Страница 98 из 115
Стараясь не выпускать их из виду, я скосил взгляд вправо.
Прямо посреди дороги Джераб-Зайя и еще несколько разбойников вели ожесточенный бой с превосходящими силами противника. Но, судя по всему, благодаря мощи и усилиям ассирийца, победа на этом участке была лишь вопросом времени. Поэтому я решил идти на помощь Гасану. Указав пальцем на Тиридата, я повернулся к Бастет. Она появилась в проходе, сжимая в руках щит и меч.
— Видишь вон того воина, в каплевидном шлеме?
Проследив за моим жестом, нубийка кивнула.
Несмотря на то, что каждое слово отдавалось болью в порванной щеке, я добавил:
— Он нужен живым.
Бастет не стала задавать вопросов, а направилась к Джераб-Зайя, решив оказать ему поддержку. Тиглат-Атра уже расправился с двумя ополченцами и играючи намеревался прирезать третьего. Не обращая внимания на Тарару, продолжавшего стоять с разинутым ртом, я двинулся к Гасану, стараясь не привлекать внимания и зайти с тыла теснившим его вавилонским стражникам. Земля под ногами размокла, превращаясь в вязкое болото. Распростертые тела ополченцев и разбойников замедляли ход, вынуждая то и дело смотреть под ноги, дабы не полететь кубарем вниз. Стараясь не думать о боли и сосредоточиться на спинах врагов, я медленно, но неуклонно, шаг за шагом, приближался к своей цели. Лязг мечей, крики раненых и шум дождя заглушали поступь, но я все равно не рисковал срываться на бег. Когда же приблизился к противнику на расстояние удара, от группы Гасана осталось меньше половины. С пронзенной грудью в грязь рухнул Ясмах-Нирари. Разбойники выглядели изнуренными, в их глазах появились искорки отчаяния, готовые вот-вот разойтись яростным пламенем. И, в тот самый момент, когда они готовы были побросать мечи и ринуться наутек, я нанес удар в спину вавилонянину, сражавшемуся рядом с Тиридатом. Меч с хлюпающим звуком вошел между лопаток. Воин резко выгнулся, роняя клинок, а затем, когда я выдернул оружие обратно, рухнул на колени, поднимая фонтан брызг.
«Не благородно? Да. Подло? Без сомнения! Зато очень действенно. Да и какого благородства стоит ожидать от мушкену, ставшего разбойником?».
Воин начал заваливаться на бок. В этот момент Тиридат, заметив краем глаза, что с его товарищем что-то не так, резко отскочил от Гасана и обернулся ко мне. Его глаза широко раскрылись, то ли от удивления, то ли от моего внешнего вида. О, да. Мое, залитое кровью, лицо со вставшими дыбом волосами производило пугающее впечатление. И я не дал ему времени опомниться. Перехватив клинок чуть ниже рукоятки, с силой врезал Тиридату по голове. Раздался тихий, но мелодичный звон, и вавилонянин со стоном повалился на землю. Гасан тут же выскочил вперед, занося руку с мечом, чтобы добить оглушенного противника, но я быстро остановил его.
— Стоять! Он мне нужен живым!
— Господин Саргон? — уставился на меня мадианитянин. — Это вы ли, че ли?!
— А что, не похож? — ответил я, сплевывая.
Гасан весело загоготал:
— Вы словно демон пустыни, которого гули покусали.
— Не время для веселья, — прервал я, — свяжите его и помогите остальным. У нас мало времени.
Двое разбойников кинулись к распростертому в грязи Тиридату и заломили ему руки за спину, стягивая крепким узлом толстой веревки.
— Это тот самый неуловимый вояка? — поинтересовался Гасан, с нескрываемым любопытством разглядывая поверженного противника.
— Нет, — покачал головой я, — но он должен знать, где скрывается наша цель.
— Удрал? — Гасан многозначительно посмотрел на меня.
Я, молча, кивнул и осмотрелся.
Бой был окончен. Все представители отряда, доставлявшего столько неудобств хеттским войскам, бездыханно лежали в куче грязи, подставляя свои остывающие тела моросящему дождю. Все, кроме Этеру и Тиридата. Первый скрылся в неизвестном направлении, при этом оставив мне на память очередной шрам. И я даже не знал, что раздражало в тот момент сильнее — жгучая боль в порванной щеке или досада от того, что пришлось упустить вавилонского командира. Второй лежал связанный у моих ног и уже начинал подавать признаки жизни, слегка постанывая и подергивая сомкнутыми веками.
Смахивая кровь с клинка, и небрежно переступая через трупы ополченцев, ко мне подошла Бастет. Вид у нее был крайне раздосадованный и злобный.
— Мы понесли серьезные потери, а этот гад сбежал! — нубийка с силой топнула ногой о землю, поднимая в воздух коричневые брызги.
— Насколько серьезные?
— Около половины, — она сдвинула брови и скосила взгляд вниз, — зачем он тебе?
— Этот воин может знать, куда скрылся Этеру.
— Откуда вы друг друга знаете? — сощурившись, поинтересовалась Бастет.
— Он вел меня в тюрьму Эсагилы, — пояснил я. — Нужно допросить его и решить, что делать дальше, — в этот момент я вспомнил еще кое о чем и задал вопрос, — где Тарару?
Нубийка развернулась в пол-оборота и указала в сторону моей хижины:
— Сидит возле двери. Точнее, возле того, что от нее осталось, — она повернулась обратно, — тот воин, Этеру, его отец?
— Да, именно с ним юнец и хотел свидеться, отпрашиваясь в Вавилон.
— Это осложняет дело, — мрачно добавила Бастет.
Однако я в ответ отрицательно мотнул головой:
— Я бы не спешил так заявлять, но риск определенный есть. Пусть ассирийцы присмотрят за ним, дабы не сбежал или не наделал других глупостей.
Она кивнула и отправилась к Тиглат-Атра и Джераб-Зайя, чтобы отдать необходимые распоряжения.
«Ну, а я пока поболтаю с тобой, мой старый знакомый. Кто бы мог подумать, что судьба сведет нас вместе снова, да еще и при таких обстоятельствах?».
Разумно предположив, что моя хижина теперь не подходит для уединенной беседы, я велел свести пленника в хибару, стоявшую напротив. Подхватив стонущего Тиридата под руки, разбойники потащили его в указанном направлении, при этом не особо церемонясь с пленником, волоча последнего по земле. Распахнув дверь покинутого жилища, они грубо бросили воина на бедняцкую циновку, прислонив его спиной к стене. Войдя следом и быстро окинув взглядом внутреннее убранство дома, я пришел к выводу, что он принадлежал горшечнику.
Справа от входа был небольшой деревянный стол, полностью уставленный небольшими глиняными горшками, а под ним маячили ровные ряды таких же глиняных кувшинов.
«Интересно, я не помню, чтобы среди моих соседей жил горшечник. Видимо, он поселился здесь после того, как я покинул Вавилон».
Кроме стола с утварью и циновки, в помещении находился табурет, примостившийся в правом дальнем углу. Рядом стояла небольшая лопата с полусгнившим черенком, а слева на стене висела белая рубаха. Обычное, ничем не примечательное, и скромное убранство жилища бедняка.
Я презрительно сморщил нос.
«Меня удивляет не то, что я долгие годы жил в этом дерьме, а то, что считал это нормальным! Быть может, стоит сказать Бел-Ададу спасибо, что так резко изменил мою судьбу? Ведь иначе я бы так и продолжал влачить жалкое существование пригородного мушкену и сейчас, вместо жизни предводителя разбойников, строил хижины за гроши таким же беднякам».
— Кажется, очухивается, — донесся до меня голос Гасана, отрывая от размышлений.
Тиридат с громким стоном открыл глаза и с ненавистью воззрился на нас. Шлем, слегка съехавший вперед на густые черные брови, лишь усиливал впечатление от эмоций ярости и гнева, застывших на его лице.
Махнув рукой в сторону выхода, я произнес:
— Оставьте нас.
Гасан почтительно склонился:
— Уверены, господин? Быть может, подсобить?
Мой ответ прозвучал спокойно и холодно:
— Если что, я дам знать. Идите и будьте настороже. Мы все еще на вражеской земле.
— Слушаюсь, — вновь поклонившись, отчеканил мадианитянин и, кивком призвав остальных двигаться следом, вышел наружу, предварительно закрыв за собой дверь.
Я остался наедине со своим давним знакомым. Воин продолжал испепелять меня взглядом но, в отличие от ледяных и пронизывающих глаз ассирийцев, он не производил никакого впечатления. Судя по реакции Тиридата, он меня не узнавал. Оно было и не удивительно. Посмотри я на себя со стороны, сам бы пришел в ужас. Только сейчас заметил, как кровь, продолжающая течь из раны на лице, полностью пропитала азаматский доспех на правом плече. Вспомнив, что видел рубаху, висевшую у входа на стене, я повернулся к пленнику спиной, дабы осмотреть одеяние горшечника. Стоило мне это сделать, и я услышал позади себя едва уловимый шорох. Очевидно, пленник решил попробовать снять путы.