Страница 70 из 115
— Мой караван должен был пройти мимо. Ты что, забыл? — голос торговца продолжал оставаться безжизненным. — Мне понравился этот прекрасный город. Поэтому я решил задержаться тут ненадолго. Он такой тихий, спокойный, и здесь все время темно. Это хорошо.
Я вздрогнул:
— То есть, все время темно?
— Здесь все время темно.
— Ты бредишь. Рано или поздно, взойдет солнце и...
— Здесь не бывает солнца, Саргон. Здесь все время темно, и это хорошо.
Резкий порыв ветра налетел на нас и задул один из факелов позади меня. Я ощутил, как мурашки ползут по спине.
— Почему тьма — это хорошо? — спросил я, чувствуя, что заикаюсь.
— Потому, что во тьме никто не увидит огромную дырку у меня в горле. Неприятное зрелище.
— Какую дырку? — просипел я.
— Ту, что ты проткнул своим мечом. Так и знал, что ты тупой, Саргон.
Его силуэт слегка покачнулся под навесом.
Стараясь унять дрожь и дышать ровнее, я спросил:
— А где твои товары?
— Ты же сам их украл. Ограбил мой караван, не помнишь? Это все, что осталось.
— Но здесь ничего нет!
— Пустоту тоже можно продать. Ведь пустое место необходимо чем-то заполнить. Хочешь, я продам его тебе, Саргон?
Я отступил назад.
«Боги милостивые, да что здесь происходит?!».
Караванщик, меж тем, продолжал:
— Я продам тебе место, Саргон. В этом городе не хватает жителей. Не видишь, какой он одинокий и пустой? Оставайся, нам нужны ремесленники.
«Боги, я схожу с ума. Надо идти. Надо идти!».
С трудом взяв себя в руки, я на дрожащих ногах засеменил по мосту, стараясь не оборачиваться. Подо мной уже текли воды Евфрата, черные во тьме безлунной ночи.
А позади равнодушный голос Хазина продолжал зазывать:
— Свежие фрукты, спелые орехи, медные кубки...
Вскоре его голос затих вдали, и вновь я не слышал ничего, кроме завывания ветра, который на открытом пространстве дул с особым усердием. На мосту не было огня, поэтому приходилось пробираться практически в полной темноте, что совершенно не добавляло настроения. Порывы холодного воздуха то и дело норовили сбить меня с ног.
Наконец, добравшись до центрального пролета, я увидел свет факелов с другой стороны. Меня охватило облегчение, которое в следующий миг сменилось паническим ужасом. Там, где заканчивался мост, в свете огня стоял человек. Крупный. Его голову украшал шлем-шишак, увенчанный металлическим яблоком. Туловище покрывал тяжелый пластинчатый доспех, который зловеще поблескивал в свете факелов. Темные штаны и остроносые сапоги.
Азамат.
Я не хотел приближаться к нему. Что угодно, но только не к нему. Но выбора не было — я должен перебраться на ту сторону. Не знаю, зачем и почему. Просто должен. Ноги совсем перестали меня слушать, и оставшийся путь по мосту я проделал, словно дряхлый старик, шаркая сандалиями по асфальту. Он стоял лицом ко мне. Подойдя чуть ближе, я усмотрел, что из его груди торчит рукоятка меча. Того самого. Это было моих рук дело, но где и когда — я снова не мог вспомнить. Думать о том, как главарь разбойников здесь оказался я не стал. Все равно это бесполезно.
— Ну, здравствуй, Саргон, — спокойно и, даже, дружелюбно поприветствовал меня он. И от этого дружелюбия мороз по коже шел похлеще того, что испытываешь, оказавшись ночью в пустыне безо всякой одежды.
— Доброй ночи, Азамат, — выдавил я. — Послушай...
— Ты купил себе место? — перебил он.
— Что?
— У Хазина. Не зря же он там торчит целую вечность. И будет торчать.
Я облизал пересохшие губы:
— Нет.
— Почему же?
— Оно мне не нужно.
— Напрасно, — он шумно вдохнул ноздрями воздух, — тут так прекрасно...
— Ты позволишь мне пройти?
— Нет.
— Почему?
— Ты не купил место. Иди к Хазину и расплатись. Потом можешь возвращаться, и я тебя пропущу.
— А что будет, если я куплю место?
— Останешься здесь.
Я вздрогнул:
— Но ведь я и так здесь!
— Но пока ты можешь уйти.
— Ничего не понимаю, — искренне произнес я.
В сумраке не было видно, но мне показалось, что Азамат улыбнулся:
— Ты можешь уйти отсюда в любой момент. Хотя сам еще не знаешь, когда. Но если купишь у Хазина место, то останешься тут навсегда. Я бы поспешил, пока есть время.
— Я... я не хочу оставаться здесь, — промямлил я.
— Почему? — искренне изумился Азамат, и меня удивила его реакция.
— Это не мой дом. Я чувствую. Это не Вавилон, — я сам не понимал, что говорю, словно брежу.
«А, может, и вправду брежу?».
— Он может стать твоим домом, Саргон. Разве ты не хочешь быть царем?
Я опешил. Моя челюсть отвисла, словно ее вывихнул борец:
— ЦАРЕМ?
— Ну, да. Царь Саргон. По моему, звучит гордо... и восхитительно! Только и нужно-то, что купить место у Хазина. Этому городу нужен царь.
— Х-х-хазин сказал, что здесь нужны ремесленники, — заикаясь, проговорил я.
— Разве царь не может быть ремесленником? История знает случаи, когда цари не гнушались любой грязной работы, подавая пример своим подданным.
Я ошалело потряс головой:
— Нет, не могу.
— Не можешь или не хочешь? — усмехнулся глава разбойников.
— Мне просто нужно попасть на ту сторону. Азамат, послушай...
— Я знаю, — вновь перебил он.
— Что?
— Что тебе надо на ту сторону, но, видимо, ты еще не готов занять трон.
Вновь налетевший порыв ветра чуть не сбил меня с ног, но я сумел устоять.
— Купи место, — продолжил Азамат, — или уходи.
— Куплю место... и тогда смогу пройти дальше?
— И станешь царем.
На несколько секунд я задумался. Мне необходимо было перебраться в центр города, но Азамат меня не пропускал.
«Правда придется покупать это место? Но я не хочу оставаться тут навсегда! Неужели иного выхода нет?».
— Ну, так что? — спросил Азамат.
— Я...
— Думай скорее.
Внезапно мои размышления прервал крик. Он донесся откуда-то сзади. Примерно оттуда, где я начал свой путь по Дороге Процессий. Приглушенный из-за большого расстояния, но наполненный болью. Женский крик. Он пронесся по городу, подобно буре, затрагивая самые потаенные уголки души.
Я вздрогнул и испуганно обернулся.
Азамат слегка наклонил голову, тоже вслушиваясь в эти крики, а затем сказал:
— Боюсь, ты опоздал на церемонию коронации, Саргон.
— Что все это значит?! — воскликнул я, вновь оборачиваясь к главарю разбойников.
— Это значит, что твое время еще не пришло. Пора тебе уходить.
Женский крик раздался вновь. На этот раз ближе и отчетливее. Вкупе с окружающей обстановкой, он леденил душу от страха.
Азамат, с грустью в голосе, сказал:
— Быть может, мы еще встретимся, Саргон, и ты сможешь перебраться на ту сторону, чтобы занять свое законное место на троне.
— Я не понимаю...
— Прощай.
Крики женщины раздались буквально у меня за спиной. Образ Азамата, как и ночного города, моментально разбился на множество осколков.
А потом я увидел свет...
Я резко сел, судорожно глотая ртом воздух и, до конца не осознавая, где нахожусь. Вновь раздался громкий женский крик, который окончательно пробудил меня к жизни, и я увидел, что сижу на циновке в нашей с Бастет палатке. Рядом со мной находился Тарару и участливо смотрел на меня. Его внимательные глаза чуть ли не светились в темноте. Женщина закричала снова, и я узнал голос.
— Бастет, — прошептал я, пытаясь встать, но Тарару с силой усадил меня на место.
— С ней все будет в порядке, не шевелитесь.
— Почему она так кричит? Что вы с ней делаете?
Тарару пояснил:
— Азамат отрубил ей пальцы на правой руке. Нам нужно прижечь рану, чтобы остановить кровь. Это больно.
— Я хочу ее увидеть... — я опять попытался подняться, но Тарару вновь удержал.
— Не сейчас. Ей не до встреч, да и вам, господин Саргон, стоит отдохнуть. Последние деньки выдались изнуряющими, правда?