этом могу рассказать принцу? На твое преступление мое соглашение о молчании не распространяется.
– Ни капли не боюсь, — усмехнулась она, — он не поверит ничему из того, что ты ему скажешь. Просто потому, что приворот уже действует. Принц еще не знает, кого он действительно любит. Он ищет меня глазами, но пока не узнает. Я снюсь ему каждую ночь, просто он забывает образ, когда просыпается. Это обо мне он мечтает, когда расслабляется. И вся картинка сложится воедино в Новогодие. Захочешь помешать - сделаешь ему хуже. И ей тоже.
Элевилль взяла со стола клетку с белкой и направилась к выходу.
– Оставь в покое моего фамильяра! — завопила я, пытаясь послать свой заряд магии в обидчицу.
Но что могло сделать мое светлое, созидающее и даже не оборонное волшебство боевой ведьме?
– Верну тебе твою белочку после полуночи, — пообещала преступница. Уже на пороге она обернулась, сложила пальцы “пистолетом”, направила их в потолок и выстрелила черной вспышкой.
Склянка с отворотным зельем взорвалась. Меня окатило им и осыпало осколками.
Кантарисс
Весь день я был словно не в себе. Ночью снова видел сон о любви. В нем была прекрасная девушка, которую я держал за руку, не чувствуя сердечной боли. Я не помню ее глаза… но помню взгляд. Полный света, тепла и счастья. Она обещала помочь забыть обо всех печалях и подарить наслаждение, достойное короля.
Я проснулся с ощущением чего-то прекрасного и понял, что снова забыл ее лицо. Но это не Лиза, потому что сон не оставил осадка горечи.
И даже думать об этой милой чудаковатой моей кухарочке было уже не настолько больно, как накануне. Словно разбитое сердце быстро излечилось с помощью этого приятного сна.
А потом в голову начали лезть обрывки воспоминаний. Зимние Игры.
Лиза смеется, раскраснелась. Ее губы так призывно приоткрыты, хочется их коснуться. Я бы с радостью утонул в этих манящих глазах. Тонкие руки обхватили мою шею, она прижимается к моей спине, обхватила торс ногами. Я чувствую, девушка напряжена. Она дрожит. Ее нос чуть ли не уткнулся мне в шею… и ее дыхание… что это у меня? Мурашки?
Поцелуй на ночной аллее. Сердце, казалось, выскочит из груди. Такие мягкие, нежные губы. Они обещают самое сладкое продолжение из всех возможных.
Но я не могу.
Теперь я чувствую - на ее месте должна быть другая! Не знаю, кто она. Но похоже, из-за приворотной магии Лизы я пропустил настоящую любовь. О, как мне хотелось ее считать настоящей. Такую странную, временами смешную и удивительно трогательную. Мне невозможно обидеть ее даже сейчас. Нам нужно оставить друг друга в покое.
После Новогодия я разберусь с Кормиллом, возможно, накажу его за то, что он поддался на чары девочки… но ведь я и сам чуть не увяз! Есть ли у меня право винить его за похожую ошибку? Может, эта богиня десертов и его приворожила.
Я вновь вспомнил поцелуй. И понял, что губы должны быть другими. Мне показалось, что я вот-вот пойму, кого же мне стоило поцеловать на самом деле! Сейчас я поймаю этот ускользающий от меня образ!
От напряжения в голове зашумело.
Тарис, это была самая дикая проверка академии. Бестолковая и трагичная. Ты показал себя, как полный болван. Со всех сторон. И любовное наваждение - так себе оправдание.
Разобравшись с собой, я отправился к ментальщикам.
Первокурсники смотрели на меня восторженно, как на бога.
Второкурсники - с доброжелательным интересом.
Адепты третьего года обучения одаривали меня оценивающим опытным взглядом.
Четверокурсники воспринимали как равного по мастерству.
А выпускники снисходительно переглядывались, как усталые боги.
Со всеми я совершал один и тот же трюк - сначала просил выставить ментальную защиту, потом с легкостью ее ломал.
Лучше всего держали удар студенты второго и третьего курса. Хуже всего обстояли дела с первым и пятым. У новичков просто не хватало опыта, а пятикурсники слишком были самоуверены. Считали, что все уже знают, лучше всех умеют, и авторитеты - для дураков.